Смерть императору! - Саймон Скэрроу
- И присмотри за моей собакой. Постарайся не баловать его.
- Тебе не обо мне нужно беспокоиться. Это Парвий. Мальчик разбаловал Кассия напрочь. Осмелюсь предположить, что к тому времени, как ты вернешься, Кассий уже переедет в дом Макрона.
Катон поднял свою дорожную суму и вышел на короткую крытую дорожку, которая шла вдоль задней части небольшого дома, который они арендовали. Там была большая комната, которая занимала большую часть здания с тремя комнатами в задней части и небольшим флигелем с кухней и комнатой, достаточно большой для пожилой триновантской пары, которая содержала это место в чистоте и готовила еду. Лошадь была привязана к перилам у ворот в задней части огороженного перистиля. Катон закинул ей суму на спину и пристегнул лямками к задней луке. Он проверил седло и поводья и повернулся к Клавдии.
- Я скоро вернусь.
Она улыбнулась и кивнула.
Он остановился на мгновение, но знал, что лучше не затягивать расставание. Схватившись за луки седла, Катон подпрыгнул, перекинув ногу, прежде чем приземлиться в седло одним ловким движением. Повернув животное к воротам, он увидел, как Луций стоит у него на пути, уперев руки в бока и глядя на отца.
- Дядя Макрон говорит, что ты едешь в Лондиниум.
- Да.
- Почему я не могу поехать с вами? Дядя Макрон ведь тоже едет. Как и Петронелла. Почему я должен оставаться здесь?
- Мне нужно, чтобы ты защищал Клавдию и Кассия, пока меня нет.
Луций взглянул на спутницу своего отца. - Она не нуждается в защите.
Катон почувствовал, как его сердце упало от обиды в тоне мальчика. Он надеялся, что Луций стал относиться к Клавдии с большей привязанностью за то время, что они втроем были вместе.
Он посмотрел на него со строгим выражением лица. - Клавдия нуждается в защите. Кассий тоже. Я выбрал ответственного человека для этого задания, и этот человек – ты. Был ли я неправ? Ты не готов к работе, Луций?
Он достаточно хорошо знал своего сына, чтобы знать, что мальчик будет гордиться тем, что его выбрали, и стыдиться того, что не соответствует стандарту, которого ожидал от него отец. Но Луций все еще боролся с мыслью о том, что он пропустит поездку в Лондиниум. У него были друзья в колонии, и он стал считать ее своим домом, но перспектива увидеть шумные улицы и рынки самого большого города провинции соперничала с его гордостью за то, что он был хозяином дома в отсутствие отца.
- В следующий раз возьмешь меня?
- Возьму. Обещаю. - Катон ласково улыбнулся. - Посмотрим, смогу ли я привезти тебе подарок.
Последнее предложение завершило сделку, и Луций отошел в сторону и отсалютовал, когда его отец проехал мимо и выехал на улицу. Катон вернул ему салют, затем повернулся, чтобы в последний раз помахать Клавдии, прежде чем припустить свою лошадь к быстрой прогулке к западным воротам колонии.
Макрон и Петронелла ждали вместе с Боудиккой и ее отрядом. Когда царица иценов увидела приближающегося Катона, она отдала приказ выступать и заняла место позади четырех воинов впереди небольшой колонны. Римляне заняли свое место позади, а через мгновение они прошли через ворота и последовали за иценами по дороге, ведущей в Лондиниум, лежащего в четырех днях пути от них.
Катон взглянул на Макрона. - Тебе не обязательно было идти со мной. Пропретору может не понравиться то, что я скажу. Я бы предпочел, чтобы ты держался подальше от него. У тебя здесь хорошее подспорье, как у старшего магистрата колонии. Лучше не оказываться на неправильной стороне в вопросах, связанных со Светонием.
- Я бывал и в худшем положении, - ответил Макрон. - Кроме того, помимо защиты Боудикки и ее людей поездка даст мне возможность заглянуть к матери и посмотреть, как идут дела.
Мать Макрона, Порция, владела очень прибыльной гостиницей и борделем в самом сердце процветающего порта. Макрон вложил часть своих сбережений и владел половиной акций предприятия. Учитывая это, а также долю и земельный надел, которые он получил при увольнении из армии, он был человеком значительного богатства и положения в наши дни. Но все это зависело от постоянного присутствия легионов в провинции. Он был напрямую заинтересован в том, чтобы не было конфликта между Римом и иценами.
День был холодный, и с северо-востока дул пронизывающий ветер, неся с собой полосу темных облаков. «Еще больше снега», - опасался Катон, плотнее закутываясь в плащ и натягивая на голову капюшон. Он наклонился вперед и посмотрел сквозь заостренные уши лошади на два фургона, грохочущих впереди по замерзшим колеям. Сквозь отвороты чехла из козьей шкуры он мог видеть сложенные внутри меха, а также сундук с серебром и драгоценностями – дань, которая, как надеялась Боудикка, умилостивит римских чиновников, когда она представит завещание, после принесения клятвы верности вместе с правителями других племен, собравшимися во дворце наместника. «Возможно, этого будет достаточно», - подумал он. Возможно, ему не пришлось бы выступать с речью. Тогда не будет никаких проблем, и ицены смогут жить в мире со своими римскими повелителями.
Тем временем за колонной Камулодунум медленно ускользал вдаль, а затем и вовсе скрылся из виду, когда дорога пошла вниз по дальнему склону невысокого хребта. Небо над головой потемнело, и к полудню повалил сильный снег, засыпая дорогу, так что путники могли разглядеть свой маршрут только по изогнутой линии, протянувшейся по зимнему пейзажу.
Первой их заметила Петронелла и обратила внимание мужа на группу людей, марширующих по тропе, которая поворачивала к главной дороге. Снег замедлил их продвижение, и теперь было ясно, что они не доберутся до имперской промежуточной станции до наступления темноты. Не было никаких признаков гостиницы или другого жилья.
- Что вы о них думаете? - спросила она.
Макрон откинул капюшон, и Катон последовал его примеру – двое римлян щурились от легкого бриза, моргая от снежинок, мягко падавших на их лица.
Другая группа была не более чем в полукилометре от них. За исключением одного всадника, все путники шли пешком с несколькими крупными собаками на поводках. Половина из них была вооружена копьями и, по-видимому, охраняла шеренгу из дюжины мужчин с руками за спиной, связанными веревкой, проходящей через железную скобу вокруг шеи.
- Работорговцы? - поразмыслил Макрон.
- Скорее всего, - сказал Катон. - Похоже,
