Василий Веденеев - Частный сыск есаула Сарычева
– Кто там?
Сарычев метнулся на голос. Сидя по пояс в ванной и положив себе на плечи ноги дамы, рыжеусый человек держал в мокрой руке бокал с шампанским. Дама бросала в него невесомые хлопья пены и визгливо хохотала.
– Свои, – направив на рыжеусого ствол, буркнул Сарычев. – Не дергайся, у моей игрушки легкий спуск.
Рыжеусый выронил бокал и побледнел, дама сдавленно вскрикнула, затравленно оглянувшись на вошедшего.
– Тихо! – приказал Павел.
Дама забилась в угол квадратной ванны, не решаясь орать – она выросла в трущобах и слишком хорошо знала, что случается, если не вовремя откроешь рот, когда на тебя направлен револьвер.
«А он пьяница, – поглядев в водянистые глаза рыжеусого, понял Сарычев. – Тем лучше!»
В дверь номера постучали. Рыжеусый приподнялся, но под сердитым взглядом есаула сник и глубже погрузился в воду – он жестоко страдал, что позволил себе расслабиться и оставил браунинг в номере. Что надо этому широкоплечему подтянутому человеку с неприятными синими глазами? А в дверь стучат – не означает ли этот стук неожиданное спасение?
– Принесли выпивку, – усмехнулся Сарычев и крикнул, – входите, сюда!
Горничная в коротеньком платьице вкатила тележку, уставленную бутылками. Павел быстро схватил ее за руку и втащил в ванную.
– Посиди здесь. Будешь открывать бутылки. Ну чего ждешь, давай, начинай!
Горничная дрожащими руками откупорила бутылку. Рыжеусый смотрел на происходящее, теряясь в догадках – что происходит. Неужели к ним ворвался сумасшедший маньяк?
– Пей, – приказал горничной Сарычев. – Прямо из горлышка. Откажешься, пристрелю!
Глядя на бутылку расширенными от ужаса глазами, она начала пить.
– Ты Гришин? – Павел посмотрел на рыжеусого. – Не отпирайся! Если мы не договоримся, я уйду, оставив тебя с пулей в башке!
– Мы договоримся, – поежившись от сквозняка, заверил Алексей Владимирович. Получать пулю в лоб не хотелось, а сумасшедший, похоже, не намерен шутить.
– Где коллекция, которую взяли у Тоболина?
– Дома, у Филиппова. В сейфе.
– Где сейф? Быстро!
– На втором этаже, в бильярдной, рядом с книжным шкафом. Он закрыт картиной с Наполеоном.
– Пей, пей! – прикрикнул Сарычев на горничную, опустившую бутылку. – Пей до дна. И этим дай по пузырьку.
– Что вы хотите? – держа в руках открытую бутылку, мрачно спросил Гришин. Бросить бутылку в голову незнакомца и резко выпрыгнуть из ванны? Навалиться, отнять револьвер и душить, душить…
Нет, не получится – он успеет выстрелить. Запрокинув горлышко над широким открытым ртом, Алексей Владимирович начал вливать в себя спиртное, напряженно кося налитым кровью глазом на сумасшедшего с наганом.
– Ты тоже пей, – приказал Сарычев притихшей в углу ванны голой проститутке. – Не стесняйся, я угощаю! Так, пустую посуду на пол. Осторожно, не делайте резких движений, я этого не люблю. Берите еще по бутылочке. Пейте! Ну!
«Он накачает нас до потери пульса, – отстраненно подумал Гришин, давясь спиртным, но глотая его под дулом нагана. – Бог мой, надо же было так вляпаться!»
– Пейте быстрее! – покрикивал есаул.
Горничная устало закрыла глаза и блаженно вытянула ноги, не обращая внимания на лужи на полу. Пробормотав несколько грязных ругательств, она притихла. Но Гришин еще держался – его лицо приобрело свекольный оттенок, глаза выпучились и остекленели, движения стали размашистыми и неверными, но он проталкивал и проталкивал в себя спиртное.
«Прошло не менее тридцати минут, – прикинул Сарычев, – пора уходить». На полу стояло и валялось уже не менее полдюжины пустых бутылок. Гришин все чаще тяжело сопел и отдувался.
– Допивай! – велел ему Павел и выскочил в коридор. Быстро обшарив одежду подручного Филиппова, он нашел браунинг и сунул его в свой карман.
В ванной раздался грохот и жуткие ругательства. Посмотрев, в чем дело, Сарычев увидел валявшегося на полу Гришина – видимо, тот вылез из ванны, но запнулся о ноги уснувшей девицы из буфетной и, будучи прилично пьяным, упал. Подняться ему не удалось – Павел ударил Гришина рукоятью револьвера по затылку и выбежал в коридор.
