Арчибальд Кронин - Звезды смотрят вниз
Наконец, они прекратили работу, обтёрли пот фуфайками, надели их и уселись завтракать.
— Здорово, Дэви, — сказал Роберт, только теперь увидев сына.
— Здравствуй, папа.
Из соседней камеры вынырнули Гарри Брэйс и Боб Огль и присоединились к ним. Последним молча вошёл Гюи, брат Дэвида. Все принялись за еду.
После утомительной езды в течение целого утра Дэвиду показались необыкновенно вкусными хлеб и холодная свинина, положенные матерью в его мешок. Отец же, как он заметил, едва дотрагивался до еды и только жадными большими глотками пил холодный чай из бутылки. В мешке у него оказался ещё и пирог. С тех пор как Роберт и Марта помирились, она приготовляла для него превкусные завтраки. Но Роберт половину пирога отдал Боксёру, сказав, что ему не хочется есть.
— Тут у кого угодно аппетит пропадёт, — заметил Гарри Брэйс, кивая в сторону забоя, где работал Роберт. — Собачье место, что и говорить!
— Рабочему повернуться негде, будь оно проклято! — подтвердил Боксёр, уписывая пирог с шумным удовольствием человека, которому его «миссус» обыкновенно давала с собой в шахту только ломоть хлеба с жиром.
— А пирог чертовски вкусный, право!
— Это от сырости все мы тут здоровье теряем, — вмешался Огль. — С кровли вода так и хлещет.
Наступило молчание, нарушаемое лишь хрипением воздуха в насосе. Будя в темноте эхо, этот звук сливался с журчанием и бульканьем воды, протекавшей через нижние отверстия насоса. Этот уже почти не замечавшийся шум тем не менее приносил каждому шахтёру бессознательное успокоение, так как где-то в самой глубине души рождалась уверенность, что насос работает хорошо.
Гарри Брэйс повернулся к Роберту:
— Но здесь всё-таки не так мокро, как в Скаппер-Флетс, правда?
— Нет, отвечал— Роберт глухо. — Мы ещё дёшево отделались.
Боксёр заметил:
— Если тебя донимает сырость, Гарри, ты бы попросил у своей хозяйки, чтобы она дала тебе какую-нибудь ветошь[5].
Все засмеялись. Окрылённый успехом, Боксёр шутливо ткнул Дэвида локтем в бок.
— Ты ведь у нас учёный малый, Дэви. Не посоветуешь ли какого средства, чтобы отогреть мой зад, а то он отсырел.
— Не хотите ли несколько тумаков? — сухо предложил Дэви.
Вокруг ещё громче захохотали. Боксёр ухмыльнулся. В тусклом полумраке этого места он казался каким-то весёлым и огромным демоном, склонным к сатанинским шуткам.
— Молодец, молодец! Это бы его наверное согрело! — Он одобрительно поглядел сбоку на Дэви. — Ты, я вижу, действительно умный малый. Правду я слышал, будто ты едешь в Бедлейский колледж, чтобы обучать всех профессоров Тайнкасла?
Дэвид сказал:
— Я рассчитываю, что они меня будут обучать, Боксёр.
— Но чего ради ты туда поступаешь, скажи на милость? — укоризненно спросил Лиминг, подмигнув при этом Роберту. — Неужто тебе не хочется вырасти настоящим шахтёром, вот как я, с такой же изящной фигурой и лицом? И с изрядной суммой денег в банке Фиддлера?
На этот раз шутки не понял Роберт.
— Он поедет в колледж, потому что я хочу вытащить его отсюда, — сказал он сурово. И страстная выразительность, с которой он произнёс последнее слово, заставила всех умолкнуть.
— Пускай попытает счастья. Он усердно работал, выдержал экзамены на стипендию и в понедельник поедет в Тайнкасл.
Наступила пауза. Затем Гюи, всё время молчавший, вдруг объявил:
— Как бы мне хотелось попасть в Тайнкасл! Интересно бы посмотреть на настоящих футболистов — на Объединённую команду.
В голосе Гюи звучало такое страстное желание, что Боксёр снова захохотал.
— Не горюй, мальчик! — хлопнул он Гюи по спине. — Скоро тебе придётся играть самому перед Объединённой командой. Я видел твою игру и знаю, чего ты стоишь. И я слышал, что тайнкаслские спортсмены приезжают в Слискэйль на ближайший матч, чтобы посмотреть на твою игру.
Лицо Гюи покраснело под слоем грязи. Он понимал, что Боксёр смеётся над ним, но это его не трогало. Пускай себе шутят, — а он всё-таки рано или поздно туда попадёт. Он себя покажет — и скоро покажет, да!
Неожиданно Брэйс вытянул голову по направлению к туннелю и прислушался.
— Эге! — воскликнул он. — Что такое случилось с насосом?!
Боксёр перестал жевать, все притихли, вслушиваясь в темноту. Хрипение насоса прекратилось.
Целую минуту никто не произнёс ни слова. Дэвид почувствовал, что у него по спине поползли мурашки.
— Чёрт побери! — сказал, наконец, Лиминг медленно, с каким-то тупым удивлением. — Слышите? Насос не действует!
Огль, который в «Парадизе» работал недавно, вскочил и нащупал руками засасывающий рукав насоса. Потом торопливо воскликнул:
— Вода поднимается. Здесь уже её больше, гораздо больше, чем было!
