Тени Либереи. Тайна библиотеки Ивана Грозного - Петр Селезнев
После этого девушка быстро убрала деньги в карман и протянула им ключ с номером «35», которым по ощущению отпирался амбарный замок, а уж никак не гостиничный номер, и указала на узкую тёмную лестницу на второй этаж. Мужчины благодарно кивнули и двинулись, едва разбирая дорогу, по ступенькам наверх. Войдя в длиннющий коридор с чуть светящимися лампами, длинные тени от которых распространялись на всю его длину, спутники добрались до своей двери и вставили в скважину ключ. Тяжелым усилием его провернув, вход распахнулся, открыв посетителям внутреннее убранство их номера. Комната была небольшой: прихожая, которая плавно перетекала в маленькую спальню около десяти квадратных метров с большой двуспальной кроватью, и крошечная ванная комната, вся в грибковых отложениях с навязчивым запахом из канализации. Окна закрывали ярко-бордовые шторы, а рядом висели странные атрибуты, свойственные публичному дому, но никак не гостинице. Осмотревшись внимательнее, Валерий все понял: «Это притон для оказания интимных услуг, а не отель, как мы предполагали, вот почему девушка так над нами смеялась». Пётр выругался, поскольку оставаться в таком месте был явно не намерен, однако другого выхода не было, деньги уже уплачены. Достав из сумки салфетку, он быстро протер ей стол и выложил туда компьютер. После этого он заявил, что пойдёт и позвонит жене, чтобы сказать, что его отправили в срочную командировку на конференцию, и он забыл ей вчера об этом сказать. Ложь, конечно, была сомнительного качества, прямо сказать откровенно неправдоподобная, но других вариантов, чтобы уберечь семью от бандитов у него не было.
В этот момент Виноградов скинул куртку и плюхнулся на кровать, не снимая ботинок. Он настолько устал, что было ощущение, что прямо сейчас заснёт, но мысли, тревожащие его, не давали покоя: «Кремль, нет, проникать туда в поисках сокровища – самоубийство, никому ещё не удавалось найти его именно там, хотя пытались многие. Они уже и так наворотили дел – раскопали, не засыпав остатки старого кладбища у Коломенского, проломили подвал у дома Пашкова. Страшно представить, что потребуется, чтобы докопаться до истины. Но ещё более пугающе так это то, что сокровище возможно в принципе не существует, а все ключи, которые косвенно подтверждают причастность к нему, могут быть отвлекающим маневром, придуманным Иваном Грозным во время Опричнины, либо позднее в Смутное время для поляков. Но с другой стороны, если Либерея есть на самом деле, то нельзя ни в коем случае подпускать к ней Тараса, ведь тогда оставшаяся от предков реликвия, ценная сама по себе в сборе, разойдётся по частным коллекциям, как это произошло в начале двадцатого века с царскими и дворянскими сокровищами с приходом Советской власти, и никогда уже не соберётся воедино».
На этих мыслях в комнату вернулся Пётр с каменным и грустным лицом, держа в руках телефон. Судя по всему, жена ему не поверила, а пребывание в публичном доме оказывало на него дополнительное психологическое давление. «Мы пойдём за ней», – вдруг спустя продолжительный промежуток времени заявил Валерий. «За чем?» – оторвавшись от печалящих его размышлений, спросил Севастьянов. «За библиотекой, мы должны найти ее», – продолжил своё высказывание Валерий. «Ты спятил? Мы едва тут ноги унесли, и куда нас это привело? А ты хочешь продолжить! Нет, я не собираюсь участвовать в этом цирке! С меня хватит!» – недовольно возмутился Пётр, злостно глядя на своего собеседника. «Ты подумай, пытался образумить его Виноградов, – мы мечтали узнать тайны периода Ивана IV, а это одна из них, мы не можем допустить, чтобы шайка бандитов прибрала к рукам это великое сокровище! Как только мы найдём его, то войдём в историю и впишем свои имена рядом с Грозным! Разве не этого ты когда-то хотел?» Преподаватель замялся, аргументы были так себе, но, возможно, когда они найдут Либерею, то он сможет забрать себе ее часть и продать на чёрном аукционе, решив свои финансовые проблемы. «Хорошо, я согласен, что ты предлагаешь?» – заявил он, надеясь, что соратник не поймёт его тайных мотивов. Валерий посмотрел на него довольными глазами, после чего ответил: «Так, погоди, мне нужен листок и ручка».
Тут он начал рыскать по номеру в поисках искомого, как вдруг на глаза ему попался распечатанный документ в файле и обгрызанный и частично сломанный карандаш. Присмотревшись, он понял, что это листок, на котором написано: «Уважаемые гости, просьба не бросать в канализацию предметы интимной гигиены и соответствующие принадлежности, мы устали чистить засоры. Обращайтесь с оборудованием осторожно, не ломайте, оно пригодится другим посетителям. Желаем вам успехов в достижении поставленных целей!» Сморщившись от неприязни, Виноградов перевернул его, взял пишущую принадлежность и заявил, параллельно рисуя свои мысли схематично на бумаге: «Смотри, раскопки Конона Осипова и Игнатия Стеллецкого в своё время показали, что ход от Тайницкой к Угловой Арсенальной башне разрушен временем и людьми. Подземная же палата у Филаретовой пристройки чудом уцелела в недрах Боровицкого холма. От Грановитной палаты до Филаретовой пристройки вёл ход. Летом и осенью 1894 года исследованием подземного Кремля занялся князь Н.С. Щербатов, который раскопал двухъярусные подземелья под Троицкой башней, расчистил от глины и мусора тайный ход, соединявший Угловую Арсенальную и Никольскую башни. Продолжению раскопок помешала смерть Александра III, а потом у казны не нашлось денег. Где-то в середине они должны между собой соединяться».
«Да, и Стеллецкий когда-то писал, что из царских теремов, где-то из подвала, был спуск в подземелье – большую палату, в которую расширялся тоннель между Благовещенским, Архангельским и Успенским соборами. Она была наполнена ящиками с книгами, под нею имелось нижнее помещение. Более того, Веттерман говорил о подвалах с «двойными сводами», которые в Кремле были встречены под Троицкой
