Восстание в пустыне - Томас Эдвард Лоуренс
Морская артиллерия прибывала каждую минуту. Бойль, как и обычно, сделал больше, чем обещал, и менее чем в двадцать четыре часа сосредоточил возле нас пять военных судов.
Арабы шумно радовались, видя в гавани большое количество боевых кораблей. Они обнадежили нас, что в дальнейшем паника не повторится, но, чтобы быть вполне спокойными, им нужно возвести для защиты нечто вроде валов средневекового образца. Поэтому мы воздвигли возле рассыпающейся городской стены вторую, промежуток между ними заполнили землей и стали их укреплять, пока наши бастионы XVI века не стали неуязвимы для ружейных пуль и, возможно, для турецких горных орудий. Перед бастионами мы протянули колючую проволоку.
Впоследствии мы слышали, что турки упали духом при виде корабельных огней, заполнявших всю гавань, и сверкающих прожекторов, шаривших по местности, которую туркам предстояло пересечь. Они повернули назад, и в ту ночь, я считаю, они проиграли войну[33].
Фейсал устремляется на север
Полковник Вильсон приехал в Янбу, чтобы убедить нас в необходимости немедленно напасть на Ваджх, ближайший от Янбу порт на севере, откуда турки угрожали тылу Фейсала. Если бы мы внезапно повернули туда, инициатива перешла бы к нам.
Фейсал, если он с чем-нибудь соглашался, брался за осуществление плана со всем свойственным ему пылом. Он поклялся, что выступит немедленно, и в день Нового года мы с ним совместно обсудили значение предстоящего передвижения для нас и для турок.
Фейсал намеревался взять с собой почти всех людей племени джухейна, а также достаточное количество людей племен гарб, билли, атейба и аджейль, чтобы придать войску разноплеменный характер. Нам нужен был этот поход как своего рода заключительный акт войны в Северном Хиджазе, чтобы о нем пошел слух по всей Западной Аравии.
Фейсал нервничал из-за того, что ему приходилось покинуть Янбу, необходимый до сих пор как база и второй морской порт Хиджаза. Когда мы обдумывали дальнейшие способы его защиты от турок, мы вдруг вспомнили об эмире Абдулле. У него было около пяти тысяч нерегулярных войск и несколько пушек и пулеметов. Фейсал предложил, чтобы тот двинулся к вади Аис, исторической долине источников, лежавшей лишь на сто километров севернее Медины и представлявшей собой непосредственную угрозу железнодорожной связи войск Фахри с Дамаском.
Предложение являлось плодом вдохновения, и мы немедленно послали гонца к Абдулле. Мы были настолько уверены в его согласии, что настояли, чтобы Фейсал отправился в путь, не дожидаясь ответа. Он согласился, и 5 января 1917 года мы выступили по верхней широкой дороге через вади Мессарих к Оваису – группе колодцев приблизительно в пятнадцати милях к северу от Янбу.
Раздавшийся сигнал к отправлению относился только к Фейсалу и племени аджейль. Остальные племена, стоя возле растянувшихся рядов верблюдов, молчаливо приветствовали эмира, когда он проезжал мимо. Он весело крикнул: «Мир вам!» – и каждый из шейхов ответил ему теми же словами. Когда мы миновали их, они все сели на верблюдов, следуя знаку своих начальников, и вскоре за нами на всем пути по сухому руслу в направлении горного хребта, насколько мог охватить глаз, вытянулись подобно текущему ручью колонны верховых.
Приветствия Фейсала были единственными звуками, пока мы добрались до вершины подъема, откуда открывалась долина и начинался отлогий спуск по песчаной дороге, вымощенной кремнем и булыжником. Здесь Ибн Дахиль, храбрый шейх из Русс, который два года тому назад сформировал по просьбе Турции отряды аджейль и передал их шерифу в полной сохранности в начале восстания, сделал шага два назад, построил наших спутников в широкую колонну правильными рядами и приказал бить в барабаны. Все громко запели песнь в честь эмира Фейсала и его семейства.
Наше шествие было варварски великолепно. Впереди ехал Фейсал в белом, справа от него следовал Шараф в красном головном покрывале и окрашенных хной тунике и бурнусе, а я – по левую сторону, в белом и красном. За нами следовали три знамени из пунцового шелка с золочеными древками; сзади них барабанщики, играющие марш, а за ними опять дикая орда из тысячи двухсот качающихся верблюдов телохранителей, навьюченных так, что они еле-еле двигались. Телохранители были в самых разнообразных одеждах; не менее великолепно выглядели верблюды в своих пышных уборах. Наш сверкающий поток заполнил всю долину. Опасность для Янбу, пока мы стремились в Ваджх, была велика, и было бы благоразумнее вывезти оттуда склады. Бойль дал мне эту возможность, сообщив, что «Гардинг» будет приспособлен для перевозки. Это было индийское военное судно, и в его нижней палубе имелись большие четырехугольные трюмы вровень с поверхностью воды. Капитан Линберри открыл их для нас, и мы спрятали там восемь тысяч ружей, множество комплектов амуниции, тысячи снарядов, большие запасы риса и муки, две тонны взрывчатых веществ и весь наш керосин – все вперемешку, как письма в почтовом ящике. Никогда еще это судно не имело на борту и тысячи тонн груза.
Бойль явился, горя нетерпением узнать новости. Он обещал, что «Гардинг» будет служить во все время военных действий, чтобы сгружать воду и продовольствие в случае надобности; это разрешало наше главное затруднение. Флот уже стягивался, налицо была половина кораблей Красного моря. Ждали прибытия адмирала, и на каждом судне шла подготовка к его встрече.
Но я втайне надеялся, что сражение не состоится. У Фейсала было приблизительно десять тысяч человек – достаточное количество, чтобы заполнить всю область билли вооруженными отрядами. Можно было с уверенностью сказать, что мы возьмем Ваджх; опасались только, чтобы отставшие от войска не умерли от голода или жажды в пути.
Абдулла приветствовал план о продвижении к Аису. В тот же день пришли известия, принесшие мне успокоение. Ньюкомб, полковник регулярных войск, назначенный в Хиджаз в качестве начальника нашей военной миссии, прибыл уже в Египет, а двое его штабных офицеров – майоры Кокс и Виккери – уже находились в пути через Красное море, чтобы присоединиться к экспедиции.
Бойль взял меня с собой на «Сува», чтобы ехать в Ум-Ледж, и мы сошли на берег узнать новости. Шейх сказал нам, что Фейсал должен приехать в тот же день в бир Эль-Вахейди в четырех милях от моря, где имелась вода. Мы послали ему известие и прошли к крепости, которую бомбардировали с «Фокса» несколько
