Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза - Элисон Уэйр
– Парламент объявит ее официально мертвой, чтобы дочери могли вступить в права наследства.
Елизавета подняла глаза на короля, смущенная тем, что человека могут объявить мертвым, пока он еще жив.
– Она не останется в нужде, – успокоил ее отец.
– А когда дядя Глостер женится на Анне Невилл?
Король вздохнул:
– Это хороший вопрос, Бесси. Проблема в том, что она исчезла. Никто не знает, где ее искать.
– Подозреваю, что Кларенсу это известно, – вмешалась в разговор мать, втыкая иглу в натянутую на пяльцы вышивку.
– Он это отрицает, – возразил король.
– Но кто потеряет больше всех, если Глостер женится на Анне? Кларенс хочет сохранить все наследство за собой.
– Едва ли он зашел так далеко, что стал прятать ее.
Мать выглядела раздраженной:
– Милорд, вам нужно научиться более реалистично смотреть на своих братьев. Вы проявили слишком большую снисходительность, когда Кларенс предательски поддержал Уорика. К тому же он ненавидит меня и моих родных. Считает нас выскочками и всегда держался такого мнения.
– Думаю, этот разговор немного преждевременный, – сказал отец и спустил Елизавету на пол. – Вы, наверное, ждете не дождетесь Рождества, Бесси. Мы проведем его здесь, в Вестминстере, устроим игры, маскарад, банкеты и пантомимы. Я намерен организовать пышные торжества, чтобы наверстать упущенное в прошлом году.
Елизавета захлопала в ладоши и воскликнула:
– Ах, скорей бы уже! – Однако, лежа в постели в ту ночь без сна, она думала не о грядущем Йолетиде, ее не оставляла мысль: куда же подевалась Анна Невилл?
Глава 3
1472–1475 годы
Отец часто говорил о прекрасном Брюгге, где он провел время изгнания в качестве гостя герцога Бургундского. То и дело он поминал Бургундию, и вскоре Елизавета узнала, что тамошний двор первый во всем христианском мире по великолепию как в области искусства, так и в моде и манерах.
Решив никому не уступать в блеске и роскоши, король щедро тратился на свой двор, желая произвести впечатление на своих подданных и иностранных гостей. Для Елизаветы стало привычным видеть работников, которые занимались бесконечными улучшениями в Вестминстере и других королевских дворцах, перестраивали их в красном кирпиче, столь любимом в Бургундии, золотили деревянные панели, создавали витражи, развешивали по стенам изысканные гобелены и картины фламандских мастеров. Отец тратил огромные суммы на атрибуты своего величия, особенно на экстравагантные наряды, дорогие украшения и обильный стол. Елизавета с восторженным трепетом взирала на все это и дала себе слово, что, если когда-нибудь выйдет замуж за короля или принца, у нее будет такой же великолепный двор.
Где бы ни находился двор, отец неизменно восседал на троне в блеске своего величия или легко перемещался среди придворных, радушный и всем доступный. Он был прост в общении и легко находил общий язык со всяким. Елизавете нравилось, когда отец, видя человека, онемевшего от благоговения перед его королевским великолепием, подбадривал его и побуждал говорить, дружески положив руку ему на плечо. Она знала, что в гневе король был страшен для тех, кто оскорбил его, но никогда он не выказывал гнева по отношению к своим детям и часто проявлял великую доброту и нежность к своей супруге.
Однажды ранней весной мать пришла в детскую в Вестминстере, уже обремененная большим животом, и тяжело опустилась на скамью.
– Вам уже шесть лет, Бесси, пора начать ваше обучение. Вам нужно узнать, как быть достойной женой великого принца и овладеть всеми качествами, необходимыми королеве. Мы начнем с самого важного, а это честность и непорочность – свойства характера, которые больше всего восхищают мужчин. – Она пустилась в долгое наставительное рассуждение о том, чего ждут от юной леди. – Вы должны держаться с достоинством, не сутулить спину и скромно опускать глаза. Больше никакой беготни по дворцу.
Сделать это оказалось труднее, чем думала Елизавета. Она часто забывала, что нельзя бегать и скакать, ведь до сих пор ей это дозволялось. У леди Бернерс нередко появлялись поводы упрекать свою воспитанницу, и она то и дело напоминала ей о необходимости следовать примеру матери, которая являла собой образец королевского достоинства.
Некоторые уроки вела леди Бернерс, но читать и писать Елизавету учила мать.
– Вам повезло, Бесси, – говорила ей наставница. – В мое время на женщин, которые знали буквы, смотрели косо. Люди опасались, что грамотность может привести к легкомысленному поведению, например к написанию любовных писем. Однако мой отец, хвала Господу, держался передовых взглядов, и теперь становится общепринятым, что образованная женщина может оставаться добродетельной. Умение читать и писать пригодится вам, когда настанет время управлять замками и дворцами. Вы сами сможете сочинять письма, и ваш ум расширится от чтения.
Елизавету всегда завораживали книги. Мать регулярно показывала ей прекрасные манускрипты в королевской библиотеке, и девочку очаровывали нарисованные в них миниатюры и поля текста, украшенные узорами из прелестных цветов или изображениями фантастических животных. Вскоре она уже могла прочесть многие слова сама. Это была для нее большая радость – вступать в мир короля Артура или открывать для себя волнующую историю святого Георгия, покровителя Англии, который спас обреченную на смерть принцессу от ужасного дракона.
Однако девочка извлекала уроки не только из книг. Много времени она проводила, наблюдая, как мать распоряжается слугами и общается с придворными, которые помогали ей в исполнении ее важных обязанностей. Елизавета быстро научилась считать, чтобы, когда вырастет, разбираться в денежных вопросах. Ей давали уроки танцев, музыки, шитья и оставляли немного свободного времени для игр. Почти каждый день в сопровождении грума она каталась верхом на своем пони по кличке Галахад. Принцессе нравилось скакать по парку и уноситься мыслями далеко, подставляя лицо ветру, который трепал ее волосы. Воспоминания о недавних тяжелых временах иногда заполняли ее сны, однако в часы бодрствования Елизавета мало думала о них. Жизнь настала мирная.
В апреле они жили в замке Виндзор. Мать родила очень милую девочку, которую назвали Маргарет в честь тети Маргариты, герцогини Бургундской. Елизавете сразу полюбилась новая сестренка, и они втроем с Марией и Сесилией много суетились вокруг нее, передавали с рук на руки, как куклу, и ссорились из-за того, кто будет держать ее. Малыш Нэд был немного отставлен в сторону, и его уже не демонстрировали с гордостью как младшего в семье, но мальчика больше интересовали скачки на деревянной лошадке и размахивание игрушечным мечом, чем возня с агукающим, спеленутым младенцем.
Исчезновение Анны Невилл продолжало занимать мысли Елизаветы. Ей было не понять, как могла пропасть неизвестно куда наследница огромного состояния. Дядя Глостер не прекращал поисков Анны. Он был убежден, что дядя
