Джеймс Клавелл - Тай-Пэн
Струана восхитила беззастенчивость молодого человека.
– Прекрасно. Ваши условия приняты, мистер Блор. Как перед Богом. – Он протянул руку, и Блор внутренне содрогнулся, потому что рассчитывал, что, запросив такую ставку, он сразу же положит конец этому спору. Не соглашайся, глупец, твердил он себе. Пятьсот тысяч гиней!
Он пожал протянутую руку.
– Секретарь Жокей-клуба Гонконга, – сказал Струан.
– Что?!
– Мы только что основали жокей-клуб. Вы – его секретарь. Ваша работа – найти лошадей. Разметить скаковой круг. Заложить здание клуба. Основать самую богатую, самую лучшую конюшню скаковых лошадей в Азии. Такую же, как Эйнтри или любая другая в мире. Кто выиграл, парень?
Блору отчаянно захотелось облегчиться. Ради всех святых, сосредоточься, кричал он себе.
– Скаковой круг?
– Ну да. Вы его заложите, будете им заведовать: лошадьми, тотализатором, стойками, призами, ставками – одним словом, всем. Начиная с сегодняшнего дня.
– Но, Господи Иисусе, где вы собираетесь брать лошадей?
– А где вы станете брать лошадей?
– Австралия, клянусь Богом, – вырвалось у Блора, – я слышал, у них там лошадей полным-полно! – Он порывисто сунул Струану банковский чек и испустил ликующий вопль: – Мистер Струан, вы не пожалеете об этом. – Он повернулся и ринулся к двери.
– Куда вы направляетесь? – осведомился Струан.
– В Австралию, конечно.
– Почему бы вам сначала не повидать нашего генерала?
– А?
– Я, кажется, припоминаю, что у них есть какая-то кавалерия. Попросите несколько лошадей взаймы. Я думаю, вы смогли бы устроить первые заезды уже в следующую субботу.
– Думаете, смог бы?
– Вполне. Суббота – подходящий день для скачек. И Индия ближе, чем Австралия. Я отправлю вас туда с первым же кораблем.
– Отправите?
Струан улыбнулся.
– Да. – Он протянул ему назад подписанный чек. – Пять сотен – это ваша премия за первый год сверх вашего годичного жалованья в пятьсот гиней, мистер Блор. Остальное пойдет на учреждение призов для первых четырех или пяти скачек. Я бы предложил восемь заездов по пять лошадей каждую вторую субботу.
– Благослови вас Бог, мистер Струан.
Струан остался один. Он чиркнул спичкой и стал смотреть, как пламя пожирает письмо сэра Чарльза. Раздавив обуглившиеся листы в пепельнице, он спустился вниз. Мэй-мэй все еще лежала в постели, но была заново расчесана и выглядела прелестно.
– Хейа, Тай-Пэн, – приветствовала она его, сопроводив слова легким поцелуем, после чего продолжала обмахиваться веером. – Я благословенно рада опять тебя видеть. Я хочу, чтобы ты купил мне небольшой кусок земли, потому что я решила заняться бизнисом.
– Каким именно бизнесом? – спросил он, несколько задетый таким небрежным приемом, но вместе с тем довольный, что она приняла его внезапный отъезд и возвращение без всяких вопросов и без истерики.
– Увидишь, не беспокойся. Но мне нужно немного тэйлов, чтобы начать. Я плачу десять процентов интереса, что оч-чень первоклассно. Сто тэйлов. Ты будешь моим «спящим» компаньоном.
Он протянул руку и положил ладонь ей на грудь.
– Кстати, раз уж речь зашла о «спящем» компаньоне, у меня есть…
Она отстранила его руку.
– Сначала бизнис, потом спящение. Ты купишь мне землю и дашь мне взаймы тэйлы?
– Сначала спящение, потом бизнес!
– Ай-йа, в такой жаркоте? – спросила она со смешком. – Очень хорошо. Это уж-жасно плохо изнурять себя в такой жаркоте – у тебя рубашка уже прилипла к спине. Однако пошли, ладно. – Она послушно направилась к двери в спальню, но он удержал ее.
– Я просто дразнил тебя. Как ты себя чувствуешь? Малыш сильно тебя беспокоит?
– Нет, конечно. Я очень заботливая мать и я ем только очень особенную пищу, чтобы сын рос во мне здоровым и сильным. И я думаю только воинственные мысли, чтобы он был храбрым, как Тай-Пэн.
– Сколько тэйлов тебе нужно?
– Сто. Я же уже говорила. Разве у тебя ушев нет? Ты сегодня уж-жасно странный, Тай-Пэн. Да. Определенно очень странный. Ты случайно не больной, нет? Получил плохие известия? Или просто устал?
– Просто устал. Сто тэйлов, конечно. А что все-таки за «бизнис»?
Она возбужденно хлопнула в ладоши и села за стол.
