Рыцарь золотого веера - Алан Савадж
Но этого не случится. Если бы Марло был жив… Но его убили в пьяной драке в какой-то таверне пять лет назад. В драке, подобной той, которая могла бы вспыхнуть в ту ночь в «Лаймхаузе», если бы Уилл не остановил Тома и не потворствовал тому сумасшедшему. Талантливый был поэт, говорят теперь. Человек странных взглядов и ещё более странного поведения, но талантливый. Растраченная впустую жизнь. А Киту было не больше двадцати девяти. Что они будут говорить об Уилле Адамсе, тридцати пяти лет, если вот сейчас он свалится мёртвым? Наверное, ничего. Едва ли мир узнает о его существовании.
Голландцы обменивались взглядами.
— Извините, джентльмены. Я плохой хозяин. Пройдём в гостиную, пропустим по кружечке эля. И расскажите, куда мы поплывём на этот раз. Берег варваров?
— Бери выше, Уилл, бери выше. — Хоутман вошёл в гостиную и уселся у огня. Он был сильно возбуждён. — Это — кульминация всех моих помыслов, Уилл, всех моих надежд. Острова пряностей, Уилл. Ява. Суматра. Кто знает, может быть, даже Индия. Португальцы обладали этими жемчужинами слишком долго. Пора и нам взять свою долю.
Карты расстелены на полу, мужчины стоят над ними на коленях… Мэри Адамс сидела в углу и печально смотрела на них. Как бы ни были любезны их приветствия, теперь она сидела, позабытая всеми, пока они тыкали пальцами в карты и проводили воображаемые курсы.
— Идём мимо мыса Бурь, — говорил Уилл вполголоса. — Потом Индийский океан. Бог мой, вам понадобится целый военный флот, мастер Хоутман.
— Не к Африке, Уилл. Согласен, мы будем подвержены риску встретиться с португальцами по всему пути. Мыс Горн. Мы пойдём по пути Магеллана, Дрейка. И Тома Кэндиша.
— Мне кажется, испанцы будут для нас ещё страшнее португальцев, мастер Хоутман.
— Доны не узнают о том, что мы вышли из гавани, до тех пор, пока мы не пройдём полпути. И это к лучшему, потому что они будут думать, что мы — пираты, а мы будем в это время уже на пути к Южному морю.
— Мы? — переспросил Уилл.
— У меня пять кораблей, Уилл. «Хооп» будет флагманом, на нём поплывёт Жак. Его водоизмещение — 250 тонн, берет на борт 130 человек. Солидный корабль, Уилл. «Троу» — 150 тонн и 109 человек. Капитаном будет Симон де Кордес, он же заместитель Жака. «Лифде» — 160 тонн, 110 человек, капитан Питер Беннинген. «Челооф» — 100 тонн, 86 человек. Сабольт де Верт — капитан. И, наконец, «Блийде Бодшап» — 75 тонн, 56 человек, капитан — Ян Бокхольт. Каждый корабль будет вооружён и экипирован так, чтобы отразить возможные атаки испанцев, в этом не сомневайся.
— Да, — промолвил Уилл. — Вокруг мыса Горн и через Южное море. Это займёт не меньше года, мастер Хоутман.
— Вот список с перечнем провизии. Хлеб, солонина, вино…
Уилл бросил взгляд на испещрённый цифрами лист.
— А в Америке можно будет торговать, Уилл, — добавил Хоутман. — Тамошние индейцы не признают владычества испанцев.
— Это предприятие тщательно обдумано со всех сторон, мастер Адамс, — вставил Маху. — Насколько тщательно — вы можете судить об этом хотя бы по тому факту, что мы пришли к вам. Мастер Хоутман решил взять самого лучшего навигатора, и его мнение — что вы наиболее подходящий для этого человек. Мы предлагаем вам пост главного штурмана. Вы поплывёте на флагмане.
— А остальные?
Маху взглянул на Хоутмана.
— Мы думали предложить отправиться с нами Тиму Шоттену и вашему брату Тому.
— Хорошие ребята, — согласился Уилл.
— И ещё Том Спринг. Я слышал о нём много хорошего. — Хоутман похлопал Уилла по плечу. — Только английские штурманы для моего флота, Уилл. Только лучшее для Корнелиуса Хоутмана. Жаль, что не смогу сам отправиться с вами.
— Почему?
— Год, а может, и больше, — слишком много для меня, Уилл. Я должен присматривать за своей торговлей. Но от этого я буду дожидаться вас с ещё большим нетерпением. Вы повезёте одежду. Туземцы на островах пряностей с удовольствием продают перец в обмен на наши ткани и одежду. Говорю тебе, Уилл, это путешествие будет самым значительным в твоей жизни. И в наших жизнях тоже. Я чувствую это нутром.
Уилл рассеянно глядел на карту, а перед его глазами вставала таверна «Лаймхауз», лица Тима Шоттена и Кита Марло. Вокруг Горна и через Южное море. В легендарный Китай? К Тамерлану и Зенократе? Нет. На Яву за грузом перца. И всё же как убыстряла свой бег кровь в его жилах при одной только мысли — побывать в тех местах! Не он ли мечтал долгие годы об этих странах и о том, что он мог там найти?
— Вы принимаете пост, мастер Адамс? — спросил Маху.
Уилл перевёл взгляд на них: Маху — серьёзный и нетерпеливый; Квакернек, не менее серьёзный, но более уверенный в себе; молодой Зандвоорт, улыбающийся и рвущийся в бой. Эти люди будут его товарищами в бесконечном плавании.
— О да, сэр Жак, — сказал он. — Я принимаю пост.
— Ты здесь, Томас Спринг? — Тимоти Шоттен, работая локтями, проложил себе дорогу сквозь народ, толпящийся у набережной. Он пожал руку молодому человеку. — Добро пожаловать. Ты знаком с Уиллом Адамсом?
— Знаком, мастер Шоттен. — Спринг протянул руку. Несмотря на его молодость, его лицо уже было задублено солёными морскими ветрами.
— Рад возможности плыть вместе с вами, мастер Адамс.
— Вы говорите так, как будто я известный человек. Это мой брат Том.
— Рад познакомиться, мастер Томас. — Спринг смотрел на рыбачьи судёнышки, на зевак, собравшихся на набережной; затем перевёл глаза на ярко-голубое июньское небо, повернул слегка голову, чтобы ощутить лёгкий бриз на щеке. — Неплохой денёк для отправления, не так ли, мастер Адамс?
— Хороший день для начала хорошего путешествия, — согласился Уилл. — Вы уже плавали с голландцами, мастер Спринг?
— Нет, сэр, ещё нет, — признался Спринг. — Но я слышал только хорошее о них как о моряках.
— Скоро вы обнаружите, что это правда, — сказал Том Адамс. — При условии, что вы будете помнить: они ожидают от своих штурманов хорошей работы.
— Начался прилив, Уилл, — сказал Тим Шоттен. — Надо выходить в море.
Уилл кивнул и пересёк площадь у набережной. Зрители расступились, давая ему дорогу. Мэри
