Джеймс Клавелл - Тай-Пэн
– Боже милостивый. Я не могу пойти на это! – вырвалось у Лонгстаффа. – Серебро принадлежит Короне. Корона – только Корона – может указывать, куда оно должно быть направлено!
– Вы решили, что Гонконг представляет собой слишком большую ценность, чтобы вы могли рисковать им. А обстоятельства вынудили вас действовать быстро. Это будет жест, достойный губернатора.
– Я абсолютно не могу, Дирк! Ни под каким видом. Это невозможйо!
Струан подошел к буфету и налил два бокала шерри.
– От этого зависит все ваше будущее.
– Да? В самом деле? Каким образом?
Струан протянул ему бокал.
– Ваша репутация при дворе напрямую связана с Гонконгом. Вся ваша политика в Азии – а это политика Короны в Азии – имеет своим центром Гонгонг. И это справедливо. Не обеспечив безопасности Гонконга, губернатор не сможет именем Ее Величества управлять Азией как должно. Без города на острове нельзя говорить о такой безопасности ни для вас, ни для Короны. Счастливая Долина мертва. Значит, должен быть построен новый город, и быстро. – Струан сделал глоток шерри и задержал вино во рту, атакуя его. – Если вы безотлагательно возместите убытки всем, кто вел строительства, вы сразу же восстановите веру в себя. Вас поддержат все торговцы до единого – это очень пригодится вам в будущем. Не забывайте, Уилл, что многие из них, имеют большое влияние при дворе. Это будет великолепный жест, как раз достойный вас. К тому же, в любом случае, все возмещение убытков фактически оплачивается китайцами, а не Короной.
– Не понимаю.
– Не позже чем через три месяца вы будете у ворот Пекина – главнокомандующий непобедимой армадой. Экспедиция обойдется вам, скажем, в четыре миллиона. Добавьте еще шесть миллионов за разорение поселения. Итого десять миллионов. Но вы попросите четырнадцать миллионов, что будет только справедливой контрибуцией. Дополнительные четыре миллиона станут основой губернаторской казны Гонконга, которая, таким образом, станет одной из самых богатых колониальных сокровищниц империи. На самом же деле вместо четырнадцати миллионов вы потребуете двадцать: еще шесть возместят те шесть, которые вы – со свойственной вам дальновидностью – вложили в Гонконг от имени Короны. Не забывайте: не имея в тылу надежной базы, вы ни за что не посмеете предпринять наступление на север. Без Гонконга для Англии нет в Азии будущего. Без Гонконга нет будущего для вас. Вы сейчас определяете дальнейшую судьбу всей Британской империи, Уилл. Ни больше ни меньше!
Струан чувствовал, как разум Лонгстаффа мечется, лихорадочно прорабатывая все мыслимые последствия такого шага. Это было единственно возможное решение. Единственный способ, позволявший сохранить каждому свое лицо и спасти остров. И в тот момент, когда Струан увидел, как Лонгстафф открыл рот, чтобы заговорить, он быстро добавил:
– И последнее, Уилл. Вы тут же получите деньги назад, большую их часть.
– А?
– Вы немедленно проведете земельную распродажу. Торговаться за новые участки будут бешено. Куда пойдут эти деньги? В вашу правительственную казну. Вы выигрываете во всех случаях. Земля, которую вы продаете, не стоила вам ни гроша. Вы знаете, как отчаянно вам нужны деньги на управление колонией: тут и выплата жалования служащим и полиции, и строительство губернаторского дворца, дорог, зданий суда, кораблей для обслуживания гавани, и тысяча других проблем; а вы, разумеется, не можете прямо использовать на это полученный вами с Кантона выкуп. Я бы сказал, что это будет гениальный ход истинного государственного деятеля. Вам все равно придется принимать решение сейчас, потому что ждать полгода, пока депеша достигнет Англии и заведомо утвердительный ответ вернется обратно, для вас невозможно. Вы спасете Гонконг, и это ничего не будет вам стоить. Но прежде всего вы однозначно продемонстрируете Сергееву, что Англия намерена остаться в Азии навсегда. Я бы сказал, Уилл, что ваше умение одним ходом решать сразу столько проблем произведет впечатление на весь Кабинет. И, безусловно, на Ее Величество королеву. А за высокой оценкой, как правило, следуют высокие титулы.
Корабельный колокол пробил восемь склянок. Лонгстафф достал свои карманные часы. Они отставали, и он поставил стрелки на полдень, напряженно тем временем размышляя и пытаясь отыскать какой-нибудь изъян в логике Струана. Она безукоризненна, признал он наконец. У него закружилась голова, когда он вдруг осознал, что, не будь Тай-Пэна, он так ничего и не предпринял бы в отношении лихорадки. Просто держался бы подальше от долины, надеясь, что врачи найдут какой-нибудь способ бороться с болезнью. Он, как и все, был встревожен эпидемией, но считал, черт побери, более важным сначала выиграть войну с Кантоном.
