Борис Васильев - Князь Святослав

– Мы покупаем то, что нам требуется. И у тебя мы не прочь купить твое обещание. Сколько тебе, великий князь, нужно золота, чтобы твоя дружина оделась в византийские кольчуги?

– Много, – буркнул Святослав.

– И все же?

– Сорок пудов.

– Твой великий дед Рюрик когда-то запросил с Господина Великого Новгорода в полтора раза больше. И Олег взял мятежный Киев.

– Означают ли твои слова, что Господин Великий Новгород одолжит мне на треть меньше, чем одолжил моему деду?

– Сначала я должен объяснить тебе, великий князь, положение Господина Великого Новгорода. Мы стоим на золотом пути из варяг в греки, и этот путь стал опасным из-за хищников-болгар на юге. Они перехватывают наши суда, держа свои разбойничьи шайки в устьях Днестра и Дуная. Мы постоянно несем значительные убытки. Поэтому золото, которое мы дадим тебе, должно направить твой меч против болгарских разбоев.

– Но я дал клятву, посадник.

– После того как ты исполнишь свою святую клятву отмщения. Твой удар по Хазарии должен закончиться на берегах Черного моря. Понтийские печенеги пополнят твои дружины, и ты, великий князь, с новыми силами прорвешься к Дунаю и разгромишь Болгарию.

Святослав задумался. И думал долго и основательно, сдвинув брови к переносью.

– Ты отдашь долг с хазарской добычи, – успел вставить посадник. – Но все дальнейшие победы возместят тебе хазарские потери.

– Там я по примеру своего великого деда Рюрика и создам собственную державу, – помолчав, сказал Святослав и встал, давая этим посаднику знак, что они обо всем договорились.

– С одним непременным условием, – вкрадчиво добавил посадник.

– Какое еще условие?

– Перед тем как идти на хазар, ты посоветуешься с великим воеводой Свенельдом.

– Свенельд умеет воевать только с кочевниками, – зло сказал новгородский князь.

– Свенельд умеет воевать, – усмехнулся посадник. – Он не проиграл ни одной битвы.

– С кочевниками или с южными славянскими племенами.

– Господину Великому Новгороду необходимо, чтобы великий князь Святослав Игоревич, наголову разгромив Хазарский каганат, вышел бы с боеспособным войском на границы Болгарии. Ради этого мы дадим тебе лодейщиков, которые построят насады с высокими бортами, будут управлять этими насадами, и ты со своей дружиной незаметно подберешься к сторожевым башням Хазарского каганата.

И протянул Святославу руку.

– Но… – посадник задержал руку Святослава в своей ладони. – Сначала ты непременно посоветуешься с воеводой Свенельдом.

– Посоветуюсь… – угрюмо буркнул новгородский князь.

Это рукопожатие и изменило в будущем весь исторический путь России.

Глава VIII

На третий день безмятежной княжеской службы в Новгороде Великом Совет господ велел новгородскому князю выдвинуть дружину вверх по реке, где какие-то неизвестные разграбили и сожгли торговый караван. Святослав, решительно отказавшись от новгородской помощи, объявил, что поведет свою собственную стражу по высокому берегу.

– Почему не на лодьях? – строго спросил посадник. – По береговым камышам незаметно подберешься, они же именно на реке тебя ждут, великий князь!

– Нападай оттуда, где не ждут, – сказал Святослав. – А где ждут – только друзей терять.

– А на варягов как ударишь? Вплавь, что ли? Не годится это, великий князь.

– На перекате. Вверх по течению я их до перекатов не догоню, а по берегу – обгоню. И укроюсь, и ударю, когда мне удобно будет ударить. Дай мне доброго проводника, посадник.

– Есть такой, Третьяком зовут. Да кроме Третьяка я тебе заводных лошадей дам. Чтоб было что жевать, путь неблизкий.

– За проводника прими мою благодарность, а еды не надо. У моей дружины под ногами корм. Помнишь, поди, какой пир я твоим «золотым поясам» в княжьем дворце устроил?

– Твои вои привычны, великий князь, да только мой проводник к такой пище непривычен.

– Вот пусть и тащит свою еду на собственном горбу. Только есть ему придется на ходу. Я должен добраться до перекатов раньше новоявленных варягов. Добраться, оглядеться и принять решение о полном их разгроме, чтобы ни один не ушел.

– Коль так сделаешь, я тебе, великий князь, девчонку подарю. Мне ее с юга привезли. Не знаю, то ли турчанка, то ли хазарка.

– Если хазарка, приму твой дар, посадник, с особой благодарностью.

– Тогда считай, что твоя она.

