Дмитрий Дмитриев - Золотой век
— Одна у меня голова, князинька, одна. И та, как видишь, серебриться стала, — совершенно спокойно ответил Волков.
— Смотри, Волков, если ты опять посмеешь ко мне прийти с таким постыдным предложением, то можешь лишиться жизни… тебя расстреляют, как изменника, — погрозил Потемкин Волкову.
Но эта угроза нисколько не подействовала на отъявленного авантюриста и мошенника, каким был Волков.
— Не пугай меня, пожалуйста, князинька, а то ведь со мною может родимчик произойти, — насмешливо ответил он Потемкину.
— Слушай, ты, оставь со мною этот тон… ведь я не прежний Потемкин, которого легко было можно запугать. Мне ничего не стоит тебя уничтожить, стереть с лица земли…
— Этого ты, ваша светлость, не сделаешь.
— Нет сделаю, сделаю, если ты еще хоть один раз явишься ко мне.
— Меня король послал.
— Неужели его величество не нашел ко мне кого прислать получше и познатнее, чем ты… негодяй!
— Прислан я не лично королем, а через его канцлера.
— Так, так, сбавляй чины… того, кто тебя прислал ко мне, может, таким образом, дойдешь ты до последнего придворного. Ступай, оставь меня, скорее уходи, если ты дорожишь своим благополучием.
— А что же мне ответить канцлеру?
— Ответь, что я питаю глубокое уважение к его величеству королю Станиславу-Августу и все, что от меня зависит, я с охотою сделаю. Ступай и больше мне не попадайся на глаза, — проговорил Потемкин таким голосом, который заставил даже присмиреть и такого негодяя, каким был Михайло Волков.
Он не стал более возражать и острить с князем Потемкиным и поторопился оставить его каюту.
Потемкин, проводив взглядом, полным презрения, Волкова, предался своим размышлениям.
«Сколько я сделал разных проступков, и все благодаря этому подлецу Волкову, отъявленному убийце… Я бы мог его арестовать, сослать в Сибирь, расстрелять, все это я мог сделать, и не делаю только потому, что не хочу огласки… Этот негодяй молчать не будет… О, я никак не могу забыть про свои проступки!.. Они мне не дают покоя… Я… я страдаю угрызением совести, раскаянием… Через меня погиб князь Петр Голицын… А несчастный Серебряков… И все из-за женщин… Меня почитают счастливейшим человеком в мире… Я богат, славен, могуч… Все, все есть у меня, одного только недостает — душевного покоя… Я бы с радостью променял богатство, знатность, могущество на покой моей измученной души».
Авантюрист Михайло Волков тоже предавался размышлениям, оставляя галеру всесильного Потемкина.
«Каков стал гусь — Гришуха Потемкин, теперь его голой рукой и не достанешь… Мне надо держать ухо востро, а то как раз угодишь в ссылку, а то, пожалуй, куда подальше… Потемкин шутить не любит… и денег у него теперь не попросишь… И никакая моя угроза на него не подействует… А ведь одно время Потемкин был в моих руках и делал с ним я в ту пору что хотел. Давно это было… Тогда Гришуха только прокладывал себе дорогу к славе. А хорошо бы, черт возьми, заполучить с него так тысяч полсотни… Не даст, дьявол, а след бы мне дать… Немало я для него сделал… Его соперников, одного отправил к праотцам, а другого продал татарам. Гришуха многим мне обязан… О том я постараюсь ему напомнить, хоть и грозит он мне, а ничего не сделает, потому что и у него самого рыльце в пуху».
Объясним, как Михайло Волков очутился в свите польского короля Станислава-Августа.
Михайло Волков, немало сделав преступлений в своей жизни, слонялся, как он сам говорил, из государства в государство, из города в город, промышляя разными неприглядными делами, а больше шулерством, обыгрывая в карты, где только возможно и кого возможно.
Разумеется, это не всегда сходило ему с рук, его не раз били, сажали под арест, выгоняли из города.
На эти наказания Волков обращал мало внимания; с него как с гуся вода… Наказания его нисколько не исправляли; он привык к ним.
После долгого скитания по Европе Волков поселился в Варшаве; ему как-то удалось свести знакомство с одним польским магнатом, занимавшим при дворе короля Станислава-Августа видное положение.
Волков, благодаря своей хитрости, скоро вошел в большое доверие к магнату; тот представил Волкова, как родовитого русского дворянина, желавшего принять подданство короля.
