Валентин Пикуль - Нечистая сила
– Там узнаешь.
– А куцы?
– Там увидишь…
Приехали на Итальянскую, где была конспиративная квартира МВД; Хвостов открыл ее своим ключом, сказал Распутину:
– Кончай дурака валять! С Питиримом тебе номер удался, но ты не надейся, что протащишь на себе к власти Штюрмера…
Распутин, перекрестясь, заверил Хвостова, что к Штюрмеру никакого отношения не имеет, а в премьеры будет проталкивать его – Хвостова, и по этому случаю они как следует выпили. Но даже в пьяном состоянии министр постоянно ощущал, что взгляд Распутина обволакивает его целиком, будто трясина, из которой не выбраться («Несомненно, – признавался он, – Распутин был один из самых сильных гипнотизеров… Я ощущал полную подавленность»). В потрясенной и разрушающейся стране два человека жаждали премьерского трона. Кто будет тем горластым петухом, что с торжественным криком взберется на самую вершину дымящейся навозной кучи?
* * *МанасевичМануйлов навестил Питирима в Лавре; он задавал ему вопросы, но ответы получал от Осипенко; опытный демагог, Ванечка очень ловко заставил их сказать то, что ему нужно слышать:
– Говорят, что Штюрмер готовится в премьеры…
– А вам, владыка, – подхватил Ванечка, – следует активнее вторгаться в общественную жизнь. – При этих словах он протянул Осипенко адрес ЛермыОрловой, прося заходить запросто.
– Запросто не можем, – сознался Питирим. – За нами хвостовские жандармы следят, как коты за бедными мышами.
– Не беспокойтесь. У меня автомобиль, который не может догнать никакой мотор из департамента полиции…
Ближе к ночи из кабины мощного «бенца» он проследил, как берейтор Петц вкрался в подъезд дома ј 36 по Бассейной улице (смелый цирковой наездник, он был паршивый конспиратор). Ванечка дождался, когда в спальне ЛермыОрловой погас свет, и казенный автомобиль медленно, словно в похоронной процессии, отвез его… к жене! А утром он валялся в ногах Белецкого, умоляя избавить его от жестокой ревности, умоляя арестовать Петца.
– Что угодно для вас сделаю… из шкуры вывернусь!
Поводом для ареста он выдвинул версию, что Петц продавал лошадей в Швецию, откуда они поступали в Германию. Белецкий обрисовал перед Хвостовым положение с Петцем и сказал, что Россия не рухнет в пропасть, если они этого Петца посадят.
– Сажая Петца в тюрьму, мы сажаем Манасевича на цепочку. Он что-то уже знает, но… молчит. Может, и проболтается?
– Черт с ним, – сказал Хвостов, ковыряя в носу.
Петца посадили, а МанасевичМануйлов водворился на Бассейной, где устроил серию тайных свиданий Распутина со Штюрмером. ЛермаОрлова была фатально потрясена значимостью своего Ванечки в государственных сферах, и она быстро забыла про Петца, попавшего за решетку только потому, что он был моложе и красивее Ванечки. Скоро актриса увидела в своей квартире и долгогривого Питирима, который очень боялся, как бы его здесь не накрыл Хвостов с жандармами. Въедаясь в политику, будто клоп в паршивую перину, Питирим ласково выведывал у Штюрмера, как он будет относиться к Осипенко, которого владыка скромно именовал своим воспитанником. Распутин заранее натаскивал Штюрмера на покорность:
– Ежели ты, старикашка, захошь рыпаться, я вить тебя под самый стол запинаю… Штобы – нини? Штобы – на веревочке… Штюрмер хватал руку Гришки, прижимал ее к сердцу.
– Григорий Ефимович, в этот великий миг, который уже вписывается на скрижали русской истории, я торжественно заверяю вас и всю великую матьРоссию, что без вашего благословения…
Питирим, вздрагивая при каждом звуке с улицы, осенял их крестным знамением – как дело святое, богоугодное. Осипенко при этом брезгливо ковырялся вилкой в салате и говорил:
– Ну, что это такое? Разве это салат? Одна картошка… А где же мяско?
Где же рыбка? У меня же диетка…
Ночью ЛермаОрлова допытывалась у Ванечки:
– А что мне с этих свиданий будет?
– То же, что и мне, – отвечал он. – Заграничный паспорт в зубы и приятные сновидения на русские национальные темы…
* * *Белецкий зашел к Хвостову, посмеиваясь:
– А мы оказались правы, что посадили Петца… Сейчас у меня был Манасевич, и, чувствительно благодарный за то, что мы избавили его от ревности, он продал нам хороший товар. Он дал понять, что Распутин с Питиримом скоро вытащат наверх Штюрмера.
