Йорам Канюк - «Эксодус». Одиссея командира
Садэ рассказал Йоси о разработанной им военной операции. Она должна была стать ответом на высылку англичанами из Палестины очередного судна с нелегальными репатриантами. «Хагане» предстояло осуществить ее совместно с «Пальмахом». По плану Садэ, предполагалось нанести отвлекающий удар по примерно двумстам целям одновременно — как на железной дороге, так и по объектам береговой охраны, а параллельно с этим взорвать три больших английских сторожевых катера «Синдбад-2», патрулировавших берега Палестины. Два из них стояли в Хайфе, а третий — в порту Яффо.
— Я считаю, — сказал Садэ, — что отряд из двухсот бойцов должен с боем прорваться в Яффо, добраться до порта и взорвать «Синдбад».
Однако Йоси с этим планом не согласился. Ему не слишком хотелось спорить со своим командиром, но он не стал скрывать, что эта затея ему не по душе. Яффо был большим арабским городом — одним из самых высокоразвитых в Палестине. Там располагалось много английских военных баз и правительственных учреждений, находился штаб разведки «Си-ай-ди» и проживали служившие в этом районе офицеры. По сути, Яффо являлся столицей английской администрации и центром борьбы с нелегальной иммиграцией. Поэтому этот город охраняло много солдат, а со стороны моря он был к тому же защищен изгородью из колючей проволоки. Врываться туда с боем, пусть даже и неожиданно, казалось Йоси не самым разумным решением из всех возможных.
Попросив Садэ дать ему два дня, чтобы разработать альтернативный план, он решил проверить, нельзя ли подобраться к английскому катеру с моря. Для этого надо было провести разведку. Но поскольку пловцом он был не ахти каким, ему требовалась лодка. Ночью он пошел на пляж «Гордон», взял в домике спасателя Эмиля хасаке[51] и поплыл на ней в сторону порта. Было холодно. Доплыв до порта, он осторожно причалил к волнорезу и увидел, что в молу есть дыра, образовавшаяся, по-видимому, в результате некачественного строительства.
Когда Йоси вернулся из разведки и рассказал о своем плане Ицхаку Садэ, тот поначалу отнесся к его идее скептически. Возможно, потому, что вся его военная карьера, как в период русской революции, так и во время его пребывания в Палестине, была связана с сушей. Он ощущал себя как дома в горах и в лесу; он любил и хорошо «чувствовал» палестинские пейзажи; однако ненадежное и непредсказуемое море было ему чуждо. Но Йоси удалось его убедить. Садэ всегда ценил отчаянную смелость и нестандартность решений, а план Йоси этим критериям, несомненно, отвечал. Плюс к тому он был хитрым и неожиданным.
Йоси сказал Садэ, что пойдет на задание с Зомэ Коэном — смелым воином и прекрасным пловцом, — и они взорвут английский катер в субботу ровно в полночь. Однако Садэ поставил категорическое условие: оружия с собой не брать. Йоси это в первый момент разозлило. Он был молод, горяч, рвался в бой и ему страшно хотелось отомстить англичанам за все, что они натворили. Он не понимал, как это можно сделать без оружия. Однако Садэ настаивал, и ему пришлось подчиниться.
Позднее, когда он стал заниматься переправкой нелегальных репатриантов в Палестину, запрет на использование оружия стал одним из руководящих принципов его деятельности. Военный историк Меир Паиль рассказывает, что в самый разгар сражения на борту «Эксодуса» одному из американских добровольцев удалось выхватить пистолет у английского офицера. Увидев это, Йоси моментально оценил ситуацию, подскочил к добровольцу, вырвал у него из рук пистолет и, не обращая внимания на его протесты, выбросил оружие в море. Он не раз говорил: «Наша задача состоит не в том, чтобы убивать англичан, а в том, чтобы спасать евреев».
В субботу из кибуца Сдот-Ям было доставлено полтора килограмма желатина. Йоси и Зоме заложили его в покрышку от мотоцикла «Харлей-Дэвидсон», засунули туда же два примитивных детонатора, привязанных к сердечникам с химическим замедлителем, и замазали дырку в покрышке воском. Желатин был старый и по дороге из кибуца немного подмок, но Йоси надеялся, что, несмотря на это, взрыв прогремит вовремя.
Покончив с бомбой, они пошли в «Касит» выпить кофе. Хецкель, как обычно, сидел и дремал. Когда они вошли, он открыл глаза и сразу понял: что-то намечается, — однако, как всегда, сделал вид, будто ничего не заметил, коротко бросил официанту: «Эти сегодня не платят» — и, не сказав больше ни единого слова и даже не поздоровавшись, снова задремал.
