Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Иггульден Конн
В дальнем конце второго двора гости увидели открытую дверь, из которой вырывались клубы пара. Чен И пригласил их войти.
— Делайте то же, что и я, — сказал хозяин. — Вам понравится.
Он торопливо разделся, обнажив жилистое, покрытое шрамами тело. Увидев два бассейна, от одного из которых поднимался пар, Тэмуге направился было к ним, но Чен И покачал головой. К нему подошли двое невольников, и он поднял руки. К огромному удивлению Тэмуге, рабы окатили хозяина водой из ведер, а затем, обернув ладони тряпками, натерли его тело чем-то пенистым, от чего оно стало скользким и белым. Еще несколько ведер воды, и только после этого Чен И шагнул в бассейн, крякнув от удовольствия.
Тэмуге сбросил халат и взволнованно сглотнул. Каким бы грязным он ни был, ему совсем не нравилось, что его будут касаться посторонние люди. Юноша зажмурился, когда его облили водой, и не открывал глаз, пока сильные руки мяли и терли его тело, поворачивая из стороны в сторону. Вода в последних ведрах была ледяной, и он ахнул от неожиданности.
Осторожно ступая, Тэмуге вошел в горячую воду, нащупал каменную лавку и сел, чувствуя, как расслабляются мышцы спины. Потрясающее ощущение, подумал Тэмуге. Вот так нужно жить! Рабы хотели вымыть Хасара, тот сердито отмахнулся от их рук. Слуги замерли, затем один попробовал продолжить — и в тот же миг получил кулаком в висок и покатился по плиточному полу.
Чен И расхохотался, что-то приказал рабам, и они послушно отошли. Упавший не без труда встал и с поклоном протянул тряпицу Хасару, который обтирался до тех пор, пока ткань не почернела от грязи. Тэмуге отвернулся, увидев, что брат поставил ногу на каменную скамью у стены и моет гениталии. Закончив, Хасар вылил на себя ведро воды, не переставая бросать злобные взгляды на человека, которого ударил.
Четверо мужчин молча сидели в горячей воде, затем Чен И встал и плюхнулся в соседний бассейн. Остальные последовали его примеру, уставшие и измученные тревогами и тяготами дальнего пути. Хасар выдохнул, с головой погрузился в холодную воду и вынырнул, шумно отплевываясь и чувствуя прилив энергии. Монголы не знали горячих ванн, окунуться же в холодную купель было ничуть не сложнее, чем прыгнуть в горную реку. Тэмуге с тоской посмотрел на исходящий паром бассейн с горячей водой, но не стал туда возвращаться.
Пока гости плескались, Чен И вышел из воды, и рабы полотенцами осушили его тело. Хасар и Тэмуге не мешкая вылезли вслед за ним. Хасар хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Невольники не рискнули подойти к нему еще раз, а просто вручили большой кусок грубой ткани. Хасар растирался, пока кожа не запылала. Он развязал шнурок, который удерживал волосы, и те рассыпались длинными черными прядями.
Тэмуге с отвращением взглянул на жалкое заношенное тряпье — свой халат, хотел было его поднять, но Чен И хлопнул в ладоши, и слуги принесли чистую одежду. Как приятно избавиться от лодочной вони, подумал Тэмуге, поглаживая мягкую ткань. Он мог только предполагать, что задумал Чен И.
Угощение было обильное и изысканное, хотя Хасар и Тэмуге тщетно искали баранину.
— Что это? — спросил Хасар, взяв пальцами кусочек светлого мяса.
— Змея с имбирем, — пояснил хозяин и показал на другое кушанье. — Думаю, вы пробовали собачатину.
Хасар кивнул.
— В голодные времена, — ответил он и сунул руку в суп за очередным куском.
Не выказывая ни малейших признаков отвращения, Чен И взял деревянные палочки и показал монголам, как захватывать ими пищу. Только Хо Са умел есть палочками, и Чен И слегка покраснел, заметив, что оба брата уронили мясо и рис на скатерть. Чен И вновь показал монголам, как правильно пользоваться приборами, но в этот раз поставил тарелки с едой перед гостями, чтобы те могли есть руками.
Хасар едва сдерживал гнев. Его заставили помыться, нырнуть в холодную воду и вырядиться в одежду, от которой зудит все тело. А сейчас он сидит в незнакомой комнате в окружении странных предметов и чувствует, что вот-вот взорвется. Отказавшись от попыток ухватить что-либо палочками, Хасар сердито воткнул их в чашку с рисом. Чен И недовольно хмыкнул и быстрым движением вытащил палочки.
