Николай Павленко - Петр Первый

Намерение отправиться в Вену было связано со второй новостью, тоже сообщенной царю в Амстердаме.

Новость, полученная из России, хотя и оставила в сознании царя неприятный осадок, но она относилась к уже благополучно закончившемуся событию. Другая новость, более тревожная, касалась не прошлого, а будущего и таила немало огорчительных следствий. Речь шла о распаде антитурецкого союза, ради укрепления которого царь и великое посольство предприняли заграничное путешествие: Петру сообщили, что союзники России Австрия и Венеция намерены заключить с Турцией мирный договор. Сразу же возникло подозрение, что мирную инициативу, предпринятую втайне от русской дипломатии, союзники будут осуществлять за счет интересов России.

Петр вместе с посольством выехал из Амстердама 15 мая. Его путь в Вену лежал через Лейпциг, Дрезден и Прагу. В Дрездене царь задержался на несколько дней, чтобы осмотреть достопримечательности столицы Саксонии. Поужинав после приезда, он в первом часу ночи изъявил желание заглянуть в королевскую кунсткамеру. До утра Петр успел изучить экспонаты только двух залов, подолгу останавливался у математических и ремесленных инструментов. В следующие дни он подробнейшим образом осматривал арсенал и литейный двор, причем обнаружил, по отзыву сопровождавших его лиц, глубокие познания в артиллерии.

Выходя из кареты, царь закрывал лицо черной шапочкой, местные власти принимали меры к тому, чтобы он не встретил ни одной пары любопытных глаз.

Путь из Амстердама в Вену занял свыше месяца. В отличие от Амстердама, где царь оставался в тени и дипломатические переговоры вели послы, в Вене он эти переговоры взял на себя. Состоялось свидание с австрийским императором Леопольдом I, причем Петр нарушил тщательно разработанный венским двором церемониал встречи. В то время как немолодой Леопольд I шаркающей походкой медленно направлялся к середине зала, царь большими шагами быстро преодолел отведенное ему расстояние и встретился с императором не там, где было предусмотрено протоколом. Втиснутый в строгие рамки этикета и вынужденный сдерживать себя во время 15-минутного свидания, Петр дал волю своему темпераменту, как только вышел из дворца. В парке он заметил на пруду лодку с веслами, бросился к ней бегом и сделал несколько кругов.

Результаты переговоров не принесли царю удовлетворения — убедить австрийский двор не заключать мир с турками ему не удалось. Доводы о том, что затраты на Азовские походы не окупились овладением крепостью и что необходимо с турками продолжать войну, чтобы склонить их к новым территориальным уступкам в пользу союзников, остались без внимания. Союзники твердо решили выйти из войны и уже давно вели сепаратные переговоры с Турцией о заключении мирного договора. Чтобы не оказаться в изоляции, царь дает согласие на участие России в предстоящем мирном конгрессе. Правда, у Петра теплилась слабая надежда на верность союзным обязательствам Венеции, и он деятельно готовился к поездке туда. Венеция, кроме того, манила царя возможностью ознакомиться с развитым кораблестроением, галерным флотом и арсеналами.

15 июля, то есть в день, когда Петр собирался сесть в карету, чтобы отправиться в Венецию, была получена московская почта, вмиг разрушившая все планы. Князь Ромодановский сообщал, что те самые стрелецкие полки, представители от которых приходили жаловаться в Москву весной 1698 года, вновь отказались повиноваться начальству и на этот раз в полном составе идут к столице. Петр принимает молниеносное решение вернуться в Россию. После прощальной аудиенции он, не сообщая причин, вызвавших столь поспешный отъезд на родину, 19 июля 1698 года оставил Вену.

В Россию царь мчался день и ночь, делая кратковременные остановки для обеда и смены лошадей. Лишь на четвертые сутки пути, то есть 22 июля, он остановился на ночлег. Как раз в этот день в Вене было получено известие о разгроме восставших стрельцов под Новым Иерусалимом. Курьер, отправленный из Вены послом Возницыным вдогонку Петру, сумел сообщать эту новость тогда, когда царь проехал Краков. Известие, однако, не внесло изменений в раз принятое решение вернуться в Россию.

Дальнейший путь к Москве уже не был столь поспешным — царь делал продолжительные остановки, а в маленьком городке Раве Русской задержался надолго. Здесь он встретился с саксонским курфюрстом и польским королем Августом II.

