Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 2. Курский край
В это время у нас в энергослужбе стали по возможности трудоустраивать членов семей своих рабочих и ИТР. Принимали на работу в свои цеха или содействовали приёму в другие. Так, когда Володя Чернов перевёз свою семью в Михайловку, его жену Любу устроили в энергослужбу кладовщицей. Я обратился к начальнику цеха насчёт трудоустройства Раи. Он предложил такой вариант:
– Мы оформим её рабочей нашего цеха, а фактически работать она будет на турбазе в Михайловке сторожем.
Мы согласились. В Раиной трудовой книжке записали, что она принята 23 мая 1970 года рабочей ЦСП по третьему разряду. Платили ей 63 рубля в месяц.
Предложил начальник цеха и хорошую перспективу. Вскоре должны были организовать курсы дежурных подстанций с последующим приёмом на работу. С сожалением мы вынуждены были отказаться от этого варианта. До места проведения занятий долго и неудобно добираться, нужно было ездить из Михайловки с пересадкой в городе на автобус №5. При всём этом Рая была кормящей матерью. Поэтому мы решили пока осваиваться на турбазе имени Рокоссовского.
Чуть-чуть истории. В 1943 году Михайловский район освобождали от гитлеровцев войска Центрального фронта под командованием генерала армии Рокоссовского. Народная молва гласит, что именно на месте турбазы располагался тогда его штаб. Так это или нет, но место для базы отдыха выбрано удачно. Она устроена на небольшом склоне у реки на поляне. С одной стороны на пригорке и выше растёт сосновый лес, с другой – довольно густой лиственный.
Этой весной мы впервые в жизни увидели, как цветут фруктовые деревья. Сады в Михайловке раскрашены в бело-розовые цвета. Очень красиво. А возле турбазы в лесу тоже растёт много диких фруктовых деревьев, и цветут они не хуже окультуренных. В них поют-заливаются знаменитые курские соловьи. Их мы тоже слышали впервые. Оказалось, эта птичка-невеличка умеет красиво и звонко выдавать длинные замысловатые трели, в которых громкие звуки песни могут вдруг смениться нежными, а печальные – весёлыми.
Всего сторожей на турбазе было четверо. Работали они по скользящему графику. В свои выходные (субботу и воскресенье) я дежурил вместо Раи, если её смена выпадала на эти дни. Что интересно, когда я совершал вылазку сюда за грушами и познакомился с местным сторожем, даже подумать не мог, что и сам буду здесь сторожить. К сожалению, тот словоохотливый сторож уже здесь не работал.
В будни я часто подменял Раю по ночам. Она приходила утром, покормив ребёнка, и сменяла меня в начале седьмого, чтобы я успел на работу. Целый день мне хотелось спать, недосыпание вошло в привычку, но я никому не жаловался и не показывал виду. На дежурство на турбазу я всегда брал с собой Николку. Он ходил со мной с удовольствием.
Заведующим турбазой был мужчина лет пятидесяти, приглашённый из Кривого Рога. Он был строг к своим подчинённым, сторожам днём всегда находил работу. Однажды надумал почистить один из двух родников, расположенных под деревянным срубом. Мы вместе с ним по очереди выгребали черпаком тину. Вдруг мой черпак подхватил что-то тяжелое, и я вытащил солдатскую каску. Она была изрядно подпорчена временем и водой, но по виду её мы заключили, что она когда-то принадлежала советскому солдату. Получалось, что пролежала она там не меньше двадцати семи лет. Это было ещё одним свидетельством того, что здесь находился военный гарнизон и когда-то шли тяжёлые бои. Высотка, где рос сосновый лес, представляла собой удобный наблюдательный и оборонительный редут. Отсюда как на ладони были видны Михайловка и река Свапа, которая делала здесь крутой поворот.
* * *Как-то мы своего малютку сфотографировали в Михайловском фотоателье. Фото получилось отменное. Нам отдали маленькие снимки, а одну фотографию увеличили, раскрасили и вывесили на рекламный щит ателье. Проходя мимо него, мы могли любоваться своим чадом.
В гости к нам приехала из Асбеста Оля Ситникова – девочка тринадцати лет, Раина племянница – дочь Антонины. Сейчас кажется диким отпустить ребёнка одного в столь дальнее путешествие, но в те годы в этом не видели ничего особенного. Оля была симпатичной белокурой девочкой, почти всегда с улыбкой на устах. Природное обаяние помогло ей быстро познакомиться с соседями Видулиными. У них был мальчик Гена примерно её возраста. Она с ним сдружилась.
Эта непоседа и шустрячка узнала про портрет нашего Вовочки на стенде фотоателье и в один прекрасный день принесла его к нам домой. Как ей удалось его снять, помогал ли при этом ей кто-нибудь, мы выяснять не стали. Оставили фотографию себе.
