Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди
В сопровождении толмача он показал им дворец и помещения для благородных юношей и уже предвкушал, как устроит Лисимаху головомойку за плохо застеленную кровать. Царевич объяснил, что отпрыски македонской аристократии получают воспитание при дворе вместе с ним.
Арзамес заметил, что так же делается и в их столице Сузах. Таким образом монарх обеспечивает преданность племенных вождей и подвластных царей, а заодно воспитывает поколение аристократов, крепко привязанных к трону.
Александр показал гостям конюшни гетайров, аристократов, сражавшихся в коннице и отмеченных титулом «друзья царя», и дал им проехаться на некоторых великолепных фессалийских скакунах.
– Прекрасные животные, – заметил один из почетных гостей.
– Ваши кони так же хороши? – спросил Александр несколько простодушно.
Гость улыбнулся:
– Ты никогда не слышал, царевич, о нисейских скакунах?
Александр смущенно покачал головой.
– Это животные невероятной красоты и силы, которых пасут только на высокогорных лугах Мидии, где растет особенно сочная, питательная трава. Там есть пурпурные цветы, которые несут в себе особую энергию. Конь Великого Царя питается исключительно мидийскими цветами, сорванными за стебель по одному, свежими весной и летом и засушенными осенью и зимой.
Александр, зачарованный этим рассказом, попытался представить себе скакуна, вскормленного одними цветами.
Потом они прошли в сады, где царица Олимпиада посадила всевозможные пиерские розы, которые в это время года издавали тончайший и сильнейший запах.
– Наши садовники делают из них настои и притирания для знатных женщин, – сказал Александр, – но я читал о ваших парках, которые греки называют парадизами[11]. Они в самом деле так прекрасны?
– Наш народ происходит из степей и сухих плоскогорий севера, и потому мы всегда мечтали о садах. На нашем языке сады называются «пайридаэца», они окружены стенами, и их охватывает сложная система ирригационных каналов, которые поддерживают травяной покров зеленым в любое время года. Наши аристократы выращивают там всевозможные местные и экзотические растения и выводят причудливых зверей, которых потом продают во всех частях страны: фазанов, павлинов, попугаев, но также и тигров, белых леопардов и черных пантер. Мы стараемся воссоздать совершенство мира, каким он вышел из рук Ахурамазды, да вознесется его имя в вечности.
Затем в закрытой повозке Александр отвез гостей в столицу – показать тамошние монументы, храмы, портики, площади.
– Но у нас есть еще одна столица, – объяснил он. – Эги, у подножия Бермия: оттуда происходит наша семья, и там покоятся наши цари. А это правда, что у вас тоже несколько столиц?
– О да, молодой царевич, – отвечал Арзамес. – У нас их четыре. Пасаргады соответствуют вашим Эгам, это резиденция первых царей. Там, на обдуваемом ветрами плоскогорье, высится гробница Кира Великого, основателя династии. Кроме того, есть еще Экбатана в Эламе, на горе Загрос, белой от снега почти круглый год, – это летняя столица. Ее крепостные стены покрыты золочеными изразцами, и на заходе солнца она горит, как драгоценность, на фоне чистейших облаков. Это захватывающее зрелище, царевич Александр. Третья столица – Сузы, где Великий Царь живет зимой, и четвертая – новогодняя столица Персеполис, благоухающий кедром и фимиамом, украшенный лесом пурпурных и золотистых колонн. Там хранятся царские сокровища, и нет слов, чтобы описать это чудо. Надеюсь, когда-нибудь ты посетишь эти места.
Александр зачарованно слушал. Он почти въяве видел перед собой эти баснословные города, эти сказочные сады, эти веками копившиеся сокровища.
По возвращении во дворец гостей усадили на каменные скамьи и поднесли им кубки с медом. Пока гости пили, Александр снова спросил:
– Скажите, а насколько обширны владения Великого Царя?
Глаза сатрапа загорелись, и в голосе послышалось вдохновение, как у поэта.
– Держава Великого Царя простирается на север до мест, где люди не могут жить из-за холода, а на юг – до мест, где невозможно жить от жары, и под его властью находится сто наций, от мохнатых эфиопов, одетых в леопардовые шкуры, до гладких эфиопов, одетых в тигровые шкуры. В этих границах лежат пустыни, которые никто не дерзал пересечь, возвышаются горы, на которые ни один человек не дерзал взобраться, такие высокие, что вершинами они касаются луны. Там протекают четыре величайшие реки на земле: Нил, Тигр, Евфрат и Инд, а также тысячи других, таких как величавый Хоасп[12], бурный Аракс, впадающий в Каспий – таинственное море, пределов которого никто не знает, но такое обширное, что в него смотрится пятая часть всего неба… А из города Сарды через провинции до самой столицы Суз проходит дорога с золотыми воротами, вся вымощенная камнем.
На мгновение Арзамес замолк и взглянул в глаза Александра. Увидев в его взгляде страстную жажду приключений и свет неодолимой жизненной силы, он понял, что в этом юноше горит воля, какой он еще не встречал в своей жизни. И сатрапу вспомнился случай, происшедший много лет назад и о котором долго говорили в Персии: как однажды в храме Огня на Горе Света внезапный, неизвестно откуда взявшийся порыв ветра задул священное пламя.
И ему стало страшно.
Глава 9
Охота началась с первыми лучами солнца, и в ней по воле царя участвовала и молодежь: Александр со своими друзьями Филотой, Селевком, Гефестионом, Пердиккой, Лисимахом и Леоннатом, а также Птолемей, Кратер и прочие.
Евмен, которого тоже пригласили, попросил освободить его из-за досадного кишечного расстройства и показал предписание врача Филиппа: пару дней оставаться в полном покое и принимать вяжущее средство из крутых яиц.
Царь Александр Эпирский привез свору специально выведенных, великолепных собак с прекрасным нюхом, которые теперь натаскивались загонщиками; предыдущей ночью их отвели в засаду на опушке горного леса. Эту породу привезли более века назад с Востока, а поскольку собаки прекрасно обвыклись в эпирском климате, земле молоссов, откуда выходили самые лучшие овчарки, то этих псов обычно называли молоссами. Благодаря своей силе, огромному росту и нечувствительности к боли они были незаменимы на большой охоте.
Пастухи уже давно говорили, что в этих местах затаился лев, который опустошал табуны и бычьи стада, и Филипп с нетерпением ждал случая завалить зверя и приобщить своего сына к единственному приличествующему знати времяпрепровождению, а также предложить персидским гостям развлечение, достойное их ранга.
Охотники отправились за три часа до рассвета из дворца в Пелле и на восходе солнца уже находились у подножия горного массива, что отделял долину Аксия от долины Лудия. Зверь залег где-то в дубово-буковой роще