– Гришка предал меня! – закричал Хвостов.
Люстра под потолком кабинета поехала куда-то вбок и погасла. Весь мир стал коричневым и отвратносуконным. Хвостов чуть не выпал из кресла.
Опомнился. Быстро взял себя в руки.
– Честно говоря, – сознался с откровенностью (какая ему была присуща и которая его губила), – я ведь и сам метил на место Горемыкина… Значит, Гришка решил поводить меня за нос!
В чем соль? А в том, что товарищ министра страдал сейчас в унисон со своим министром. Займи Хвостов пост Горемыкина – тогда Белецкий сядет на место Хвостова, но с появлением Штюрмера эта проекция разваливалась.
Хвостов, однако, не проболтался, что в его арсеналах хранится мощное секретное оружие против Распутина. Из великосветских будуаров он извлек черногорцамонаха Мардария, мужчину красоты небывалой, который уже два года без передышки «монашил» в спальнях аристократок. Мардарий был типичный альфонс, и потому Хвостов (сам циник!) говорил начистоту:
– Денег не дам – получи с бабья. Но я решил устроить тебе карьеру…
Возьмика, братец, да прижми Вырубову. Она, правда, на костылях, но это даже оригинально…
Мардарий вскоре доложил, что Вырубова пала.
– Теперь задирай рясу да жми прямо на царицу!..
Это был удар, способный сразить Распутина наповал. Мардарий успешно проник в покои Алисы, но в истории мирового фаворитизма он своего имени не оставил. Царица, как-никак, все же была «доктор философских наук», и она, естественно, возмутилась четкой оперативностью монаха, который действовал так стремительно, будто опаздывал на поезд… Хвостов прогнал монаха с руганью, заодно устроил и нагоняй своему товарищу – Белецкому:
– Тут что-то не так! У меня создается впечатление, что вы, сударь, заодно с Гришкой начали играть против меня.
Белецкому сейчас было невыгодно лишаться дружбы с Распутиным, но коли к стенке прижали…
– Я устрою ему… мордобой, – обещал он Хвостову.
– Это мне ничего не даст, – отвечал министр. – Помимо шикарного мордобоя, мне нужен еще скандал вокруг имени Распутина, обязательно с составлением полицейского протокола… Вы можете, не сходя с места, разработать точную стратагему скандала?
– Я использую близость к Распутину фоторепортера ОцупаСнарского, который состоит при нем вроде флигельадъютанта.
– Пардон, откуда вы знаете ОцупаСнарского?
Хвостов не заметил, что Белецкий смутился.
– Совсем не знаю. Но он – приятель Манасевича, – Действуйте. Вот деньги… сколько угодно! На конспиративной квартире МВД, которую Хвостов использовал в личных целях, он сказал Наталье Червинской:
– Я успокоюсь, когда увижу труп Распутина…
Если раньше министры боролись с Распутиным вполне легально, добиваясь лишь его устранения, то Хвостов вступил в нелегальную борьбу, желая физического уничтожения Распутина!
2. БЕЙ ДУБЬЕМ И РУБЛЕМ
Историки уже давно заметили, что «хвостовщину» с полным правом можно отнести к разряду бульварных романов… Итак, решено:
Распутина станут калечить! Впрочем, конокраду не привыкать.
Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!
Комиссаров пришел к Хвостову в недоумении.
– По-моему, – сказал он, – если уж вы решили Гришку трепать, так надо растрепать его так, чтобы не встал.
– Конечно. Какие могут быть сомнения?
– А Белецкий велел мне предупредить агентов, чтобы они Распутина кулаками пригладили, но костей бы ему не ломали.
– Я перестал понимать Степана! – ответил Хвостов. – От моего имени выдайте агентам бандитские кастеты…
Задумано было искалечить Распутина после вечеринки у Оцупа, когда Гришка выйдет из его дома и пошляется по глухому Казачьему переулку; деньги для кутежа МВД дало МанасевичуМануйлову с тем, чтобы он вручил их хозяину квартиры. Назначенные для избиения агенты были хорошо загримированы и переодеты под ночных гуляк; для быстрого бегства за поворотом переулка их должна ожидать автомашина с опущенным верхом. Хвостов сказал Комиссарову:
– Гришку прямо с панели надо сразу запихнуть в нашу машину и отвезти сначала в полицию для составления акта, а только потом уже везти к хирургам… Самое главное – побольше шума!
Вот и полночь миновала. Волшебное трио в составе Хвостова, Белецкого и Комиссарова уселось в служебную машину и дважды на малой скорости проехало Гороховую, вертясь в изгибах Казачьего переулка. Видели загримированных агентов, но в окнах квартиры ОцупаСнарского почему-то не было света.
– Странно, – нахмурился Хвостов.