Оливия Кулидж - Римляне
– Она извлекла урок, – нахмурился Макро. – Грецина, что ты мне дашь, если я обгоню Дио или переломаю ему кости? Тогда ни ты, ни Лоллия уже не будете считать его таким красавцем.
– Прекрасно сказано! – Дио спокойно ступил во двор, и лишь слегка раздутые ноздри выдавали сдерживаемый гнев. – Итак, Грецина, что ты ему дашь?
Грецина вскочила на ноги:
– Дио! Как ты смеешь следить за мной? Я же приказала слугам не впускать тебя.
– Мне вообще не следовало приходить, – огрызнулся Дио, – но моему простенькому умишке не давал покоя один маленький вопрос. Я вдруг подумал, почему это десять дней назад ты так беспокоилась о здоровье Победителя? Тогда он был еще здоров.
– Я не-не знаю, – испугалась Грецина. – Наверное, кто-то сказал мне…
– Без сомнения, – усмехнулся Дио, бросив недобрый взгляд в сторону Макро, – без сомнения.
Бедняжка Грецина тщетно пыталась найти выход из создавшейся ситуации. Житейская мудрость подсказывала ей, что эту сцену не следует воспринимать всерьез. В ее гостиной столкнулись два самых знаменитых соперника во всем Риме. Сплетня никогда не передаст, с каким видом Дио носил розу и каким жестом Макро указал на цветок. Грецина хотела достойно встретить брошенный ей вызов. Она очарует обоих.
– Разве я должна запоминать все, что было? Настоящее намного привлекательнее прошлого.
– Прекрати важничать, – отрезал Дио, срывая на Грецине ярость, которую тщетно пытался сдержать в городе. – Ты же знаешь, я этого не терплю.
– Может быть, другие думают иначе. – Грецина была слишком искушенной, чтобы прямо глядеть на Макро, однако украдкой постоянно держала его в поле зрения, решив, что его молчание является одобрением ее поведения. – Поскольку ты пришел без приглашения и не желаешь вести себя как подобает, можем ли мы надеяться, что ты скоро покинешь нас?
Дио дернул Грецину за ухо. Он сделал это слегка, но ее возмущению не было предела. Грецина выхватила розу из пряжки Дио и швырнула ее под ноги. После этого откинулась на кушетку и залилась слезами.
– Я убью тебя, – произнес Макро, но не двинулся с места, да и голос его звучал не так сурово, как хотелось Грецине.
– А я убью тебя за Победителя, – процедил Дио сквозь зубы.
– Ну что ты стоишь? – рассвирепела Грецина. – Сделай же что-нибудь, Макро!
– Если я начну, – сказал Макро, с хмурым спокойствием оглядывая своего соперника, – то испорчу его красивое лицо, и тогда ему не позволят участвовать в скачках. Лучше сломаю ему шею на глазах у публики.
Такой прозаичный ответ не удовлетворил Грецину, которая вновь залилась слезами. Но Дио, не улыбаясь, одобрительно кивнул:
– Я побью тебя, Макро, и без Победителя. Такое уже было.
– Несколько лет назад, – признал Макро, – но не в этот раз. На что поспоришь?
Дио осклабился:
– Поспорю на… – Минуту он колебался, но искушение отомстить за потерю Победителя было слишком велико. Что касается Грецины… Беда в том, что ни один из них не желал мириться с характером другого. Они оба были избалованы славой и богатством. Каждый сердился на другого. Однако новая причуда Грецины была хуже прежних. Спутаться с Белыми и предать Красных! Бросать нежные взгляды на этого дикаря, зазнавшегося конюха, этого невежу-сердцееда! Дио испытывал почти что благородную ярость. Неплохо бы проучить Грецину, посмотрим, на самом ли деле ей так нравится Макро! Четко осознавая, что Грецина придет в ярость, Дио отрезал: – Поспорю на Грецину!
– Дио! – От гнева Грецина почти потеряла дар речи. – Ты спятил? Как ты смеешь? Я больше никогда не буду с тобой разговаривать!
Макро кивнул, пожирая Грецину глазами:
– Принято! – Наклонился и цепко схватил Грецину за плечо, шепча ей в самое ухо: – Я завоюю тебя, моя красавица, помни об этом. Тебе придется смириться.
– Может, теперь оставим ее в покое? – рассердился Дио.
Дио вышел из лавки в приподнятом настроении, которое, впрочем, длилось всего пару часов, до тех пор, пока он не побеседовал с полудюжиной человек с каменными лицами, которые являлись меценатами Красных.
– Плохо дело без Победителя! – Тонкогубый человек хотел сказать что-нибудь утешительное, но его голос звучал равнодушно. – Увы, но Победителя больше нет.
– Мы проводим расследование, – вдруг рассердился краснолицый неуклюжий мужлан. По тону было ясно, что для конюхов-рабов наступили тяжелые времена.
– Слишком поздно жалеть нашего Дио. – Самый доброжелательный меценат оказался жестче всех. Он сложил на коленях пухлые ухоженные руки в кольцах и принялся постукивать пальцами, искоса глядя на возничего. – Мы поможем тебе, а ты – нам. Надеюсь, ты понимаешь, Дио?
– Понимаю, господин. Я уже выигрывал скачки без Победителя.
– Вообще-то да, – холеный человек разглядывал свои ногти, – но не с Волакрисом. Он будет нервничать из-за новой лошади.
