Алла Бегунова - Тайна генерала Багратиона
Русские у Шенграбена остались. Под командованием князя Петра они вступили в сражение с противником, имевшим почти шестикратное численное превосходство, и остановили его наступление ценой больших потерь: примерно половина всех наших солдат и офицеров, участвовавших в неравной схватке.
Древич, слушая речь майора, переводил Багратиону запоздалые признания беглеца:
— Замечательный, достойный античных героев подвиг. Как жаль! Да, как жаль, что гессен-гомбургские гусары не вписали столь славную страницу в свою полковую историю.
— У них еще все впереди, — усмехнувшись, ответил генерал.
— Пожалуйте сюда, ваше превосходительство! — другой адъютант военного министра распахнул перед ним тяжелые двери из мореного дуба. — Его высочество ждет вас.
Багратион встречался и с нынешним военным министром Австрии тоже. Дело происходило в Северной Италии в 1799 году, где союзные австро-русские войска успешно действовали против сил республиканской Франции. В 1805 году при Аустерлице они тоже сражались плечом к плечу.
Внешне Карл-Людвиг-Иоганн напоминал Петру Ивановичу его великого учителя, Суворова. Он имел небольшой рост, худощавое телосложение, голубые глаза, движения быстрые и внезапные. Зная о его слабом здоровье, родители готовили сына к церковной карьере. Но его дядя, император Иосиф Второй, разглядел в мальчике задатки военачальника. Действительно, уже в 22 года командуя кавалерийским полком, он отличился на поле боя.
Победа над Наполеоном в битве у селения Асперн сделала молодого генерала национальным героем Австрии. Слава эта, к сожалению, продолжалась недолго. Через полтора месяца австрийцы потерпели поражение при Ваграме. Бесспорно, Главнокомандующий нес личную ответственности за эту неудачу. Но на исход баталии сильно повлияли разные другие факторы, от эрцгерцога не зависящие. Кроме того, он спас от окружения и разгрома свои войска, в полном порядке выведя их в Богемию.
Беседа между Багратионом и Карлом-Людвигом-Иоганном шла с помощью того же Древича. Дальше взаимного обмена любезностями разговор не продвигался. Военный министр хвалил русскую армию, князь Петр — австрийскую. При этом они умалчивали о том, что их противник во всех последних войнах был один и тот же — французы.
Как инструктировал генерала от инфантерии российский посол граф Штакельберг, в беседах с австрийцами теперь следовало проявлять большую осторожность. После бракосочетания Наполеона Бонапарта с эрцгерцогиней Марией-Луизой венское общество разделилось. Одни ругали французов, другие превозносили их до небес. Последних было меньше, но они находились на верхних этажах власти. Эрцгерцог Карл-Людвиг-Иоганн и по должности, и по рождению принадлежал к ним. Потому Багратион не ждал от него никаких откровенных суждений.
— Дорогой князь, — вдруг печально заявил ему военный министр, — вы видите меня в этом кабинете в последний раз.
— Почему, ваше высочество? — удивился Петр Иванович.
— Я ухожу в отставку.
— Как странно, — заметил генерал. — Вы еще достаточно молоды. У вас — большой боевой опыт. Кроме того, армия вас любит.
— Армия — да, — кивнул головой эрцгерцог. — Но другие люди — нет.
— А ваши знаменитые победы? Например, над Наполеоном при селении Асперн?
— Ныне данное обстоятельство только ухудшает мое положение.
— Трудно в это поверить, ваше высочество.
— Французы в Вене, князь! — пристально взглянул на него Карл-Людвиг-Иоганн. — Когда они придут в Москву, вы мне поверите.
Забыв про дипломатическую вежливость, Багратион вскочил с места и довольно резко ответил:
— Нет, нет и нет! Подобного несчастья с моей страной случиться не может!..
Они давно покинули здание военного министерства, приехали в гостиницу «Der Ahorn Blatt», сняли парадные мундиры, заказали ужин, а генерал от инфантерии все не мог успокоиться. Пророчество эрцгерцога о появлении французских войск в Москве не выходило у него из головы.
Карл-Людвиг-Иоганн слыл человеком умным и сведущим. Не стал бы он пугать старого боевого товарища нелепыми предсказаниями. Но, вероятно, на него повлияло поражение в недавней войне и дальнейшие действия Корсиканца по отношению к древней династии Габсбургов.
Между тем Багратион не считал армию императора Франца Первого плохо обученной или неорганизованной, лишенной боевого духа. Просто она столкнулась с умелым полководцем, вооруженные силы которого строились по иной системе, и эта система оказалась более действенной, чем австрийская.
