Юрий Корольков - Тайны войны
– Да нет, мать, ты не поняла меня! Я не хочу причинять вам неприятности. Если заберут меня здесь, тебе тоже не поздоровится.
– Ну, это уж мое дело!
Пока Кармелина говорила с Луиджи, Анжелина не сидела без дела. Прислушиваясь к разговору, она приготовила ужин – собрала все, что было. По карточкам получали сущие пустяки. Жили все время впроголодь. Хорошо, что Кармелина иногда ела на господском дворе и тогда оставляла Анжелине часть своего пайка. Кое-что приносила и Анжелина – она работала на макаронной фабрике. Но последнее время усилили охрану. Нахальные карабинеры лапали женщин, обыскивая их в проходной. Анжелина смазала одному по физиономии – в другой раз будет знать.
– Мать, – сказала она, входя с глиняной миской в комнату, – а может быть, Луиджи можно поселиться у тебя на господском дворе? Там спокойнее. Говорят, вчера ночью у нас в квартале проводили облаву. Все дезертиров ищут… Садитесь, макароны готовы.
– Что ж, можно и так. Но не сегодня. Ночью на улице наверняка сцапают… Садись, Луиджи. Ты, верно, голоден?
– Нет, я только что ел, – солгал Луиджи, хотя его мутило от голода.
За столом все трое делали вид, что они сыты. Мать сказала Анжелине:
– Анжелина, посмотри там, на полочке, не осталось ли оливкового масла? В плетеной бутылке…
Луиджи уговорили съесть еще хоть немного макарон с оливковым маслом.
– Смотрите, – воскликнула Анжелина, – нам вполне хватит еще завтра на утро!
Ужин совсем разморил Луиджи, он едва держался на ногах. Слипались глаза. Привалился на сундуке, да так и заснул, не раздеваясь.
III
Утром поднялись затемно. Анжелина первая убежала на работу. Мать посоветовала Луиджи выйти одному, она нагонит его. Хотя соседи люди надежные, но лучше избавиться от лишних разговоров. Она достала хранившийся все эти годы костюм Бруно, дала куртку. Оказалась в самую пору. В таком виде Луиджи не выглядел беглецом. В дополнение ко всему Кармелина нагрузила его большим узлом – она давно собиралась перетащить на господский двор свой волосяной матрац. Луиджи подумал о матери – из нее выйдет неплохой конспиратор. С узлом он меньше будет привлекать внимание на улице.
Луиджи вышел, а через минуту пошла следом и Кармелина. У подъезда столкнулась с соседкой, жившей этажом выше.
– Донна Челино, скажите, к вам никто не приехал?
– Нет, а что?
– Видите, вон там пошел мужчина с матрацем. Как он похож на вашего пасынка! Я уж думала, не вернулся ль Луиджи, сохрани его пречистая дева.
– Нет, донна Чезарине, вы, к сожалению, ошиблись. Я уж перестала его ждать. Думала, не отслужить ли заупокойную мессу.
– Что вы, что вы, донна Челино! Грех думать так! Помолимся вместе за его возвращение… Потом мне показалось, что у вас вчера вечером говорил какой-то мужчина.
– Нет, нет, донна Чезарине, вам, видно, послышалось… До свидания, я тороплюсь на работу.
– До свидания, донна Челино!
Соседка посмотрела Кармелине вслед. «Клянусь святой девой Марией, что это ее пасынок, – подумала она. – Будто я не узнаю платка Кармелины, в котором завязан узел…» Сделав такой вывод, донна Чезарине решила на минуту забежать к донне Ферейро. Она вспомнила – к ней есть небольшое дельце.
– Вы слышали новость, донна Ферейра? К Кармелине вернулся ее пасынок Луиджи. Я его видела своими глазами…
К полудню новость облетела всю улицу, дала женщинам пищу для разговоров. Но вечером, когда отряд карабинеров прочесывал квартал в поисках дезертиров, никто не проронил ни единого слова о том, что в квартире Кармелины появился Луиджи, уехавший несколько лет назад воевать в Испанию. Такие новости не предназначались для ушей карабинеров или агентов Овра, шнырявших повсюду в рабочих кварталах Рима.
Кармелина очень хорошо придумала, где можно на время приютиться Луиджи. Анжелина права, в их квартале то и дело происходят облавы. Сын поживет несколько дней в ее каморке. Она будет спать на полу, а Луиджи на койке. Одно окно выходит в простенок между домами. В случае чего через него можно пробраться в сад, а оттуда во двор церкви святого Марка. В костеле всегда бывает народ. Луиджи там может считать себя в безопасности. Кармелина все предусмотрела.
Луиджи одобрил предложение матери. На господский двор они прошли с заднего хода. По пути никого не встретили. Кармелина на то и рассчитывала. К тому же все равно через главные ворота управляющий не разрешает ходить челяди.