— Так их втыкают, когда хотят нанести оскорбление, — сказал он Хасару. — Хотя вряд ли ты об этом знал.
Хасар увидел поднос с жареными сверчками и набил ими рот, радуясь, что нашел блюдо, с которым можно справиться без особого труда.
— Вот так-то лучше, — сообщил он, смачно пережевывая насекомых.
Тэмуге, который старательно повторял действия Чена И, ел жареные пампушки, окуная их в соленую воду. Когда сверчки закончились, Хасар взял из вазы с фруктами два апельсина. Надкусил один, выплюнул кожуру и, очистив плод руками, вгрызся в сочную мякоть. Как и его брат, Хасар с видимым нетерпением ждал, что скажет Чен И.
Покончив с едой, хозяин дома с интересом посмотрел на Хасара, расправляющегося с апельсином, затем положил палочки на стол и молча стал следить за тем, как слуги убирают остатки трапезы. Вскоре они ушли. Чен И остался наедине с гостями. Он откинулся на спинку скамьи и посмотрел на монголов. Из его взгляда исчезло напускное равнодушие, и коротышка вновь стал похож на ушлого лодочника, которого они знали.
— Зачем вы приехали в Баотоу? — спросил он Тэмуге.
— За товаром, — не задумываясь, ответил тот. — Мы торговцы.
Чен И покачал головой.
— Торговцы не носят с собой монгольский лук и не стреляют так метко, как твой брат. Вы из кочевников. Что вам нужно на земле императора?
Тэмуге тяжело сглотнул, пытаясь собраться с мыслями. Похоже, Чен И давно обо всем догадался, но не выдал их. Тем не менее юноша никак не мог решить, стоит ли ему доверять. Слишком много в нем странного и непонятного.
— Да, мы из племен великого хана, — сказал он. — И хотим торговать с вашим народом.
— Я тоже торговец и готов выслушать ваше предложение.
Чен И говорил с невозмутимым видом. Впрочем, Тэмуге чувствовал, что коротышка сгорает от любопытства.
— Хо Са спросил, откуда у тебя это богатство, — медленно произнес он, подбирая слова. — Ты владеешь роскошным домом, слугами — и в то же время незаконно перевозишь товары, подкупаешь стражников и устраиваешь переполох у городских ворот. Кто ты такой и почему мы должны тебе доверять?
Чен И смерил гостей холодным взглядом.
— Я человек, которому не по себе от одной мысли, что вы бродите по городу и болтаете лишнее. Сколько времени потребуется императорским воинам, чтобы вас поймать? И как быстро вы расскажете им все, что видели?
Чен И подождал, пока Тэмуге переведет его слова брату.
— Скажи ему, что, если нас убьют или возьмут в плен, Баотоу сгорит дотла, — произнес Хасар, разламывая второй апельсин пополам и высасывая сок из одной половинки. — Чингис знает, где мы, и придет сюда в следующем году. Тогда коротышка увидит, как пылает его драгоценное жилище. Так ему и передай.
— Ты бы лучше помолчал, брат, если хочешь выбраться отсюда живым.
— Пусть говорит, — вмешался Чен И. — Почему это мой город сгорит, если вас убьют?
К ужасу Тэмуге, Чен И знал их язык. Говорил с сильным акцентом, но вполне понятно. У Тэмуге сжалось сердце, когда он представил, что лодочник мог подслушать на пути в Баотоу.
— Кто научил тебя нашему языку? — с напором спросил он, на миг позабыв о своих страхах.
Чен И тоненько рассмеялся, его пронзительный смех звучал совсем не успокаивающе.
— Неужели вы думаете, что никто из чужеземцев не бывал в Цзинь до вас? Уйгуры давно приезжают сюда за шелком, а некоторые остаются.
Чен И хлопнул в ладоши, и в комнату вошел еще один человек. Он был чисто вымыт, в простой цзиньской одежде, но с монгольским лицом и широкими плечами, которые выдавали хорошего лучника. Хасар встал, чтобы поздороваться, схватил его за руку и хлопнул по спине. Незнакомец радостно улыбнулся в ответ.
— Как приятно увидеть в этом городе хоть одно нормальное лицо! — воскликнул Хасар.
