Сон в красном тереме. Том 1 - Цао Сюэцинь
Линь Жу-хаю было пятьдесят лет. Его единственный сын в прошлом году умер трех лет от роду. Кроме законной жены, у Линь Жу-хая было несколько наложниц, но судьба не посылала ему сыновей – и тут уж ничего поделать было невозможно. Одна лишь законная жена, урожденная Цзя, родила ему дочь, которой дали имя Дай-юй. Сейчас ей исполнилось пять лет, и супруги берегли ее как зеницу ока.
Линь Дай-юй была умной и способной девочкой, и родители, не имея прямого наследника, решили учить ее грамоте и воспитывать так, как воспитывали бы сына, пытаясь тем самым хоть немного скрасить свое одиночество.
Между тем Цзя Юй-цунь, живя в гостинице, простудился и заболел. Оправившись от болезни, он решил во избежание лишних расходов где-нибудь на время пристроиться, чтобы, как говорится, можно было снять с плеч ношу. Случайно ему повстречались два старых друга, которые были знакомы со сборщиком соляного налога. Они знали, что Линь Жу-хай собирается пригласить учителя для своей дочери, и рекомендовали ему для этой цели Цзя Юй-цуня.
Ученица была еще мала, слаба здоровьем, и для занятий время твердо не устанавливалось. С нею вместе учились лишь две девочки-служанки. Таким образом, Цзя Юй-цуню не приходилось особенно утруждать себя, и вскоре он поправился.
Цзя Юй-цунь не успел оглянуться, как снова пролетел год. И тут случилось несчастье – мать ученицы, госпожа Цзя, заболела и вскоре умерла.
Дай-юй ухаживала за матерью во время болезни, подавала ей лекарства, а после ее смерти строго соблюдала траур. Она слишком много плакала и убивалась, а так как от природы была слабой и хилой, вскрылась ее старая болезнь, и она долгое время не могла посещать занятия.
Цзя Юй-цунь, скучавший от безделья, в ясные солнечные дни после обеда отправлялся гулять. Однажды, желая насладиться живописным деревенским пейзажем, он вышел за город и, бродя без цели, очутился в незнакомом месте. Вокруг высились крутые поросшие лесом горы, в ущелье бурлила река, берега которой поросли густым бамбуком, а немного поодаль, среди зелени, виднелся древний буддийский храм. Ворота его покосились, со стен обвалилась штукатурка, но над входом сохранилась горизонтальная надпись: «Кумирня, где постигают мудрость». По обе стороны ворот видны были две старые, полустертые надписи, которые гласили:
Кто после себя оставляет богатство,
о нем и в гробу вспоминает;
Кто перед собой не увидит дороги,
вернуться назад помышляет.
Прочитав надпись, Цзя Юй-цунь задумался: «Слова как будто самые простые, но в них скрыт глубочайший смысл. Я обошел много знаменитых гор, бывал в монастырях, но нигде не встречал подобного изречения. Наверное, здесь есть человек, познавший истину. Может быть, зайти?»
Цзя Юй-цунь вошел в храм и увидел дряхлого монаха, варившего рис. Он не обратил внимания на преклонный возраст монаха, подошел к нему и задал вопрос, затем другой, но монах оказался глухим и невежественным, вдобавок у него давно выпали зубы, язык едва ворочался, и в ответ на вопросы Цзя Юй-цуня он шамкал что-то, но совсем не то, о чем его спрашивали.
Цзя Юй-цунь потерял терпение и вышел из храма с намерением зайти в сельский трактир и выпить кубка три вина, надеясь, что оно поднимет его интерес к здешним живописным местам.
Переступив порог трактира, Цзя Юй-цунь заметил нескольких посетителей, сидевших за столиками. Вдруг один из них встал, громко рассмеялся и с распростертыми объятиями бросился к Цзя Юй-цуню, восклицая:
– Вот так удивительная встреча! Вот так встреча!
Цзя Юй-цунь внимательно присмотрелся и узнал Лэн Цзы-сина, торговца антикварными изделиями, с которым он давно познакомился в столице.
Цзя Юй-цунь всегда восхищался энергией и способностями Лэн Цзы-сина, а тот в свою очередь часто пользовался услугами Цзя Юй-цуня, благодаря чему они крепко сдружились.
– Когда вы сюда прибыли, мой почтенный брат? – заулыбавшись, спросил Цзя Юй-цунь. – Я и не предполагал встретиться с вами! Право, нас свела судьба!
– В конце прошлого года я приехал домой, – объяснил Лэн Цзы-син. – Сейчас мне пришлось возвращаться в столицу. По пути я завернул к старому другу, и он задержал меня на два дня у себя. Кстати, у меня нет срочных дел, и я могу тронуться в путь в середине месяца! Но сегодня мой друг занят, и я от нечего делать забрел сюда. И вот неожиданная встреча!
Он предложил Цзя Юй-цуню место на циновке, заказал вина и закусок, потом они сели и принялись рассказывать друг другу о том, что́ им пришлось пережить после того, как они расстались.
– Вы получали какие-нибудь новости из столицы? – спросил Цзя Юй-цунь.
– Пожалуй, никаких, – ответил Лэн Цзы-син. – Только вот в семье вашего уважаемого родственника произошел довольно странный случай.
– У меня в столице нет никаких родственников, – улыбнулся Цзя Юй-цунь. – К чему вы это сказали?
– У вас одна и та же фамилия, и разве это не означает, что вы принадлежите к одному роду? – спросил Лэн Цзы-син.
– Какому роду?
– Роду Цзя из дворца Жунго, – ответил Лэн Цзы-син. – Неужто вы считаете для себя зазорным иметь такую родню?
– Так вот вы о ком! – воскликнул Цзя Юй-цунь. – Если так рассуждать, то в нашем роду действительно людей немало. Еще при Цзя Фу, жившем во времена Восточной Хань[20], появилось множество отпрысков рода Цзя, которые расселились по всем провинциям, так что доподлинно невозможно установить, кто кому и каким родственником приходится. Что касается рода Жунго, то мы с ним действительно принадлежим к одной родословной ветви. Однако род Жунго настолько прославился, что нам стало неудобно заявлять о своем родстве с ним, вот почему между нами возникло отчуждение.
– Зря вы так говорите, почтенный учитель! – вздохнул Лэн Цзы-син. – Нынешнее положение домов Жунго и Нинго не сравнить с прежним – во всем там чувствуется упадок и запустение.
– Но ведь еще недавно во дворцах Жунго и Нинго была уйма народу! – удивился Цзя Юй-цунь. – О каком запустении идет речь?
– Право же, это длинная история, – сказал Лэн Цзы-син.
Цзя Юй-цунь продолжал:
– В прошлом году я проезжал через Цзиньлин. Намереваясь осмотреть исторические памятники эпохи Шести династий[21], я побывал в Шитоучэне, и мне довелось проходить мимо этих дворцов. Они расположены совсем рядом и занимают добрую половину улицы, дворец Нинго находится на ее восточной