Юрий Никитин - Князь Владимир
– Для настоящей жизни, – ответил волхв просто.
– Я?
– Когда ты был здоров, – объяснил волхв терпеливо, – ты не был еще человеком. Ты был… дочеловеком. Что могучая плоть и обе здоровые ноги? У коня их четыре! У быка плоть еще мощнее, но он всего лишь бык. Ты становишься человеком! Твое бычье естество унижено молоньей Перуна, зато душа проснулась. А разве раньше она могла пробудиться?
Теперь трудиться Борису пришлось от зари до зари. Он падал от изнеможения, голова раскалывалась, но он вбивал в нее все новые и новые заклинания, обряды, тайные знания волхвов и впервые был счастлив, ибо перед его взором открывались невиданные миру бури, битвы, он видел, как сотрясаются основы бытия… Тут тоже можно было скакать на огненном коне, метать копье, сражать целые народы, и все это – не выходя из капища, откуда следили за ним суроволицые боги.
Только волхвы вели записи, передавали их новым поколениям волхвов. Борис, разбирая бессонными ночами трудные записи чертами и резами, ахал и бил себя кулаком по уцелевшему колену. Он узнавал про битвы русов с неведомыми ныне народами, про древних правителей, про вторжения чужих племен, про города, от которых не осталось даже руин…
Оторвавшись от записей, ковылял с одурманенной головой по околице, а в мозгу что-то соединялось, складывалось, и вот уже он хлопал себя ладонью по лбу. Так вот, оказывается, почему эту горку зовут Таргитаевой! А ведь даже старики уже не помнят, не скажут ничего вразумительного… И не Змей, запряженный Сварогом, пропахал тут землю, выворотив пласт на шесть саженей вверх! Древние русичи копали ров и насыпали вал для защиты от страшных гуннов, ныне исчезнувших, коих никто из живущих уже не помнит… А еще раньше отсель начинался великий поход Боевых Топоров вслед за солнцем в поисках края света!
Всякий раз Борис переполнялся гордостью после чтения. Была Русь на коне, бывала и под конем, но сохранилась, расцвела, а ее враги рассыпались в прах, нет их более. Когда Русь разрасталась, выходили из ее земель роды, заселяли окраинные земли, давали начало новым племенам и народам, и вот уже, забыв кровное родство с Русью, воюют с нею, совершают набеги, жгут ее города и веси…
Как-то заметил, что к нему присматривается один из волхвов по имени Рама. Борис, занятый изучением старых письмен, сперва не обращал на него внимания, но однажды Рама сам подошел к нему.
– Приветствую, брат.
– Здравствуй и ты.
– Хорошее у тебя имя, брат. Борис, Борей, бора, бор… Эллины даже наш Данапр звали Борисфеном, что значит – северным, а нас – гипербореями.
– Не знал, – удивился Борис. И добавил из вежливости: – У тебя тоже хорошее имя. Надежное! Рама – могучие плечи, рамена.
Рама усмехнулся:
– Рама, Рамаяна, Рамзес, Раменки… Ладно, потом узнаешь. Я вижу, ты рад древности нашего племени. Рад? То-то… А сейчас, когда дух твой и разум окрепли…
Он заколебался. Борис придвинулся к нему ближе:
– Говори.
– Поклянись, что это останется при тебе.
– Клянусь!
– Не так просто. Клянись всеми богами… верхними и подземными, клянись Чернобогом и Чибачом… что если кто-то дознается от тебя лаской или пытками о том, что я скажу… то гореть тебе в подземном огне Табити отныне и вовеки!
Борис послушно повторял, хотя от страшных клятв мороз бежал по коже. Рама говорил еще, а он повторял за ним и повторял, удивляясь и ужасаясь именам страшных подземных богов, о которых не слышал, не встречал упоминания даже в самых древних грамотах.
– А теперь, – сказал в конце концов Рама торжественно, – собирайся. Отведу тебя к Знающим Истину.
Из капища вышел Несс, верховный волхв. Пошел к ним, глядя неотрывным взглядом. Рама внезапно побледнел, ухватил глиняный кувшин. Борис ощутил неладное, быстро спросил:
– Что это за линии на боках?
– Здесь изображено устройство Мира, – заговорил Рама протяжно и внушительно, как говорили волхвы перед народом. – Верхнее небо, среднее небо, наша мать сыра земля, а также внизу подземный мир. Мы ходим по земле, это один мир, над ним – воздух и вода, это другой мир, но есть и третий – над небом находится еще твердь, и там небывалое море воды, цельные окияны. Если разверзнется небесная твердь, то ничто не спасется ни в нашем мире, ни даже в среднем… А за этой четвертой линией, вот она, уже мир подземный…
Верховный волхв замедлил шаг, прислушиваясь. Рама и Борис встали, поклонились. Верховный если и удивился, что Борису все еще неведома такая простая истина, не подал виду, прошествовал мимо.