Когда созрела земляника, мы с Раей решили сходить по ягоды. Взяли с собой Колю и Олю. Видулины посоветовали нам идти в Жидеевский лес. По дороге туда нужно было перейти через реку. Моста не было, но над водой проложены две трубы диаметром в полметра. По трубам шёл песок с водой из расположенного недалеко песчаного карьера, который представлял собой довольно большое озеро. Добыча песка с его дна производилась при помощи плавучего земснаряда, установленного на понтоне. Там находился мощнейший насос, называемый землесосом. Он опускался на дно водоёма вместе с механическим рыхлителем. Разрыхлённый песок всасывался насосом и далее в виде гидросмеси перемещался по трубам. Карьер с рекой соединяла протока. Идти по-над водой по трубам, в которых негромко шуршал песок, было совсем не страшно, скорее, весело.
А в лесу оказалось так много ягод, что мы набрали почти полное десятилитровое ведро. Там же встретили нашу уральскую ягоду – чернику. Позже она нам больше нигде не попадалась. На обратном пути искупались в песчаном карьере. Вода там была чище и теплее, чем в реке. Кстати, наш Коля уже плавал вполне прилично.
* * *В мае к нам в цех приняли на работу электрослесарями и линейщиками несколько приезжих откуда-то с берегов Вятки. Двое из них были заядлыми рыболовами. Они стали учить меня азам рыбалки. Сами сделали себе удочки, частенько приезжали на турбазу. Уезжая, не забирали их с собой, а прятали на территории. Я был посвящён в их секрет, и они разрешали пользоваться их инвентарём. Про ребят с реки Вятки у нас ещё в Удмуртии ходила прибаутка:
Вятские ребята хватские,
Семеро одного не боятся!
А один на один –
Все котомки отдадим!
У одного из вятских было прозвище Карась, вероятно, из-за пристрастия к рыбалке. Но вообще-то они все оказались людьми работящими и компанейскими. Подкупал их своеобразный заметно окающий и спокойный говор.
Во время дежурства на турбазе мы вместе с Николкой учились ловить верховодок. Эти рыбки небольшие, очень шустрые. Плавают стайкой, клюют часто, но на крючок попадаются довольно редко.
В один из выходных я был на дежурстве на турбазе. Взял с собой Николку и Олю. Две удочки мы взяли «напрокат» у вятских, одну к тому времени уже сделали сами. Так что у каждого из нас было по удочке. Тут у Оли случилась поклёвка, и она удачно подсекла небольшую рыбку. Но та на берег не захотела, а девочке никак не удавалось перехватить леску. В азарте Оля, не снимая одежды, кинулась в воду, зашла где-то по пояс и таки достала свою рыбку.
– Смотрите, я поймала её! – закричала она радостно и, поднеся рыбку к губам, поцеловала её.
* * *Вскоре Оля простилась с нами и уехала домой на Урал. Только мы её проводили, как к нам пожаловала ещё одна родственница. Этой было лет шестнадцать-семнадцать, чёрненькая. По её повадкам можно было судить, что места в жизни она пока не нашла. Что называется, «в активном поиске». Никто из нас её раньше не видел. Назвалась Валей, сказала, что приехала из города Джанкой, что в Крыму. Её мать была дочерью Раиного отца Семёна то ли от первого брака, то ли внебрачная. Анна Николаевна, конечно, знала все подробности, но нам выкладывать их не спешила.
Я задался вопросом, каким вообще образом Валя узнала наш адрес. Ответ был не слишком очевиден. Когда Анна Николаевна в сентябре прошлого года была на малой родине в Брянской области, она побывала в доме, где когда-то жила с мужем и родила сына. Там ныне жила дочь её мужа, которой она и рассказа подробности нашей жизни, в частности то, что я работаю в Железногорске, а они всей семьёй собираются ко мне переехать. Узнав моё имя-отчество, женщине оказалось нетрудно разыскать меня через справочное бюро. С нашей помощью она хотела устроить свою непутёвую дочь поближе к себе и родным. Как-никак Валя приходилась Рае племянницей по отцу. На этих правах она и решила войти в нашу семью. Но мы сами еле сводили концы с концами, а от Вали не было никакой пользы ни в домашних делах, ни в финансовом плане.
Вспоминаю случай, когда она напросилась со мной и Николкой сторожить турбазу в ночную смену. Когда мы шли туда, она несколько раз ткнула мне в бок своим острым кулачком. Вроде как заигрывала, но ударчики были неприятные и даже болезненные. Уж не знаю, какие мужские «университеты» она заканчивала, где учили таким «ласкам».