Да. Изъяна нет. Черт, ты едва не упустил момент, открывающий самые блестящие перспективы. Разумеется, это превышение его письменных полномочий, но, с другой стороны, губернаторы и полномочные представители наделяются властью и сверх той, что доверена бумаге. Следовательно, такая поспешность будет расценена лишь как вынужденная мера. Мы не можем ждать до следующего года, чтобы утвердить волю Ее Величества среди язычников. Решительно не можем. И его замысел с чайными семенами чудесно вписывается в общую картину и говорит о дальновидности, превышающей даже дальновидность Тай-Пэна.
Лонгстафф почувствовал необоримое искушение тут же рассказать Струану о семенах. Но огромным усилием воли сумел справиться с ним.
– Думаю, вы правы. Я немедленно объявлю об этом.
– Почему бы вам не собрать у себя завтра всех тай-пэнов? Дайте им два дня на то, чтобы представить вашему казначею счета на землю и строительство. Назначьте новую распродажу земли через неделю. Это даст вам время, чтобы промерять все участки. Я полагаю, вы захотите видеть новый город рядом с Глессинг Пойнтом?
– Да. Именно так я и подумал. Это будет самое удачное место. В конце концов, его мы и рассматривали в свое время. – Лонгстафф поднялся, налил себе еще шерри, потом дернул шнур звонка. – Как всегда, я был рад выслушать ваш совет, Дирк. Вы, разумеется, останетесь отобедать.
– Боюсь, что мне лучше вернуться. Завтра с отливом Сара уезжает домой на «Махарадже Калькутты», и дел очень много.
– Ужасное несчастье. Я о Роббе и о вашей племяннице.
Дверь открылась.
– Да, сэр-р? – спросил дежурный офицер.
– Поинтересуйтесь у генерала, не присоединится ли он ко мне за обедом.
– Слушаюсь, сэр-р. Прошу прощения, сэр-р, но здесь миссис Квэнс, ожидает встречи с вами. И мистер Квэнс. Потом еще все эти вот, – он протянул Лонгстаффу длинный список имен, – которые прибыли с просьбой принять их. Сказать миссис Квэнс, что вы заняты?
– Нет. Лучше уж мне принять ее прямо сейчас. Пожалуйста, не уходите, Дирк. Боюсь, мне понадобится моральная поддержка.
В каюту вошла Морин Квэнс. Следом за ней появился Аристотель. Под его безжизненно потухшими глазами лежали черные тени. Теперь он был просто маленьким тусклым человечком. Даже одежда его выглядела неопрятной и какой-то серой.
– Доброе утро, миссис Квэнс, – произнес Лонгстафф.
– Да хранят вас святые угодники, ваше превосходительство, сегодня и впрямь чудный денек.
– Доброе утро, ваше превосходительство, – едва слышно произнес Аристотель, не поднимая глаз от пола.
– Добрый вам день, Тай-Пэн, – сказала Морин. – С благословенной помощью самого святого Патрика мы через несколько дней вернем вам по счету.
– Никакой спешки нет. Доброе утро, Аристотель.
Аристотель Квэнс медленно поднял голову и посмотрел на Тай-Пэна. Его глаза наполнились слезами, и он прочел на лице Струана сочувствие.
– Она сломала все мои кисти, Дирк, – с трудом выдавил он из себя, – Сегодня утром. Все до одной. И мои… она выбросила мои краски в море.
– Пора уж нам было прийти повидать вас, ваше превосходительство, – тяжело заговорила Морин. – Мистер Квэнс наконец-то решил отступиться от этой своей пустой мазни. Он хочет определиться на приличную работу. Вот о работе мы и пришли с вами поговорить, ваше превосходительство, – Она оглянулась на мужа, и на ее лице появилось усталое выражение. – Все что угодно. Лишь бы она была постоянной и приносила довольно денег. – Она повернулась к Лонгстаффу: – Может, какое-нибудь место клерка. Бедный мистер Квэнс не имеет в делах большого опыта.
– Это… э… вас устроит, Аристотель?
– Она сломала мои кисти, – безнадежно повторил Квэнс. – Это все, что у меня было… мои краски и кисти.
– Мы же обо всем договорились, дружок, не так ли, ну? Давеча еще клялись всем, что свято? А? Больше никаких картин. Приличная постоянная работа, исполнение своего святого долга перед семьей и никаких шалостей.
– Да, – убито сказал Квэнс.
– Я буду рад предложить вам место, мистер Квэнс, – вмешался Струан. – Мне как раз нужен клерк. Плата – пятнадцать шиллингов в неделю. Я добавлю к этому каюту на моем плавучем складе сроком на один год. После этого вы будете сами подыскивать себе жилье.