Рама проводил его коротким взглядом, сказал торопливо:
– Нынешние волхвы говорят неправду! Нет никакого подземного мира. Всего три мира, а не четыре. Но это все узнаешь потом… быть может. Приходи сегодня в избу Хотина. Условный стук вот так…
Он отстучал дробно по стволу дерева. Борис кивнул, у него теперь была память на все мелочи. Оказывается, ее тоже можно наращивать, как воин растит мышцы. Когда Верховный от поворота оглянулся, Борис уже сидел на колоде в одиночестве, в задумчивости рассматривал такой привычный в хозяйстве глиняный кувшин, где нет ни единой линии, ни одного значка без скрытого смысла.
Поздно вечером, пугливо оглядываясь и скрадываясь, как тать вдоль забора, Борис пробирался на Десятинную улицу, где стоял на самом краю приземистый терем Хотина. Тучи часто закрывали луну, становилось темно, и он пробирался почти на ощупь, только шарахался, когда совсем рядом по ту сторону забора взрывался злобным лаем пес. Однако сердце билось тревожно и радостно. Он снова в бою, снова рискует, снова добывает сокровища!
Он перелез забор, подкрался к окну. В тереме тихо, пахло нежилым. Уже не веря, Борис постучал, как велел Рама. В темном помещении ничто не шелохнулось. Борис постучал еще, прислушался. Тихо, вдалеке лениво брехали собаки.
Постучал в третий раз, повернулся уходить, как из тьмы выступила неясная фигура. Борис вздрогнул, когда человек молча взял его за руку, пальцы у незнакомца как из железа, повел вокруг дома. На заднем дворе незнакомец поднял ляду, снизу пахнуло теплым воздухом. Все так же не зажигая света, они стали спускаться по каменным ступеням в темноту.
Спускались долго, сердце Бориса едва не выскакивало от радости. Снова среди опасностей, снова в чем-то запретном, где можно сложить голову!
Впереди забрезжил свет. Из полутьмы выступила неясно дверь. Незнакомец постучал условным стуком. Дверь открыли не сразу, но когда Борис переступил порог, у него перехватило дыхание.
Большой зал, стены выложены могучими плитами. Мог бы подумать, что вырублены прямо в скале, если бы Борис не знал, что Киев стоит на песке с подзолом пополам. Щели заделаны, в зале сухо и горячо от светильников. Под стенами широкие лавки, все заняты людьми в одинаковых белых одеяниях. Что заставило Бориса еще больше похолодеть от страха и возбуждения, так это их лица, полностью закрытые такими же белыми капюшонами. Только для глаз оставались узкие щелочки.
Посреди зала стоял приземистый стол. На нем лежал человеческий череп, тускло блестела чаша на высокой ножке.
Человек, приведший Бориса, откинул капюшон. Это оказался Рама. Он поставил Бориса возле стола на перекрестье взглядов. Голос волхва был торжественным:
– Тайные Братья! Волхв Борис весьма усерден в познании наших тайн. Его сердце всегда было всецело отдано величию Руси, но только сейчас, когда мощь его рук и ног перетекла в мощь разума, он ощутил настоящую, подлинную мощь… и стал пригоден для нас. Я, по вашему велению, долго наблюдал за ним, выспрашивал при случаях, вызнавал его сокровенные чаяния… Могу поклясться, что он уже дозрел учиться у нас, перейти из простых волхвов, коих как песка на берегу моря, в Настоящие! Посему я, взяв с него клятву, нарушение коей карается смертью, рискнул привести его сюда. Судите меня, судите его, судите нас!
Он поклонился, отступил и сел на скамью, стал неотличим от десятка других. Кто-то из сидевших, Борис даже не различил его под стеной, сказал глухим голосом, искаженным капюшоном до неузнаваемости:
– Что ты ищешь в жизни?
– Истину, – ответил Борис, не задумываясь.
– А что есть истина?
– Знание, – ответил Борис так же быстро.
– Знание – это лишь первая ступенька истины… Что ж, ты уже скоро сможешь встать на эту ступеньку. Глуп тот, кто мечтает переступить первые, с ходу запрыгнуть на другие, выше.
Говоривший умолк, а фигуры под стеной зашевелились, Борис слышал приглушенные слова, но смысла уловить не мог. Один сказал наконец громче:
– Все же он хочет ведать. А те, нынешние, не хотят… Им подай слепую веру! Значит, он наш по духу. Мы дадим ему древние веды. Пусть узрит Истину в доступном ему облике.
После молчания поднялся Рама, откинув капюшон. Лицо его было посветлевшее. Он торжественно протянул руку Борису:
– Здравствуй, брат! Ты получишь сокровенные знания. Если и тогда захочешь связать свою судьбу с Тайным Братством, посвященные проведут тебя через очищения, испытания. Ты узнаешь старые клятвы, дашь их… Но это будет не сразу. А пока… следуй за мной.
