Владимир Андриенко - Фараон Эйе

— У нас это не принято в Египте. У нас все бреют бороды и усы. Да и одежда у вас слишком громоздкая.

— У нас холоднее, чем у вас в Египте, хотя сейчас жарко. Я уже послал человека сообщить царю о том, что гонец из Египта прибыл, и он даст нам знать когда изволит вас принять. Мне успеют завить волосы. Ибо моя борода и усы солидно растрепались в дороге.

— А я уже готов. В храме я привык одеваться быстро и просто. Хотя иногда и там требуется носить изысканные и громоздкие вещи во время торжественных богослужений и больших приемов.

— Так ты жрец, а не воин?

— Мой родной брат воин. Он командир большого отряда воинов при великом военачальнике Египта Хоремхебе.

— А как его зовут? Я знаю многих офицеров Хоремхеба?

— Рахотеп.

— О! Я его знаю. Он отличный солдат, И ты его родной брат? Но это странно. Ведь ты прибывал сюда не по воле Хоремхеба, но по воле царицы Анхесенамон.

— Мы все слуги великой царицы. В её жилах струиться кровь великого фараона Яхмоса.

— Это понятно, но я состою при Тарусе, что состоит при моем царе великим хранителем границ. То есть он ведает иностранными делами всего нашего царства. И от него во многом зависит решение твоего вопроса.

— А тебе известны, Сабар, мотивы моего приезда во всех подробностях?

— Нет не во всех подробностях, но в общих чертах. Тарус догадался, что ваша царица будет искать нового мужа за границами вашего царства или в Вавилонии или в Хеттии. Ведь Ассирия сейчас слаба, а империя Митанни — одно название от прошлого величия.

— И твой великий царь согласиться на предложение нашей царицы?

— А вот этого я знать не могу. Я не столь великий человек в моем царстве, чтобы знать мнение царя по такому важному вопросу…

Великий царь Суппилулиумас сидел на громадном каменном троне с подлокотниками в виде крылатых львов. На его голове была величественная остроконечная золотая тиара.

Царь был уже не молод, и ему тогда было не менее шестидесяти лет, хотя выглядел молодцом. Сразу чувствовался бывший солдат. Ведь в те времена не все доживали до такого преклонного возраста. Лицо Суппилулиумаса порытое шрамами и глубокими морщинами было обрамлено черной бородой, явно покрашенной, ибо волосы царя, выбивавшиеся из под тиары, давно поседели.

На царе был длинный плащ, подбитый мехом, а в руке он держал золоченный скипетр. Он сразу же обратил свое внимание на посланца Египта. Суппилулиумас уже прочитал послание царицы Анхесенамон, но оно требовало раздумий. Однако, почтить вниманием посланца царицы Египта следовало.

— Рад видеть, посланца великой повелительницы Верхнего и Нижнего Египта, царицы Анхесенамон, при моем дворе и великом городе Хатусстас! — произнес царь.

Ана церемонно поклонился почти до самой земли, но ниц не пал. Цари Хеттии и Египта были равны по своему положению. И потому их посланцы не падали ниц, как послы царей, что стояли ниже по своему положению.

— Великая царица Верхнего и Нижнего Египта, повелительницы обеих земель, любимая дочь бога Амона, Анхесенамон, шлет великому царю Хеттии, пожелания долгой жизни и великих побед.

— И я желаю великой царице долгих лет царствования и уверен, что великая царица станет самой успешной и великой повелительницей страны.

— Я рад предложить взору великого царя дары, присланные моей великой повелительницей великому царю хеттов.

— Я готов взглянуть на дары, присланные великой повелительницей Верхнего и Нижнего Египта, царицей Анхесанамон.

Ана подал знак и его люди внесли дары царицы…

Жрец храма Амона в Фивах Ана не был смелым человеком и был не способен на решительные поступки. Но он согласился стать гонцом царицы, ибо не смог отказать Анхесенамон, хотя понимал чем рискует. Стать врагом Эйе было делом опасным.

Теперь все зависит от того, с чем он вернется обратно.

Утром жрец вышел прогуляться по оборонительной стене. ибо спать ему больше не хотелось. Сверху был виден весь город Хатусстас и пространство перед ним. Ана не был военным, но и он сумел оценить достоинства города царей.

Город был окружен тройным кольцом стен и надежно укреплен сторожевыми башнями. Взять такой штурмом было делом непростым.

— Привет тебе, Ана! — позади него послышался голос Сабара. — Любуешься нашей крепостью?