«Но русская армия? — думал теперь князь Петр. — Сможет ли она противостоять захватчикам и в конечном счете нанести им смертельный удар?»
Он не имел обыкновения делиться со своими адъютантами подобными мыслями.
Однако поручик Древич, второй год служа у него, и так понимал, что шеф пребывает в мрачном настроении. Карие глаза потомка грузинских царей потемнели, брови сошлись к переносице. Он поглаживал рукой черные густые бакенбарды на правой щеке, и это всегда служило у него признаком некоторого волнения.
Древич решил развлечь начальника. Молодой офицер достал купленный по дороге еженедельник «Le journal de Vienne» и предложил перевести для его превосходительства какие-нибудь забавные заметки.
Еженедельник издавался на французском языке и на французские деньги. Буквально три месяца назад австрийская цензура беспощадно кромсала его публикации. Нынче же бойкие журналисты-франкофилы получили полную свободу самовыражения. Они взахлеб писали о Наполеоне Бонапарте, мудрейшем из всех государей, когда-либо правивших на Земле, о французском воинстве, храбром и непобедимом, о самой Франции, где народ живет богато и счастливо.
Начал Древич с обычных для бульварных изданий заметок о чрезвычайных происшествиях. О теленке с двумя головами. О женщине, благополучно родившей тройню. О трубочисте, упавшем с крыши трехэтажного дома, но оставшемся в живых. О пожаре, случившемся в булочной возле «Theater an der Burg», который в прошлом веке построила императрица Мария-Терезия; театр, к счастью, не пострадал.
Предпоследняя страница еженедельника посвящалась международным событиям, и большую часть места там занимала статья «Русские на Дунае». Автор ее, некто Леонард Беккер, вполне достоверно описал действия Молдавской армии в ноябре и декабре прошлого года, правильно назвал фамилии командиров всех корпусов, сообщил, что князь Багратион был внезапно смещен со своего поста и заменен графом Каменским.
В завершение своего опуса г-н Беккер дал несколько картинок бивуачной жизни, и в частности, ярко обрисовал дикие нравы русских. Оказывается, испытывая страшную нужду в одежде и продовольствии, они грабят нищее население Валахии и Молдавии почем зря.
— Вот псы шелудивые! — в сердцах произнес Петр Иванович. — Откуда они все это взяли?.. Сам ведь знаешь, у нас регулярно шел подвоз из России. Кроме того, местной серебряной монетой я платил румынам и молдаванам за транспорт, за муку, за дрова, за использование печей для заготовления хлеба.
— Свободная западная пресса, ваше сиятельство, — пожал плечами молодой офицер. — Врали, врут и будут врать. Если, конечно, заказ поступит.
— Заказ на что? — хмуро спросил генерал от инфантерии. — Поливать грязью русских?..
Не очень далеко от их гостиницы, в роскошном особняке, который теперь занимало посольство Франции, в своем кабинете на втором этаже у окна стоял человек пятидесяти шести лет от роду, среднего роста, полноватый, с лицом надменным и, пожалуй, неприятным. Он задумчиво смотрел на старинный город, где крыши домов, купола церквей и шпили башен освещало заходящее майское солнце.
Французский посол Луи-Гильом Отто, граф Мослой, знал автора статьи «Русские на Дунае». Это был лучший его осведомитель. Ловкий малый, принятый даже в домах венской знати, неутомимый собиратель всевозможных сведений, которые французы у него охотно покупали. В придачу сей Леонард Беккер обладал литературным даром и, взявшись за перо, умел придать любой сплетне вид объективной аналитической статьи. В последнее время именно это обстоятельство стало важным.
Император Наполеон уже готовился к новой войне и потому ставил перед посольством в Вене сложную задачу. Не только знать все и обо всех мало-мальски заметных персонажах, но и влиять на здешнее общество, распространяя в нем идеи, полезные для завоевателей. Австрийцы же такому вмешательству в их жизнь сопротивлялись. Очаги общественного сопротивления тлели во многих местах. Граф Мослой пытался бороться с наиболее серьезными из них, но в том особых успехов пока не достиг.
За его спиной на столе лежал десятистраничный, правда, еще не законченный еженедельный рапорт начальству в Париже — министру иностранных дел Франции Жану-Батисту де Шампаньи, герцогу Кадорскому. В нем отражалась обычная жизнь монархии Габсбургов: отставки, назначения, приемы во дворце Хофбург, новости из правительственных учреждений, торги на бирже, перемещения лиц, по какой-либо причине интересующих французов. Фамилия князя и княгини Багратион там тоже упоминалась.