– Мы дадим тебе Харундо, – отрезал краснолицый, решив положить конец разговорам, – или Фаустуса, если хочешь. Выбирай!
Несмотря на жару, Дио похолодел. Фаустус и Харундо были второсортными лошадьми, и предложить включить их в упряжку – значит нанести намеренное оскорбление. Человек с ухоженными руками ласково улыбался. В отчаянии сознавая, что это ни к чему не приведет, Дио запротестовал:
– Если бы я мог взять Нигера, господин, то, возможно, выиграл бы.
– Нигер бежит в другой упряжке, – осклабился тонкогубый, – на нем поедет Постумий, тогда у Красных будет по крайней мере второе место.
– Второе место! – Дио чуть не задохнулся. Итак, они решили свести риск до минимума, дав Макро возможность победить и обеспечив себе второе место поддержкой Постумия! Он должен был предвидеть подобный исход, если бы не его сотое состязание. Дио переоценил себя. Безумство поклонников на трибунах и почти непрерывная серия побед пробудили его тщеславие. Он позабыл, что у Красных есть и другие подающие надежду наездники и одно-единственное поражение может навсегда погубить его. Если он проиграет сейчас, пойдут слухи, что он ни на что не годится без Победителя. Если юный Постумий и Макро придут к финишу одновременно, Дио никогда не дадут шанса вновь отыграться.
Человек с холеными руками по-прежнему разглядывал свои ногти.
– Лучше выбери сам. Мы решили, что будет справедливо предоставить тебе свободу выбора.
Дио осознавал, на кого он сейчас похож. Он уже видел прежде, как возничие выходили после подобного разговора с посеревшими лицами. Он никогда не задумывался над тем, что они испытывали, потому что друзья хлопали его по спине и желали ему удачи, но теперь фортуна отвернулась от него. Отошедшие от дел возничие постепенно опускаются. Никто из них никогда не откладывает на будущее: дешево досталось – легко потерялось. Дио сам был весь в долгах, хотя ему следовало вести себя осмотрительнее. А тут еще этот спор с Макро. Дио облизнул пересохшие губы. Наверное, Грецина отвернется от поверженного кумира. Может, его в конце концов сделают наставником. Но вероятнее всего, он закончит жизнь жалким стариком, получающим подачки наравне с другими поклонниками Красных, которых нанимают бурно аплодировать на трибунах.
– Если ты не примешь решение, – услышал Дио, – то мы прикрепим к тебе Харундо. Так что действуй.
Они хотели сделать его ответственным за поражение и были готовы угрожать, если он не подчинится. Дио произнес хриплым голосом, показавшимся ему чужим:
– Вы дадите мне Магнуса?
– Магнуса? – удивился краснолицый. – Он же никогда не принимал участия в скачках!
– Он готов. Это сильная и быстрая лошадь.
– У него нет опыта. Ничего не выйдет.
Они не хотели, чтобы Дио случайно выиграл и расстроил все их планы. Он равнодушно пожал плечами, ясно осознавая, что Магнус может привести его к гибели. Никогда нельзя предугадать, как поведет себя лошадь во время первых скачек.
– Если я скажу, что выбрал Харундо или Фаустуса, все поймут, что я лгу. Но на новой лошади я могу, по крайней мере, быть ответственным за свой выбор. – Глаза Дио были прикованы к холеному человеку, и, пока тот обдумывал сказанное, стояла пугающая тишина.
Наконец он обратился к своим коллегам:
– Вот так-то лучше! Мне никогда не нравился Харундо. Пусть Дио возьмет Магнуса.
– Мы не можем рисковать! – возразил другой. – Нельзя бросать вызов Макро на необъезженной лошади. – Его голос не выражал опасений за здоровье или жизнь Дио, а просто предупреждал, что Постумию могут позволить выиграть. Все эти обсуждения были частью одной большой сделки, и Дио кивнул, смирившись с тем, чего не мог изменить. Магнус когда-нибудь станет хорошей лошадью, и бывает, что на скачках происходят самые неожиданные события.
Дио хорошо знали в конюшне, и его добровольная ставка на Магнуса была воспринята как великодушный жест. Все предсказывали, что в его теперешнем положении Дио отберет Нигера у юного Постумия или возьмет лучшую лошадь из другой упряжки, тем самым расстроив ставки в остальных забегах. Все конюхи, ветеринары, наставники, портные, шорники, слуги, стражники и даже чистильщики лошадей и камердинеры торговали сведениями. На следующий день должны были состояться десять отдельных забегов колесниц, запряженных парами, тройками, четверками и даже шестерками лошадей. Никто из поклонников Красных не хотел, чтобы их прогнозы оказались неверными, и все посчитали поступок Дио в высшей степени рискованным. Поэтому все достижения в области верхового мастерства и иппологии были задействованы, все необходимые ритуалы исполнены, и начищенные амулеты уже прикреплялись к доспехам Дио. Портные всю ночь напролет шили новую кожаную упряжь для Магнуса, потому что упряжь Победителя могла принести несчастье. Конюхи особенно тщательно вычистили Магнуса, а камердинеры до рассвета набились в конюшню, чтобы позолотить ему копыта, вплести жемчуг в гриву, украсить холку листьями, наподобие высоких зеленых перьев, и прикрепить к постромкам алую ленточку. Однако наставники и те, кто разбирался в делах, хранили угрюмое молчание.