После кафе они отправились на пляж «Гордон» к домику спасателя Эмиля. На пляже была кромешная тьма. Они разделись, спрятали одежду возле навеса, взяли хасаке и поплыли в порт Яффо. Однако, когда в одиннадцать тридцать они добрались до волнореза, неожиданно послышались выстрелы, а по пристани забегали солдаты и полицейские. Йоси и Зомэ не знали, что и думать. Такого развития событий они не ожидали. Ведь их план был основан на полной внезапности. Может быть, их обнаружили? Может быть, кто-то донес?
Тем временем стрельба усилилась и вспышки от выстрелов на берегу участились. Похоже, случилось что-то серьезное. Тем не менее Йоси и Зомэ решили не обращать на происходящее внимания и продолжать действовать по плану.
Взрыв назначили на полночь, так как в это время кончалась смена араба-информатора, который работал на катере механиком. Сигналом же для начала операции должен был послужить его уход с катера. Йоси и Зомэ спрятались за волнорезом и, прислушиваясь к беспорядочной стрельбе, доносившейся с берега, стали ждать.
Время от времени они по очереди взбирались на волнорез, чтобы посмотреть, не собирается ли уходить механик, и наконец увидели, как тот спускается по трапу. С этого момента действовать нужно было решительно и быстро. Выстрелы не утихали, но в их сторону никто не стрелял, и они надеялись, что их не заметили. Зомэ столкнул покрышку в воду, прыгнул вслед за ней, подплыл к дыре в молу, пролез в нее вместе с покрышкой, вылез с другой стороны, прикрепил покрышку к винту корабля и тем же путем вернулся на хасаке, после чего они сразу поплыли обратно. Море прочесывали прожектора, и, чтобы ускользнуть от их лучей, им пришлось усиленно маневрировать.
Ровно в полночь, когда они были уже недалеко от пляжа «Гордон», послышался взрыв. Они вылезли на берег, вернули хасаке на место, оделись и пошли в город. На улице Аяркон их остановили полицейские, но, поскольку документы у них были в полном порядке, никакого подозрения они не вызвали, и их отпустили. И только утром Йоси узнал причину ночной стрельбы. Оказалось, что возле железнодорожных путей англичане обнаружили группу «пальмаховцев», которые тоже запланировали на это время операцию. Просто Садэ забыл Йоси об этом предупредить.
Через два часа после взрыва в Яффо Йохай Бен-Нун потопил в хайфском порту и два других «Синдбада». Причем стоявшая перед ним задача оказалась более сложной. В порту Хайфы в это время работало много евреев, поэтому Бен-Нуну пришлось действовать с особой тщательностью и осторожностью. «В сравнении с его диверсией, — шутили Йосины товарищи, — ваша была всего лишь воскресным пикником».
Как бы там ни было, но для Йоси этот эпизод стал отличной школой. Именно тогда он понял, что смелость — это хорошо, но иногда стоит проявлять и сдержанность, и что героем можно вполне стать и без оружия. Окажись у него тогда с собой пистолет, который ему так хотелось взять, он наверняка бы стал стрелять, и в результате английские полицейские и солдаты обязательно открыли бы по нему огонь. Кроме того, даже если бы ему и удалось кого-нибудь из англичан убить, ничего, кроме мимолетного морального удовлетворения, это бы не принесло. Позднее, на «Эксодусе», когда между ним и несколькими горячими головами разгорелся спор относительно того, нужно ли применять против англичан насилие или лучше проявлять сдержанность, Йоси скажет:
— Вам, наверное, кажется, что вы все еще взрываете железные дороги и мосты. На самом же деле мы находимся сейчас на деревянной калоше, которая сделана в середине прошлого века и нагружена бывшими узниками концлагерей. Если вы будете лезть на рожон, то мы с вами, может, еще и спасемся, потому что умеем плавать. Но несколько тысяч человек, сидящих в трюме, утонут.
В 1945 году в штаб «Хаганы» поступила информация, что боевики из «Лехи»[52] угрожают убить Хаима Вейцмана (в качестве наказания за его соглашательскую политику), и Йоси был назначен его телохранителем и связным. С этого момента он находился возле Вейцмана постоянно и стал его доверенным лицом.
Вейцман оставался одним из последних сторонников лоббизма: он по-прежнему верил в Декларацию Бальфура[53] (к которой, судя по всему, всерьез отнеслись одни только евреи) и в то, что с англичанами можно договориться. Однако в Палестине в это время уже господствовали совсем другие, антибританские, настроения, и верх взяла партия Бен-Гуриона, который позднее, после создания государства, посадит Вейцмана в «золотую клетку», назначив его президентом.
