Хроники Червонной Руси - Олег Игоревич Яковлев
— Выходит, ты первым на него полез? — продолжал допытываться Володарь.
Владимирко промолчал, уныло передёрнув плечами.
Ирина, глянув на виноватое лицо братца, не выдержала и прыснула от смеха в кулачок.
— Дозволь, отче, я его уведу, вымою и переодену. — Она взяла мальца за руку.
— Добре, — коротко отмолвил Володарь, прерывая разговор с сыном.
Нс правились ему задиристость и упрямство Владимирки. Как бы не развились качества эти в княжиче, не вырос бы он в злодея и переветника. А то... У Игоревича ведь тоже и мать была, и воспитатели вроде добрые... И у Святополка тоже, верно. Ну, там понятно, Гертрудин сынок. Как говорят, яблоко от яблони недалече падает.
Владимирко на старшую сестру смотрел с благодарностью. Ирина любовно провела дланью с серебряным перстеньком на пальце по светлым вихрам братца, ласково улыбнулась ему и увела в верхние покои.
Володарь, вздохнув, направился в сени.
Чувство было такое, что с дочерью в скором времени предстоит разлука. Пора, пора красной девице замуж. Не век же в светёлке сиживать за книгами и за рукодельем да отцовы рассказы слушать. Сыскать бы ей жениха доброго.
«Нужны союзники», — вспомнились слова Татикия.
...«Долго жить будешь, ромей!» — едва не воскликнул Володарь, когда вдруг этот Татикий предстал перед его взором в главной горнице дворца. Всё такой же бритоголовый, широколицый, с таким же золотым протезом вместо носа, только морщин на лице заметно больше да брови стали совсем седы. Тело патриция облегала украшенная самоцветами светло-голубая хламида, на ногах виднелись чёрные кампагии[315] с вкраплениями драгоценных каменьев.
В руках Татикий держал багряный императорский хрисовул с золотой печатью.
— Светлый архонт Володарь! Автократор[316] Алексей Комнин шлёт тебе дары и хрисовул с заверениями дружбы. И предлагает тебе, о сиятельный, скрепить узы союза браком сына своего, принца Исаака, с твоей дочерью, княжной Ириной. В городе Равноапостольного Константина наслышаны о красоте и благовоспитанности княжны. Принц Исаак также получил хорошее образование. Лучшие философы страны ромеев обучали его наукам. Базилевс Алексей полагает, что принц и княжна будут парой, достойной друг друга.
Володарь принял хрисовул из рук Татикия.
— Передай автократору, что мы польщены его вниманием, — изрёк он торжественно. — Великая честь — стать частью императорской семьи. Княжну Ирину мы подготовим к будущей поездке. Крепкие союзники нужны всегда. Они — залог прочного мира.
Татикий, имеющий теперь высокий чин протопроэдра, любезно улыбался. Володарь изобразил некое подобие улыбки ему в ответ.
«Мы поняли друг дружку, хитрый лис,— думал князь. — Брак выгоден обеим сторонам. Имея союзником Ромею, я предотвращу угрозу войны со стороны Святополка и ляхов. Да и Коломан станет сговорчивей. Базилевс же мечтает закрепиться в Дунайском гирле. Воюет с остатками печенегов, с ненадёжными болгарами. И ему тоже надобен сильный союзник. Что ж, выходит, он его обрёл».
Собравшиеся в горнице бояре одобрительно гудели. Бывший рядом с братом слепец Василько на ощупь отыскал его руку и стиснул запястье.
...Одно тревожило Володаря — как отнесётся к предложению императора его дочь.
Ирина сидела за рукодельем, вышивая воздухи для церкви Святого Василия. Владимирко, уже вымытый в дворцовой бане, сидел в чистой сорочке рядом с сестрой и насторожённо поглядывал по сторонам.
— Дочь моя! — начал Володарь. — Базилевс ромейский прислал к нам своего ближнего человека. Сватает тебя, Ирина, за своего сына... Исаака.
Пальцы княжны дрогнули, она отложила иголку с ниткой и вопросительно уставилась на отца.
Несколько мгновений оба они молчали, затем юная княжна решительно поднялась со скамьи и гордо вытянулась в струнку.
— Всё в твоей воле, отче! Я же... я готова... Пойду за царевича...
В глазах её стояли слёзы. Не выдержав. Ирина с плачем бросилась отцу на шею.
— Ещё бы, не пойдёт она! внезапно подал голос Владимирко. — Сам базилевс за нею прислал!
Бывшая тут же сенная боярыня из свиты княжны тихонько стукнула мальца по затылку. Юнец, криво ухмыльнувшись, тотчас примолк.
Ирина утёрла рукавом слёзы.
— Я приезжать, проведывать вас буду, — сказала она. — И тебя, и братьев, и матушку.
— Матушке твоей гонца уже снарядил, — глухо отозвался Володарь.
До боли, до жути жаль было ему расставаться с любимым чадом, но понимал он: лучше пусть зятем его будет ромейский царевич, чем какой-нибудь мелкий местный князёк.
Ирина достала из ларя детскую игрушку — деревянную куклу в бархатной мантии и с короной на голове.
— Вот, отец, се — подарок княжны Анастасии, дочери покойного Ярополка. Теперь она княгиня Минская. Она сказала, что, может, когда-нибудь и у меня будет такая же на голове. Конечно, я была очень мала и не запомнила слова княжны. О них мне рассказывала матушка. Но, выходит, Анастасия правильно предрекла. Если я буду сопричислена к семье базилевса, то стану носить диадему, может, намного более красивую, чем эта.
— Конечно, будет у тебя диадема, доченька. И не одна, думаю.
Ещё раз расцеловав дочь в румяные ланиты, князь велел Владимирке следовать за собой и покинул девичью светлицу. Разумел, что Ирине сейчас надо было побыть одной и осмыслить всё, что вокруг неё происходит.
...В летописях сохранилась короткая запись о том, что в июле 1104 года Володарь Ростиславич выдал дочь Ирину за «Олезинича», то есть сына императора Алексея Комнина.
Известно, что брак Ирины с севастократором[317] Исааком Комнином оказался счастливым. Она родит мужу четверых детей, а её сын Андроник станет известной на весь христианский мир личностью. Но то будет намного позже, пока же юная княжна готовилась отправиться в неизвестность. И отец, и дочь молились о том, чтобы несчастья и беды обошли их стороной.
Всё так же, извиваясь змейкой, пенясь, гневно изливался неукротимый Сан. И так же стремительно, как и вода речная, неслись годы.
ГЛАВА 102
