Неожиданная Россия. XX век (СИ) - Волынец Алексей Николаевич

Шесть торпедных катеров с Русского острова несли небольшой отряд, менее двух сотен морских пехотинцев – авангард десанта, которому предстояло провести разведку боем и захватить порт Сейсин. Начавшаяся 13 числа десантная операция была чистой импровизацией, до войны её не планировали. Решение захватить крупнейший японский порт у наших границ созрело спонтанно, после быстрого прорыва японской обороны на суше. С точки зрения большой стратегии такая импровизация была обоснованной – захват Сейсина не только лишал противника важного порта, но и не позволял отступающим из Маньчжурии японским войскам создать прочный рубеж обороны в Корее.

Те самые катера, уходящие 13 августа 1945 года с острова Русский на Сейсин…

Однако наш Тихоокеанский флот совершенно не имел опыта боевых десантных операций – таковых не было ни в советское, ни в царское время. Не было и достоверных данных разведки о составе японских войск в районе Сейсина – город являлся не только крупным портом, но и основным центром японских спецслужб, работавших против нашего Приморья и Тихоокеанского флота. Ещё и поэтому Сейсин становился целью десанта – вместе со 181 морским пехотинцем передового десанта находились и два флотских контрразведчика с особым заданием.

Капитан Николай Сёмин и лейтенант Михаил Крыгин вместе с десантниками должны были захватить располагавшийся в корейском городе штаб японской разведки. В ходе неожиданного и стремительного десанта надеялись захватить не только документы или станции радиоперехвата, но и самих японских мастеров шпионажа – прежде всего их ключевого руководителя, капитана 1-го ранга Дзюндзи Минодзума.

Именно Минодзума долгие годы руководил агентурной сетью, любыми доступными способами собирая сведения о нашем Тихоокеанском флоте. Специализироваться по русскому флоту Минодзума начал еще в 1912 году – менялся политический строй в России, менялось даже название нашей страны, а Минодзума десятилетиями подряд методично и даже талантливо вёл свою шпионскую работу. К 1945 году наши контрразведчики накопили немалый личный счёт к столь заслуженному противнику. К тому же в столице Приморья знали о Минодзуме не только заочно – глава «русского отдела» японской военно-морской разведки не раз бывал во Владивостоке, в том числе нелегально.

«Он меня возненавидел только потому, что я русская…»

«Во Владивостоке мне удалось завербовать большое количество людей из числа служащих различных учреждений, с помощью которых я собирал сведения военного, политического и экономического характера… Через своих агентов я получал сведения о настроениях населения Владивостока, об отношении населения к советской власти… Должен сказать, что во Владивостоке мне удавалось собирать очень ценные сведения и начальство было довольно моей работой…» – так позднее сам Дзюндзи Минодзума рассказывал о том периоде, когда он по окончании нашей гражданской войны несколько лет возглавлял японскую резидентуру в столице Приморья.

В 1925 году чекисты Владивостока арестовали японского резидента, но Минодзуме повезло – спустя четыре месяца его депортировали за пределы СССР. В тот момент шли сложные переговоры о возвращении оккупированной японцами северной части Сахалина и советские власти не стали сориться с Токио. Освобождённый Минодзума получил на родине повышение – возглавил «русский отдел» разведывательного управления ВМФ императорской Японии. «В этот период я занимался разведкой против СССР, создал резидентуры на Камчатке и Сахалине, курировал секретаря генерального консульства Японии во Владивостоке Такасуги Нобору, который, выполняя мои задания, приобрел ценных агентов, работавших на морских заводах по строительству подводных лодок, знавших о запасах топлива и нефти во Владивостоке и его окрестностях, насадил агентуру на корабли и пароходы, которые ходили во Владивосток…» – так позднее описывал свою трудовую деятельность в 20-30-е годы минувшего века Дзюндзи Минодзума.

Дзюндзи Минодзума в начале 30-х годов минувшего века

Спецслужбистом он явно был талантливым. Впрочем, японские спецслужбы вообще были очень серьёзным и сильным противником. Япония тогда по праву считалась одной из сильнейших держав мира, и этому высокому статусу соответствовали не только мощь самурайской армии и флота, но и возможности японских спецслужб – на Дальнем Востоке той эпохи у японцев, без сомнения, были сильнейшие разведка и контрразведка.