Король Станислав-Август обласкал Волкова и охотно принял его в свой штат.
Таким-то родом проходимец и авантюрист Волков стал придворным чином при польском короле.
И при помощи своей ловкости, хитрости и подслуживания Михайло Волков обратил на себя внимание короля.
Станислав-Август благоволил к Волкову, не зная его прошлого.
Когда стало известно, что императрица Екатерина предпринимает путешествие в Крым и поедет через Киев по Днепру, король Станислав-Август, добивавшийся свидания с Великой Монархиней, очень обрадовался тому, что ему удастся видеть государыню и говорить с ней…
Король поехал навстречу государыне в Канев.
Здесь Станислав-Август ожидал русскую императрицу в течение шести недель; наконец состоялось свидание и оно было очень короткое, мало принесло пользы королю и польскому народу, а стоило, между прочим, королю около трех миллионов золотых.
Во время свидания Екатерины и Станислава-Августа, «имевшего характер учтивого визита», о делах говорили немного. Старались провести время по возможности веселее и заглушить смущение, о котором говорят свидетели пиршества. За обедом на галере «Десны» говорили мало, ели мало, — замечает Сегюр, зато много смотрели друг на друга. Пили за здоровье короля. Затем Станислав-Август, вместе с Потемкиным, делал визиты русским сановникам и генералам под именем графа Понятовского.
Князь Потемкин был на стороне польского короля Станислава-Августа и много хлопотал за него и за польский народ перед государыней.
Но на этот раз хлопоты его не имели никакого успеха, королевство польское доживало последние дни.
Станиславу-Августу хотелось продлить пребывание государыни в Каневе; он просил о том Потемкина, но императрица дала почувствовать королю, что время расстаться.
— Ваша светлость, есть ли надежда, что императрица останется еще хоть на малое время? — тихо спросил у Потемкина король.
— К сожалению, нет. Государыня решила скоро ехать, — так же тихо ответил Потемкин.
— Хоть бы ее величество осталась ужинать, уже все приготовлено, и гости ждут.
— Не знаю, решится ли государыня даже ужинать, надо ждать.
— Не надо ждать, князь, уже все готово.
Тогда Потемкин ввел короля в особый кабинет, и там императрица сказала королю:
— Уже поздно: я знаю, что вы приглашаете гостей на ужин; плавание продолжительно, это заставляет меня проститься с вашим величеством.
Король выразил сожаление, что ему дозволили так мало беседовать с Екатериной.
— Не допускайте к себе черных мыслей, — сказала императрица, — рассчитывайте на мою дружбу и на мои дружелюбные намерения к вам и к вашему государству.
Во время пребывания короля Станислава-Августа на императорской галере Потемкин увидал, что в королевской свите находится Михайло Волков, который, здороваясь с русскими вельможами, протягивал им свою руку.
Потемкин вспыхнул от негодования и, обращаясь к королю, тихо проговорил, показывая на Волкова:
— Ваше величество, кто это?
— А это ваш русский дворянин старинного рода, очень хороший и приятный человек, он теперь у меня на службе; хотите, я познакомлю?
— Я уже с ним знаком, ваше величество.
— Как, уже?
— Даю совет, ваше величество, прогнать этого придворного, он недостоин быть при вашем дворе. Уберите его, ваше величество, только куда подальше, иначе я сам найду место этому негодяю, — хмуро проговорил королю Потемкин, показывая на Волкова.
— Как, разве он…
— Повторяю вашему величеству, он подлец и недостоин быть в вашей свите. Впрочем, я сам сейчас ему скажу слова два.
Проговорив это, Потемкин быстро подошел к Волкову и сказал ему хоть тихо, но очень внушительно:
— Слушай, ты, если сейчас не уберешься отсюда, то я прикажу тебя, как гадину или падаль, бросить в реку.
Как ни хитер и ни бесстрашен был Михайло Волков, а слова Потемкина заставили его побледнеть и быстро исчезнуть с императорской галеры.
Это исчезновение, кроме короля, никто не заметил.
XXXIII
Князь Потемкин в лице Михайлы Волкова нажил себе непримиримого врага.
Волков, чуть не с позором прогнанный с царской галеры, поклялся отомстить Потемкину.
Но всесильному, могущественному князю «Тавриды» не страшна была месть авантюриста, перебежчика.
На короля Станислава-Августа неприятно подействовало удаление с галеры его придворного Волкова.
— Князь, разве вы что имеете против моего придворного? — с ноткой неудовольствия спросил у Потемкина польский король.
