Избранные произведения - Лайош Мештерхази
По дороге произошли еще два события. На повороте тропинки им навстречу выбежала огромная лохматая лиса. И первым побуждением мальчика было спрятаться за Магду, но в ту же минуту он сделал шаг вперед, чтобы заслонить ее. Магда шепнула:
— Она на людей не нападает, боится.
— Не двигайтесь, — сказал он, — а вдруг она бешеная?
И с палкой в руке двинулся на лису. Лиса на мгновение застыла на месте, потом с быстротой молнии кинулась в лес и неслышно исчезла в нем — они даже шороха листьев не услышали.
Дороги в хвойных лесах обычно тенистые, прохладные, но скользкие. Из-за опавших хвойных игл, еще не истлевших в рыхлый перегной, и из-за твердых корней, вылезающих из земли особенно в тех местах, где колеса телег и подошвы ботинок стерли их до гладкости. Магда поскользнулась на таком корне и упала. Сначала она оправила задравшуюся юбку, потом застонала от боли. К счастью, ударилась она не сильно, но мальчик все же заставил ее взять палку:
— Если снова выскочит лиса, я заберу палку.
Магда похромала немного, но потом все прошло, и они снова смеялись.
А когда подошли к границе усадьбы, почти одновременно произнесли:
— Поплаваем немного?
У Магды на ноге остался небольшой синяк от падения, ни крови, ни ссадин не было. Купание и тут пойдет на пользу. Очень веселые, они вернулись домой.
За ужином Магда рассказала, каким героем-рыцарем показал себя мальчик: отогнал громадную лису. Тетушку Марию, однако, интересовала Клари.
— Ничего особенного ни внешне, ни внутренне, — заявила Магда.
— Я не об этом, а вот скромная ли она, порядочная ли девушка?
— Безусловно, скромная, порядочная. Какой ей еще быть? Но говорю вам — ничего особенного. По-моему, она ему не пара.
И засмеялась, глядя на мальчика. Но тетушка Мария даже не улыбнулась.
— Мальчику здесь трудно быть разборчивым, — сказала она, — если он хочет найти девушку, подходящую ему по возрасту.
И они заговорили о другом.
Совместное плавание стало своего рода ритуалом. А возможно, все каникулы были сплошным ритуалом. (Иногда обнаруживаешь, что каждый твой день, вся твоя жизнь, собственно говоря, один сплошной ритуал.) Складывается какой-то порядок, и нужно, чтобы все делалось так, как заведено: порядок он и есть порядок. Можно взглянуть на это и с другой стороны: в горной усадьбе, среди пожилых людей, жизнь пятнадцатилетнего подростка не изобилует событиями. И даже малейшее происшествие становится событием. Мало-помалу и для стороннего наблюдателя.
— Поплаваем?
В одиннадцать утра (дяде Вальтеру уже сделан первый укол, и обед приготовлен), в три часа дня (дядя Вальтер отдыхает в комнате), около шести вечера (дядя Алекс и тетушка Мария садятся побеседовать с дядей Вальтером) звучит это обращение, почти призыв. Мальчик приходит из лесу с закрытой книгой в руках. Магда опережает его:
— Поплаваем?
Но чаще все же зовет ее он; мальчик и не заметил, когда впервые обратился к ней по имени:
— Магда! Поплаваем?
Скосили ячмень, получив на два дня маленькую молотилку, пришлось спешить, работали все. Но бывали и перерывы. В один из таких перерывов мальчик, покрытый пылью с головы до пят, выпрямился и сильно потянулся, чтобы размяться. А дерзкий Гудрун, подражая его голосу и акценту, опередил:
— Магда! Поплаваем?
Все засмеялись, даже заезжий механик. Магда только показала им кончик языка; по дороге она сбросила с себя легкое ситцевое платье, под ним был купальник, и вошла в воду вслед за мальчиком.
Стороннему наблюдателю их парное плавание могло показаться чем-то из ряда вон выходящим, просто неприличным! Безосновательное подозрение! Дно озера покрыто бодяком, илом; сама Магда одна не решалась плавать, а мальчик вежлив. И вода хороша, и плыть хорошо, да и приятно. Серьезно. Обостренное целомудрие подростка и близко к себе не подпускало никаких эротических мыслей. А о том, как скромно держалась Магда, вряд ли стоит упоминать. (Замужняя женщина, муж болен, она на десять лет старше мальчика, который к тому же гость родственников мужа!) Конечно, плаванье было приятно обоим, в сильную жару оно было самым главным событием дня. Проснувшись, мальчик готовился к нему, ждал одиннадцати часов. Понятно. И бывало — очень редко — колени их в воде случайно соприкасались. (Странное, щекочущее чувство, и приятное и тревожное одновременно.) Круглые, серые, теплые глаза, чуть выступающие из воды груди, небольшие водовороты, возникающие в глубине, когда бедра и маленькая «медная тарелка» скользят вперед. Но замечать это нельзя. Концентрируешь свое внимание на плаванье, собственных мощных взмахах и толчках.
«Ритуал», «порядок», «событие»? Все равно: пусть будет стыдно тому, кто плохо подумает! Но кто думает плохо? Гудрун дурачится. Остальным кажется забавным, как он подражает голосу мальчика и копирует его скверное немецкое произношение.
Сороку в конце концов он убил. Правда, пришлось пойти на хитрость. Утром мальчик заранее отнес ружье в лес, зарядил дробью, прислонил к листве куста, взвел затвор. Затем вернулся в усадьбу завтракать. Позднее с книгой в руке снова пошел в лес, уселся возле куста и сделал вид, будто читает. Птица вскоре принялась за свое обычное поддразнивание. (Мальчик на самом деле был уверен, что она его дразнит, когда у него нет при себе ружья.) Перелетала с ветки на ветку, то ближе, то дальше, но всегда неподалеку от него. Иногда садилась совсем близко, на соседнее дерево. Но стоило ему пошевелиться, отлетала.
Нет, с этим пора кончать! Надо уловить какую-то закономерность в перелетах птицы, выстрелить он сможет лишь в том случае, если ружья не будет видно. Нужно расположиться с книгой на коленях, чтобы, не привлекая внимания, ухватить как раз под курком прикрытое ветвями ружье. Тогда получится настоящий выстрел Олд-шеттерхенда,[89] если вообще получится. Переждать, не двигаясь, пока птица сделает круг-другой, и бдительность ее ослабнет. А когда она появится вновь на расстоянии выстрела, тотчас нажать курок! Ствол у мелкокалиберной винтовки гладкий, траектория пули довольно крутая, относит ее при выстреле немного влево. Одно неосторожное движение — и на сегодня конец охоте, а если он промахнется, быть может, на неделю, а то и навсегда с ней распрощается. В школе он был третьим по стрельбе. В глаза свои и руку верил, но дело еще и от птицы зависит. Или от везения.
И оно свое сделало: пролетев высоко над ним, сорока вернулась на соседнее дерево. Одним движением он вскинул ружье на плечо и выстрелил. Птица камнем упала под дерево.
А время между тем подходило к полудню, одиннадцатичасовое «поплаваем?» было пропущено. Выйдя из лесу, он увидел тетушку Марию и Магду уже у озера. Они обсыхали. И ссорились