В каморке, отведенной для судомойки, было два тесных окна, похожих на амбразуры. Одно выходило в стену конюшни, другие – на господский двор. Из второго окна виднелась часть гаража и половина чугунных ворот, украшенных мраморными львами. Чтобы увидеть ворота, надо сунуть голову в амбразуру, как в печку, и приблизить глаза к стеклу. Внутреннее убранство каморки составляла старая дубовая кровать, пережившая, видно, не одно поколение людей, такой же стол и ветхий стул с торчащей пружиной, вдавленным сиденьем и остатками позолоты.
В соседней комнате, как сказала мать, жил одинокий глухой садовник. Его никогда не бывало дома, и Челино-старший мог рассчитывать, что здесь он избавлен от посторонних взоров.
Мать вскоре ушла на господскую кухню. Луиджи осмотрел все, заглянул в простенок, поросший прошлогодней сорной травой, заваленный битым кирпичом, черепицей. Он остался доволен – в случае чего через окно можно выбраться за пределы владения графа Чиано.
В каморке Луиджи безвыходно провел трое суток. На четвертый день он вдруг исчез и не появлялся неделю. Затем так же неожиданно пришел снова. Луиджи был задумчив и молчалив, что-то сильно его угнетало. Кармелина не стала спрашивать, это не в ее характере. Захочет – расскажет сам. На рассвете Луиджи ушел опять. Появляться он стал в самое неопределенное время. Иногда Кармелина узнавала о его появлении лишь по остаткам пищи, которую она приносила для него с господской кухни.
Раз ночью он пришел вдвоем с тем самым Орриго, который в прошлом году заходил к ним и передавал привет от Луиджи. Луиджи был весел и оживлен, но в то же время Кармелина заметила, что вел он себя беспокойно, часто прислушивался, – видимо, нервничал.
Пришли они, когда Кармелина спала. Последнее время она не запирала дверь – так просил Луиджи. Но сам он, когда приходил, запирался на ключ и еще накидывал крючок. Кармелина провела рукой по лицу, чтобы разогнать сон, и встала с кровати. Луиджи сказал ей:
– Мать, не могла бы ты пойти ночевать домой? Нам очень нужно поговорить. Ты уж извини нас…
– Ну что ж, если так нужно…
Кармелина начала собираться. Впрочем, какие там сборы – натянуть башмаки да накинуть шаль… Орриго что-то сказал Луиджи. Что – она не расслышала.
– Правильно, – согласился пасынок. Он подошел к матери, взял ее за руку и сказал: – Послушай, мать, а что, если ты сделаешь иначе? Посиди на скамеечке здесь, у входа, пока мы будем разговаривать. Если придет кто посторонний, предупреди нас. Ну, хотя бы заговори громко. Ты, верно, устала, но…
– Ладно уж, ладно. Пойду…
– Мы недолго, мать, какой-нибудь часик. Замерзнешь – приходи греться.
Проговорили они не час, а всю ночь. Что-то еще сочиняли и спорили. Кармелина дважды заходила греться, и тогда мужчины говорили шепотом. Оба ушли под утро, когда стали отчетливо видны контуры церкви святого Марка. В это время улицы Рима заполняются трудовым людом, спешащим на работу.
Кармелина рассчитывала, что ей удастся еще часок соснуть, но прибежала взволнованная Анжелина. Прибежала перед работой по дороге на фабрику.
– Бруно приехал, мать! Ты слышишь? – расталкивала она Кармелину. – Приехал Бруно! Вот радость-то! Раненый…
Анжелина встала на колени и уткнула голову в плечо Кармелины.
– Чего же плакать-то? Радуйся! – Мать провела рукой по волосам Анжелины, косынка сбилась с ее головы.
– Это от радости. Я так счастлива… – Засмеялась с глазами, полными слез. Чмокнула мать. – Ну, побегу на работу. Может быть, отпрошусь с обеда. А ты, мать, не смогла бы прийти пораньше? Бруно один там.
– Не знаю. Сегодня у господ большой вечер. Вряд ли вырвусь… Да когда он приехал?
– Вчера вечером. Мы с ним столкнулись на лестнице… Ой, как это здорово!
Анжелина убежала. Кармелина решила больше уж не ложиться. Пошла на кухню. Вырваться домой ей не удалось ни днем, ни вечером. Отпросилась только на другой день, но зато пришла вместе с Луиджи. Он пришел ночевать и узнал новость. Решили, что с Бруно лучше встретиться дома. Здесь неудобно, вызовет подозрение, что к судомойке ходит много народу.
IV
Так вот они и встретились – Луиджи и Бруно. С вечера поговорить им не удалось – сидели за столом вчетвером, пили вино и говорили обо всем и ни о чем. Так всегда бывает при встрече. Счастливая Анжелина ежеминутно вскакивала из-за стола то за тем, то за другим, а Бруно сидел на кончике стула или, прихрамывая, расхаживал по комнате. Рана его заживала, но все еще давала себя чувствовать.
