В тени трона - Василий Александрович Зубакин
Не успела Наташа оглядеться в новом для нее сказочном мире, как в дверь раздался деликатный, почти робкий стук. На пороге возник администратор в черном смокинге:
– Велено передать, госпожа…
Сказка продолжалась. Из-за спины администратора бесшумно выскользнул служащий отеля в белой униформе и протянул Наташе большущий букет белоснежных голландских тюльпанов.
Администратор отвесил поклон. Затворилась дверь.
Держа букет, как ребенка, на руках, Наташа опустилась в кресло у громадного окна, выходившего на площадь перед отелем. День был в разгаре, за ним придет вечер, наступит ночь. А что будет завтра и дальше, до конца? Она свободная женщина, ну, почти свободная: в обмен на отступные Вульферт обещал дать развод. Но Миша не свободен и никогда не станет свободным в тисках своей семьи; великому князю голубых кровей не позволят пойти под венец с женщиной родом из мелкопоместных дворян, да к тому же и разведенной. Единственный выход – заставить его порвать с Семьей; другого не дано. Но раздумывать об этом, сидя у широкого окна «Англетера», с цветами на коленях, глядя на безукоризненно чистую копенгагенскую площадь, по которой датчане степенно идут куда-то по своим делам, – думать о том, как устроить разрыв Миши с царственной родней, было страшно… А вдруг Миша не придет? Вдруг встреча сорвется?
Романовы жили на своих яхтах: Михаил – на «Зарнице», мама с Ольгой – на «Полярной звезде». Мария Федоровна большую часть времени проводила на борту, принимая гостей или по-семейному беседуя с дочерью. Лишь раз в день, ненадолго, она сходила на берег и отправлялась в королевский дворец навестить монаршую родню. По приезде, на первую встречу, вдовствующую императрицу сопровождали во дворец дети – Оля и Миша, а потом мама освободила их от этой унылой обязанности: сидение с венценосными стариками не приносило молодым никакой радости. В Копенгагене они найдут для себя занятие поинтересней.
Единственное правило, которое мама ввела и которого строго придерживалась, – это трапеза всей семьей, да и с гостями, на «Полярной звезде»; Михаил должен был являться к позднему завтраку (ланчу) со своей «Зарницы» к двенадцати часам. Завтрак был основательным, с короткой молитвой, с переменой традиционных русских деликатесов, с обязательными закусками, супом, блюдами из отборной рыбы и дичи. В зависимости от подаваемых яств менялись и вина – от бокала шампанского (или рюмки водки для мужчин) через легкие белые и ароматные красные вина до сладких десертных вин. Приглашенные высокородные гости совершали «кулинарный тур» в Россию и вели неспешные разговоры. Михаил изнывал в ожидании встречи, но не подавал виду под зоркими взглядами Марии Федоровны, брошенными на него как бы невзначай. Наконец поднявшись из-за стола, каждый чувствовал себя освободившимся от семейных обязательств и готовым заняться, чем пожелает. Теперь нужно было попрощаться со всеми и спокойно, без спешки, перейти на борт катера с бравыми матросами-усачами в белоснежной форме. Нетрудно догадаться, что маршрут сошедшего на набережную Михаила был им давно определен: сев на велосипед, он направлялся прямиком к отелю «Англетер», к черному ходу со стороны боковой улицы. Консьерж, молчаливый и с каменным лицом, распахивал перед ним дверь и получал щедрые чаевые. А Михаил взлетал на один пролет лестницы, толкал тяжелую полированную дверь королевских апартаментов – и райские врата пред ним открывались. Такую репетицию, а точнее, тренировку своей стоической выдержки Михаил проделал в первые два дня – до приезда Наташи.
Тем временем Мария Федоровна отдыхала сердцем: поездка в Данию пришлась как нельзя более вовремя, ее младший сын наконец-то разлучен хотя бы на время, вырван из лап этой авантюристки! Даст Бог, разлука приведет к разрыву, Копенгаген с его развлечениями и соблазнами этому поспособствует, и мальчик наконец-то освободится от опасных пут. Подумать только: Миша, наивная душа, задумал жениться на безродной разведенке! Дважды разведенке! Он на всех, в кого влюбляется, хочет жениться, это его слабость. Но теперь, слава богу, угроза осталась в Гатчине, а спортивный сын Миша катается на велосипеде по всему Копенгагену… Разговор на эту жгучую тему мама заводила и с Олей, но дочь предпочитала отмалчиваться – она кое-что знала о велосипедных прогулках брата, а о чем не знала, о том догадывалась, а принц Ольденбургский – тот вообще не проявлял к любовным похождениям шурина ни малейшего интереса.
В день приезда в Копенгаген Наталье казалось, что время не движется, увязло, словно муравей в смоле, лишь паруса облаков продолжают скользить по нежному северному небу. Она переоделась, привела себя в порядок, прислушиваясь к каждому звуку за дверями. Потом, присев у окна, смотрела на площадь, по которой шли люди и ехали экипажи. Нет ничего мучительней, чем сидеть а ожидании счастья: придет, не придет? Ожидание выматывает нервы, точит душу и причиняет тупую боль. Полной противоположностью тягостному ожиданию может быть разве что погоня, но Наталье некого догонять: она уже у финишной черты, завершение ее гонки за счастьем – здесь, в королевских покоях копенгагенского отеля. Придет, не придет? Может, он пытается оторваться от слежки, как какой-нибудь злоумышленник, за которым крадутся по пятам агенты охранки, спущенные с цепи по приказу его родного брата? Все может быть!
Каждую четверть часа отбивали большие часы в углу гостиной, и радостный настрой Наташи постепенно сходил на нет вместе с боем этих часов…
Дверь отворилась внезапно, Михаил стоял на пороге. Они бросились навстречу друг другу – молча, не говоря ни слова – их губам было не до разговоров.
И наступила ночь без берегов и сладкая, как мед…
А Мария Федоровна в салоне своей яхты в тот волшебный для влюбленных час встречи раскладывала пасьянс «Защитник крепости». Закончив с картами, она собрала их в аккуратную стопку и принялась за изучение меню на завтра: лососина, икра, ростбиф под брусничным соусом, жульен из дичи, горячие булочки с тмином, кофе. Минувший день прошел отменно, даст Бог, и завтрашний выдастся не хуже. Дожидаться возвращения Оли с принцем из театра нет никакой охоты; пора ложиться спать.
Назавтра Миша не явился к ланчу на яхту «Полярная звезда» в условленный час. Это нарушало заведенный порядок и вызвало удивление с тревогой пополам. Мама была расстроена, день был испорчен. Вскоре выяснилось, что Миша не ночевал на своей «Зарнице».
Энергичное расследование с привлечением местных специалистов по сыску открыло правду; история с Диной меркла перед произошедшим в «Англетере». Визит в Копенгаген для свидания с коронованными родственниками, велосипедные прогулки – все оказалось спланированным трюком. Миша не думает ни о матери, ни о Семье – только