— Величественное зрелище, — ответил жрец Амона.

— Не одно войско сломало себе шею от твердыни Хатусстаса. И не одно еще сломает. Могу тебе сказать, ибо знаю это как военный.

— А скажи, Сабар, есть ли новости по поводу моего вопроса?

— Пока нет. Великий царь думает какой дать ответ.

— Но прошла уже неделя. Неужели у царя не было времени посоветоваться с советниками? Ведь предложение царицы выгодно и для Хетти и для Египта.

— Может и так, но великий царь опасается, что его хотят обмануть. И Тарус обдумывает и проверяет возможные варианты этой сделки. Тебе же он повелел ждать в Хатусстасе до тех пор, пока он не примет своего решения.

— Такое же повеление у меня и от моей госпожи царицы Анхесенамон. Я должен прибыть в Египет вместе с вашим царевичем и вместе с большой приличествующей его положению охраной.

— Ну, это само собой. Но царевича царь просто так к вам не пошлет. Он должен быть уверен в том, что его не хотят обмануть.

— Странно. Но в чем же его могут обмануть? В письме царицы все написано.

— Политика вещь сложная, почтенный Ана. Мало ли что у вас там придумали. И советники царя должны все взвесить и просчитать. Ведь ваша царица прислала не официального посла, но своего доверенного человека, то есть тебя. Скажи мне почему не посла?

— Так было угодно нашей царице. Она не желала, чтобы об этом знали её враги.

— Это понятно, но могущественный Эйе об этом не знает?

— Но разве Эйе правит Египтом?

— А разве нет? — хитро ухмыльнулся Сабар.

— Пока Эйе первый чати страны и глава правительства Египта. Но он чати по воле фараона Тутанхамона, который уже умер. Скоро, после того как царица выйдет замуж за вашего царевича, и он станет фараоном, Эйе утратит власть.

— Эйе силен и нашему великому царю нужно знать, кто стоит за вашей царицей.

— Весь Египет, — ответил Ана. — Каждый подданный нашей страны!

— А вот в этом у нас не уверены…

1337 год до новой эры. Междуцарствие. Дворец в Мемфисе

Прошел целый месяц с тех пор как царица и Харибра послали гонца в Хатусстас. Ответа все не было, хотя они рассчитывали на быстрый ответ, ибо выгода такого союза для царя хеттов была очевидна.

Царица вызвала к себе великого жреца Ра и потребовала немедленного отчета. Тот прибыл во дворец через час.

— Прошел целый месяц, почтенный жрец! — сразу набросилась молодая повелительница на Харибра. — А ответа от хеттов нет. Хотя Ана прибыл в Хатусстас! Это известно точно, ибо прибыли обратно те, кто его туда сопровождал. У нас все удалось! Так почему они молчат?

— Я сам удивлен этому, великая госпожа. Мне непонятно, почему они там медлят. Я жду гонца со дня на день.

— А если его не будет? Эйе медлить не станет. Мне вчера донесли, что в Фивах количество его сторонников растет. Он клятвенно обещал именем Амона, что столица вернется в Фивы и что все храмы Амона будут восстановлены в скорейшее время.

— Но пока Фивы не столица Египта. Столица в Мемфисе.

— Это так, жрец, но Фивы по-прежнему великий город, и столица Южного Египта. И среди моих сторонников многие колеблются и в случае чего перебегут в лагерь Эйе. Он мой дед все-таки. И он правит страной рядом с фараонами уже много лет. Нужно новое письмо царю хеттов.

— Уже написано, великая государыня. И если оно вам понравится, то мы тотчас отправим второго тайного гонца в Хатусстас!

— Где послание? — царица протянула руку и великий жрец Ра протянул ей большой папирус.

Анхесенамон развернула его.

"В первый год царствования, великой царицы Верхнего и Нижнего Египта, божественной Анхесенамон, дано в священном городе Мемфис.

Великий царь государства хеттов Суппилулиумас.

Я уже месяц назад обратилась к тебе, о царь хеттов, с просьбой дать мне в мужья одного из твоих сыновей. Если бы я уже имела сына и законного наследника трона Верхнего и Нижнего Египта, то не писала бы тебе и не унижала бы своего достоинства постоянными просьбами.

Я еще раз хочу сказать тебе, великий царь, что тот, кто был моим мужем, великий фараон Верхнего и Нижнего Египта Тутанхамон умер и ныне пребывает в обители богов. Я не пожелала взять себе в мужья одного из моих слуг, ибо этим могла бы унизить кровь великого фараона Яхмоса.