В корейском Сейсине стараниями Минодзумы возник главный центр шпионажа и радиоперехвата, работавший исключительно против нашего Тихоокеанского флота. Минодзума привлёк к этой работе ряд русских эмигрантов, бежавших из Приморья после гражданской войны. Свои жертвы вербовал умело, затем использовал жёстко, как истинный самурай.

Завербованная им Татьяна Янковская – внучка известного исследователя Приморья – вспоминала, что Минодзуму боялись все, от кадровых офицеров до японских служанок. Но на первой встрече мастер шпионажа показался безупречен. «Он был очень вежлив. В военной форме, говорил по-русски, правда, с ужасным акцентом, но говорил и понимал хорошо… – вспоминала позднее Янковская, – Закурить предложил. Короче говоря, он вёл себя как очень воспитанный человек, как офицер. Но вскоре после этой встречи всё в корне поменялось…»

В рабочей обстановке с завербованными подчинёнными Минодзума был иным. «Когда я ходила к нему докладывать, – вспоминала Татьяна Янковская, – он принимал меня на полу, сидя в японском халате и даже не застегнув брюки. И я не имела права стоять и говорить, потому что он сидел внизу, а я стояла вверху. Я должна была садиться, как японцы, – под себя подкладывать ноги и сидеть так 20, а то и 30 минут. Так, сидя, ему и докладывала. Он курил и пускал в мою сторону дым. И никогда больше не предлагал мне закурить. Он меня возненавидел только потому, что я русская…»

«Проведенная работа не смогла обеспечить разведку…»

Впрочем, главным «инструментом» шпионажа в те годы на Дальнем Востоке были не русские эмигранты, и даже не японцы, а корейцы. Многочисленная корейская диаспора проживала и в китайской Маньчжурии, и на наших дальневосточных землях. Ситуация не сильно поменялась даже после депортации (см. главу 40) советских корейцев Приморья в Среднюю Азию.

Оккупированная японцами Корея вообще оказалась большой проблемой советских разведчиков и контрразведчиков. При этом Кореей занивались именно спецслужбы Тихоокеанского флота, а их «сухопутные» армейские коллеги специализировались на Маньчжурии. Но маньчжурские земли за Уссури и Амуром были захвачены японцами лишь в начале 30-х годов XX века, и контроль самураев там не стал тотальным вплоть до 1945 года. К тому же в Маньчжурии проживало многонациональное населения – китайцы, маньчжуры, монголы, множество русских эмигрантов – и это способствовало работе нашей разведки на маньчжурском направлении.

С Кореей всё обстояло сложнее – японцы захватили её на четверть столетия раньше и к 40-м годам минувшего века сумели не только подавить любое сопротивление на полуострове, но и установить весьма эффективный контроль над местным населением. Если Минодзума был талантливым разведчиком, то японцы в целом оказались талантливыми оккупантами – сочетая жесточайший террор с умелым администрированием, они за четверть века полностью и надёжно подчинили страну корейцев. Впрочем, корейцев к тому времени в Японской империи уже не было – с 1939 года всех живущих на полуострове подданных токийского императора насильно записали в японцы, принудительно раздав всем местным семьям японские фамилии. Несчастные аборигены Кореи от этого не превратились в японцев, но официально ставший частью Японии полуостров самураи, их полиция и спецслужбы, контролировали прочно и жёстко.

Советская разведка агентов среди японцев на континенте практически не имела, посылать же в Корею агентов из числа русских или китайцев было бессмысленно – даже последние слишком заметны на фоне местного населения, а уж русские… Поэтому для работы на Корейском полуострове разведка нашего Тихоокеанского флота отправляла исключительно корейцев. Но в 1944 году флотская контрразведка была вынуждена завести секретное агентурное дело под кодовым наименованием «Чёрная переправа» – к тому времени наши спецслужбы с ужасом осознали, что все полсотни заброшенных в Корею разведчиков либо арестованы, либо перевербованы японцами.