Он умолк и снова погрузил в воду руку до самого плеча. Затем сказал с внезапной тревогой:
— Схожу, пожалуй, за десятником.
— Постой! — остановил его Роберт резко-повелительным тоном. И прибавил вразумительно: — Чего ты сразу бежишь в шахту, как испуганный мальчишка? Пусть себе Диннинг остаётся там, где он есть. Погоди немножко! С ковшевым насосом никогда беды не случится. И сейчас, верно, ничего серьёзного. Должно быть, засорился клапан. Я сейчас сам посмотрю.
Он спокойно, не торопясь, встал и пошёл по наклонному туннелю, высеченному в пласте. Остальные ожидали в молчании. Не прошло и пяти минут, как послышалось медленное чавкание прочищенного клапана, и снова, журча, заработал насос. А спустя ещё три минуты стало слышно его привычное мощное хрипение. Сковывавшее всех напряжение исчезло. Чувство великой гордости за отца охватило Дэвида.
— Здорово, чёрт возьми! — ахнул Огль.
Но Боксёр поднял его на смех.
— Разве тебе не известно, что когда работаешь в одной смене с Робертом Фенвиком, то беспокоиться нечего? Ну, валяй, нагружай вагонетки. А будешь тут сидеть целый день, так много не заработаешь.
Он встал, стащил с себя фуфайку; Брэйс, Гюи и Огль ушли в свой забой. Дэвид направился к вагонеткам, пройдя мимо Роберта, когда спускался вниз.
— Ты быстро справился с этим, Роберт, — заметил Боксёр. — А Огль уже готов был нас хоронить! — и он оглушительно захохотал.
Но Роберт не смеялся. На его измождённом лице застыло выражение какой-то странной рассеянности. Сняв фуфайку, он швырнул её, не глядя, на землю. Фуфайка упала в лужу.
Они снова принялись за работу. Кайлы поднимались и опускались в их руках, подсекая глыбы угля, которые затем нужно было спускать вниз. Пот опять катился с обоих мужчин. Грязь шахты забивалась во все поры кожи. Пятьсот футов под землёй, и всего две мили от дна рудника. Вода медленно сочилась с потолка, непрерывно стекая вниз, подобно дождю, невидимому в сплошном мраке. А над всем этим слышался мерный хрип насоса.
Х
К концу смены Дэвид отвёл своего пони в стойло и позаботился, чтобы ему было удобно.
Теперь наступило самое тяжёлое; он знал, что это будет ему тяжелее всего, но оказалось даже хуже, чем он ожидал. Он порывисто гладил шею пони. Дик, повернув длинную морду, казалось, глядел на Дэвида своими кроткими слепыми глазами, потом ткнулся носом в карман его куртки. Дэвид часто оставлял для него от своего завтрака кусочек хлеба или бисквит. Но сегодня Дика ждал необычайный сюрприз: Дэвид вытащил из кармана кусок сыра, — Дик попросту обожал сыр, — и стал медленно кормить пони. Отламывая маленькие кусочки и держа их на ладони, он старался продлить удовольствие и Дику и себе. Когда влажная, бархатистая морда касалась его ладони, у Дэвида клубок подкатывался к горлу. Он тихонько отёр руку об отворот куртки, в последний раз посмотрел на Дика и торопливо пошёл прочь.
Он шёл к шахте по главному откаточному штреку, мимо того места, где в прошлом году обвалившейся кровлей убило трёх человек: Хэрроуэра и двух братьев Престон — Нейля и Аллена. Дэвид видел, как их отрыли, изуродованных, сплющенных, с продавленной, окровавленной грудью, с набитыми грязью ртами. Он никогда не мог забыть этого случая. И, проходя мимо этого места, всегда замедлял шаг, упрямо желая доказать себе, что ему не страшно.
По дороге к нему присоединились Том Риди, брат его Джек, Нед Софтли, Огль, юный Ча Лиминг, сын Боксёра, Дэн Тисдэйль и другие. Они пришли к нижней площадке шахты, где целая толпа шахтёров ожидала своей очереди подняться наверх, терпеливая, несмотря на тесноту. Клеть поднимала только двенадцать человек зараз. Кроме «Парадиза», она обслуживала ещё два верхних этажа, «Глоб» и «Файв-Квотерс». Дэвида оттеснили от весело дурачившихся Тома Риди и Неда Софтли и прижали к «Скорбящему». «Скорбящий» уставился на него своими тёмными внимательными глазами.
— Ты, говорят, поступаешь в колледж, в Тайнкасле?
Дэвид утвердительно кивнул головой. И опять предстоящее событие показалось ему слишком необычным, чтобы быть действительностью. Должно быть, его немного утомили за последние полгода напряжённая работа по ночам, занятия с мистером Кэрмайклем, путешествие в Тайнкасл для сдачи экзаменов и затем радость, когда он узнал о результате их. Мучила его и молчаливая борьба из-за него между отцом и матерью: Роберт с страстным упорством хотел, чтобы Дэвид получил стипендию и бросил работу в шахте, а Марта — так же твёрдо решила, что он останется дома. Весть об успехе сына она приняла молча, без единого слова. Она даже не приготовила его вещи к отъезду; она не хотела принимать в этом никакого участия, нет, не хотела.