– О, увидишь. Я много думала с тех пор, как ты уехал. Что я для тебя делаю? Даю любовь и направляю тебя – и то, и другое, конечно, уж-жасно хорошо, но этого недостаточно. Поэтому теперь я буду делать и тэйлы тоже для тебя, и для моей старости. – Она опять рассмеялась, и ее смех согрел ему душу. – Но только на варварах. Я сделаю целые состояния… о, ты будешь думать, что я очень мудреная.
– Так не говорят.
– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. – Она обняла его. – Хочешь делать любовь сейчас?
– Через час начинается распродажа участков.
– Верно. Тогда тебе лучше переодеться и поспешить назад на берег. Маленький участок на Куинз Роуд. Но я плачу за аренду не больше десяти тэйлов в год! Ты принес мне подарок?
– Что?
– Ну, это хороший обычай, – сказала она с невинным видом, – что когда мужчина покидает свою женщину, он потом привозит ей подарок. Нефриты. Всякие другие вещи.
– Нефритов не обещаю. Но в следующий раз я буду более внимателен.
Она пожала плечами.
– Хороший обычай. Твоя старая бедная Мать очень в бедности. Мы кушаем позже, хейа?
– Да. – Струан поднялся в свои апартаменты палубой выше.
Лим Дин склонился в поклоне:
– Ванна оч-чень холодный, одинаково, масса. Твоя хо-чит?
– Да.
Струан снял взмокшую одежду, лег в ванну и попробовал спокойно перебрать в уме и взвесить все последствия того решения, о котором сообщил ему сэр Чарльз. Злость на Каннингтона, на его глупость едва не задушила его. Он вытерся насухо и оделся во все свежее, но через несколько минут рубашка опять стала влажной от пота.
Лучше мне сесть и обстоятельно все обдумать, решил он. Пусть Кулум сам займется землей. Я готов жизнью поклясться, что Тесс рассказала отцу про его планы относительно холма. Может быть, Кулум попадет в ловушку, и они постараются взвинтить цену. Парень неплохо справился с делами в мое отсутствие, я должен доверять его способности справиться и с такой ситуацией.
Поэтому он послал Кулуму распоряжение участвовать в аукционе от имени «Благородного Дома», а также приобрести небольшой, но хороший участок на Куинз Роуд. И он известил Горацио о болезни Мэри, предоставив в его распоряжение лорку, которая немедленно доставит его в Макао.
Затем он сел в глубокое кожаное кресло, устремил взгляд через окно на остров и погрузился в раздумье.
Кулум купил прибрежные и городские участки, гордясь тем, что выступает от имени «Благородного Дома» и приобретает еще большее лицо. Многие спрашивали его, где Тай-Пэн сейчас – и где он пропадал целую неделю, – но Кулум лишь раздраженно отвечал, что не имеет об этом ни малейшего понятия, продолжая изображать враждебность, которой уже не испытывал.
Он купил холм – и те участки, которые оправдывали это приобретение, – и с облегчением отметил, что Броки не торговались против него, доказав тем самым, что Тесс можно доверять. Но и в этом случае он решил быть впредь осмотрительнее и больше не ставить ее в ложное положение. Опасно, подумал он, быть слишком откровенным, когда это касается чего-то, что известно тебе одному. Опасно и для нее, и для него. Взять, например, то, что сама мысль о ней, мимолетнейшее прикосновение к ней сводили его с ума, наполняя безумным желанием. Об этом он никогда бы не смог заговорить с ней или со своим отцом – только с Гортом, который понимал его: «Да, Кулум, дружище. Мне ты можешь об этом не рассказывать. Это ужасная боль, ужасная. Такая, что порой и ходить-то нельзя. Да… и справиться с ней дьявольски трудно. Но не волнуйся, парень. Мы с тобой приятели, и я все понимаю. Надо, чтобы между нами все было начистоту, без недомолвок. И это ужасно опасно для тебя – жить вот так, как монах. Да. Хуже того, все это оборачивается сплошными бедами в будущем, и даже еще хуже… я слышал, из-за этого потом рождается нездоровое потомство. Боль у тебя в животе – это предупреждение от Бога. Да… эта боль будет сосать из мужчины силы всю его жизнь, и это святая правда, да поможет мне Господь! Но ты не волнуйся – я знаю в Макао одно место. Не волнуйся, старина».
И хотя Кулум не верил в душе тем предрассудкам, о которых распространялся Горт, боли, не прекращавшиеся ни днем, ни ночью, лишали его воли противостоять желанию. Он жаждал облегчения. Но даже и так, поклялся он, если Брок согласится, чтобы мы поженились в будущем месяце, я не пойду в публичный дом. Не пойду!
На закате Кулум и Струан отправились на «Белую Ведьму». Брок ждал их на квартердеке, Горт стоял рядом с отцом. Вечер был прохладным и приятным.
– Я принял решение насчет твоей женитьбы, Кулум, – сказал Брок. – Следующий месяц был бы против приличий. Следующий год, вероятно, подошел бы лучше всего. Но через три месяца Тесс исполняется семнадцать лет, и в этот день, десятого числа, вы можете пожениться.