– Еще раз благодарю. Выезжаем перед рассветом. Со мной пойдет одна моя дружина. У проводника конь выезжен? Не заржет с перепугу?

– Дам из своей конюшни, великий князь.

– Твой должник, посадник. Значит, выезжаем перед рассветом.

Святослав проснулся задолго до рассвета. Да и засыпая, долго вертелся на попоне, а сон упорно не приходил. Он знал, что ему мешает уснуть, но ничего с собою не мог поделать, как ни старался.

Завтра по броне будут звенеть не учебные мечи, от которых остаются всего лишь синяки на теле. Завтра его ни разу не побывавшая в боях дружина встретится с варягами, которые отлично владеют всеми видами оружия. И умеют метать тяжелые ножи на расстоянии, никогда не промахиваясь. Об этом, раскачиваясь, напевно рассказывал старый варяг с прямой, как пика, спиной. А он, князь Господина Великого Новгорода и Великий Киевский князь, взял с собою в Новгород только личную охрану и гордо отказался от помощи новгородского войска. Это большая ошибка, которая не прощается. Но если ты проиграл битву, то, даже погибнув в ней, достоин хвалы и песен, если погиб со славой.

Спал мало, но встал бодрым. Окатился холодной водой, развел для дружины костер, поджарил на угольях мясо и только тогда растолкал своих сладко спавших юных воинов.

– Есть мало, жевать старательно, – сказал он в ответ на их приветствия. – Коней напоить до отвала, нам предстоит перегнать варягов по берегу до переката, где затаиться и ждать, когда и как подойдут.

– Нас ждет битва? – спросил Икмар.

– Битва с врагом, численности которого мы не знаем. Надеть боевые кольчуги и побегать, чтобы пристали к телу. Мечи и кинжалы показать мне. Притупленные заставлю наточить как бритвы.

Только после тщательной проверки вооружения, брони и коней князь Святослав повелел тронуться в путь. И первым выехал из новгородского княжьего дворца.

Ехали шагом. Не столько потому, что звук конной рыси далеко разносится вдоль реки, сколько из-за тропы. Она была мало хоженной, мшистой, но подо мхом проглядывали каменные окатыши, на которых могли поскользнуться лошади, и тогда вся затея грозила окончиться полным провалом.

Внизу под высоким обрывистым берегом шумела река. Это было удобно, так как шум заглушал их движение, но зато перекрывал вид на реку, и здесь приходилось во всем полагаться на проводника. Третьяк спокойно ехал впереди, пока не подавал никаких знаков, и все же Святослав и его молодые соратники были напряжены. Великий князь вообще не терпел зависимости от кого бы то ни было, а уж от неизвестного ему лично проводника тем более. Но он пока сдерживал свое нетерпение, а когда оно вот-вот должно было иссякнуть, проводник неожиданно приостановил коня и, оглянувшись на великого князя, поманил рукой.

Святослав подъехал. Спросил:

– Что там?

– Пороги шумят. Прислушайся.

Князь оглянулся, прижал палец к губам. Все замерли.

Сквозь легкий лесной шум еле слышно доносился рокот воды на перекате.

– Коней оставим, когда с перекатом поравняемся, – шепотом продолжал проводник. – Там есть укромное место. Если не заржут…

– Если заржут, с тебя спрошу, – хмуро предупредил Святослав.

– Значит, не заржут. – Проводник помолчал, добавил главное: – Где-то вскорости мы непременно должны верхом их обогнать. Ну, а там – оглядеться да изготовиться, великий князь.

Князь хмуро промолчал. Сфенкл спросил немного погодя:

– Как они вооружены?

– Варяги-то? – переспросил проводник. – По-разному. Если разбоем давно занимаются, то успели и кольчуги достать, и мечи. Только вряд ли. Пришлые это, должно быть, варяги. Об их разбоях ничего доселе слышно не было.

– Откуда слышно-то? – спросил Икмар.

– Господин Великий Новгород со всеми странами торговлю ведет. А торговые люди друг дружку поддерживают и обо всем знают.

– Молчать всем, – резко сказал великий князь. – Перекаты близко, думать пора, как татей встретить. И как самим уцелеть…

Рокот перекатов приближался с каждым шагом. Проводник спешился, взял коня под уздцы. Остальные сразу же последовали его примеру, и тут проводник указал рукой вниз.

Сквозь кусты виден был весь речной перекат. Возле огромных, гладко окатанных водою валунов с шумом пенилась вода.

– Вот он, перекат, – сказал проводник. – Коней под уздцы и – за мной.

В низине оставили коней под присмотром проводника, осторожно, по одному, пересекли узкую протоку и спрятались за валунами.