У Петра I и Августа II было много общего: обоим им лишь недавно перевалило за 25 лет, оба имели богатырский рост и отличались огромной физической силой, у обоих энергия переливала через край. Различия состояли в способе применения этой энергии, Петр использовал ее в черновой и изнурительной работе, учился с топором в руках, жадно интересовался всем, что может стать полезным родине. Август II растрачивал энергию на удовольствия. Он тоже, подобно Петру, предпринял заграничное путешествие, но совсем с иными целями: в Мадриде он показывал силу и ловкость тореадора, чем пленил темпераментных испанок, в Венеции прослыл любвеобильным повесой. Но Август имел качества, которых в те годы был лишен Петр: обворожительное обхождение, умение быть деликатным и предусмотрительным собеседником, а также проявлять изобретательность в удовольствиях. Правда, Петр не разделял страсти Августа к охоте, более того, охоты он не любил, но король мог предложить множество других развлечений. Короче, оба они, хозяин и гость, воспылали взаимной симпатией.

В Раве не было той чопорности и чинности, которой так педантично придерживался венский двор при встрече коронованных особ. Царю импонировала непринужденная обстановка, где дело перемежалось с пирушками, смотрами войск и всякими увеселениями, во время которых можно было и развлекаться, и продолжать деловой разговор. Однажды артиллерийский капитан Piter демонстрировал свое умение пользоваться барабаном: он велел подать себе драгунский барабан и, по отзыву очевидца, «бил сам всякие штучки так, что с ним ни один барабанщик не сравнялся бы».

Обмен мнениями о внешней политике Петр и Август вели с глазу на глаз, без свидетелей, так что польские вельможи даже не подозревали о предмете разговоров. Оказалось, что у них есть общий неприятель — Швеция. Разъехались друзья, обязавшись только «крепкими словами о дружбе», не оформив эти «крепкие слова» официальным договором. Так было заложено основание будущему Северному союзу.

Поворот во внешнеполитической ориентации Петра, разумеется, не следует относить за счет обаятельности Августа II и его умения потакать вкусам коронованного гостя. Сделок, противоречивших интересам страны, Петр никогда не заключал.

Изменения во внешней политике, на которые столь решительно пошел Петр, являлись прежде всего результатом его проницательности и трезвой оценки обстановки, сложившейся в Западной Европе: морские державы Голландия и Англия были поглощены лихорадочной подготовкой к войне с Францией. Попытки великого посольства склонить их к помощи в борьбе с Турцией, как мы видели, потерпели неудачу. Рассчитывать на их финансовую и техническую помощь тоже не приходилось. Более того, морские державы сами уповали на военную мощь Австрии и втайне от великого посольства выступали посредниками в мирных переговорах между Турцией и Австрией. Заключение мира между ними вселяло у морских держав надежду на возможность использования австрийских сухопутных сил против Франции. Поскольку переговоры Петра в Вене показали, что изменить намерение австрийского правительства пойти на мир с Турцией практически невозможно, царь решил добиваться выхода к морю не на юге, а на северо-западе и в соответствии с этим планом искать союзников не для продолжения войны с Турцией, а для войны со Швецией.

Получив заверения Августа II принять участие в антишведской коалиции, Петр обменялся с ним подарками, надел его камзол и шляпу, прицепил грубой работы шпагу и в таком виде явился в Москву 25 августа 1698 года.

Начало преобразований

…Петр ускорял перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства.

Возвращение царя в столицу прошло незаметно, без торжественной встречи. Петр навестил Гордона, побывал у своей фаворитки Анны Монс и отправился в Преображенское. С супругой, у которой еще теплилась слабая надежда на восстановление добрых отношений, он видеться не пожелал.

Весть о прибытии царя разнеслась по столице лишь на следующий день. В Преображенское прибыли бояре, чтобы приветствовать его с благополучным возвращением. Здесь произошло событие, поразившее поздравителей: царь велел подать ножницы и самолично стал обрезать бороды у бояр. Первой жертвой царского внимания стал боярин Шеин, командовавший верными правительству войсками, разгромившими стрельцов. Расстался с бородой «князь-кесарь» Ромодановский, затем очередь дошла до других бояр.