Так, оставшиеся в номере вряд ли в ближайшие два-три часа смогут сказать что-либо членораздельное, а ему надо очень торопиться. Рванув на себя створки оконной рамы, Сарычев вылез на карниз и спрыгнул на крышу соседнего дома – возвращаться обратно мимо толстяка не имело смысла. К тому же вот-вот должна появиться полиция. И она появилась.
Прячась за трубой, Павел увидел, как у подъезда «Зеленого терема» остановилось полицейское авто и из него с горохом посыпались синие мундиры. Да, он был прав, толстяк нашел способ сообщить в участок. Теперь остается уповать на собственную ловкость и везение.
Пробежав по крыше, он уцепился за водосточную трубу и начал спускаться. Когда до земли осталось не больше двух метров, Павел разжал руки и полетел вниз. Приземлился он неудачно, на четыре точки. И тут же кто-то навалился сверху, пытаясь заломить ему руки.
Сарычев ловко вывернулся, лягнул нападавшего ногой, сбросил с себя. Выпрямившись, увидел полицейского в синем мундире и, не раздумывая, резко боднул его головой в лицо. Полисмена отбросило назад, и он сполз по стене, выронив дубинку.
Больше не оглядываясь и стараясь не слышать раздававшихся отовсюду свистков постовых, Павел кинулся к парку…
* * *Меньше чем через час Сарычев был у дома Филиппова. Зайдя в аптеку, он опустил в щель телефона жетон и, прикрыв микрофон платком, набрал номер особняка Бориса Васильевича, отыскав его в толстой телефонной книге. В наушнике раздались долгие гудки. Потом щелкнуло, и голос японца ответил:
– Вас слушают.
– Мне хозяина, – зажав пальцами нос, прогнусавил Павел.
– К сожалению, господина Филиппова нет. Он вернется позже, после семи.
Повесив трубку, Сарычев аккуратно сложил платок и, убрав его в карман брюк, направился в итальянский ресторанчик. Усевшись за столик, бывший есаул заказал рюмку водки и жареную рыбу – и начал наблюдать за домом Бориса Васильевича, прикидывая, как избежать ненужной встречи со слугой. В окно он увидел, что японец вышел в сад и начал подстригать кусты, подступавшие почти вплотную к веранде.
Вскоре Сарычев установил, что слуга постоянно держит в поле зрения калитку ворот и вводную дверь дома. Поглядывал он и на застекленные двери веранды. С этой стороны в особняк вряд ли удастся проникнуть, не наткнувшись на японца, а вступать с ним в схватку и терять время Павлу не хотелось.
Закончив есть, Сарычев вышел из ресторанчика и, пройдя по улице, выбрался к задней стороне ограды особняка. Подпрыгнув, он ухватился руками за забор и, подтянувшись, сел на него верхом, осматривая хозяйственные постройки. Его внимание привлек приоткрытый люк для загрузки угля.
Спрыгнув в сад, бывший есаул прокрался к люку и, приоткрыв шире крышку, нырнул в темноту подвала. Съехав вниз по куче угля, приготовленного для растопки печей особняка, он встал и ощупью – в подвале оказалось темно – добрался до двери, сколоченной из тонких деревянных брусьев и закрытой снаружи на обыкновенную задвижку. Просунув руку в щель, он отодвинул запор и очутился в коридоре.
Несколько минут Павел стоял прислушиваясь – не раздастся ли звук шагов встревоженного слуги? Но все было тихо. Тогда, сдерживая дыхание, он пошел к лестнице, ведущей наверх. Вот и знакомый холл первого этажа. В окно был виден Ходзуми, работавший в саду. Пригнувшись, Сарычев проскочил мимо окон и взбежал на второй этаж. Так, где здесь бильярдная?
Открывая одну за другой выходящие в коридор двери, он нашел бильярдную, почти квадратную комнату с огромным столом, затянутым зеленым сукном.
Гришин не обманул – рядом с книжным шкафом на стене висела картина неизвестного художника, изображавшая императора Наполеона, принимающего парад старой гвардии. Приподняв ее, Сарычев увидел вмурованный в стену сейф: толстая дверца из прочной стали с двумя ручками и замочной скважиной, прикрытой личиной из меди фигурного литья, изображавшей голову тигра.
Павел облегченно рассмеялся – с этой системой работы на полчаса, а для опытного взломщика и того меньше. Надо только знать некоторые секреты и суметь открыть тайную защелку, удерживающую дверцу. Ну да с этим он как-нибудь справится.
Подойдя к окну, Сарычев немного отодвинул занавеску и посмотрел в сад – Ходзуми возился около клумбы с цветами, старательно ухаживая за кустами роз. Ну, приступим?
Расстегнув пиджак, Павел снял полученный от Панды пояс и вынул из его внутреннего кармана тонкую стальную отмычку. Сдвинув картину, он ощупал литые украшения на углах дверцы сейфа и, отыскав почти неприметное отверстие в одном из них, вставил туда отмычку. Сухо щелкнув, отошла в сторону сделанная в виде головы тигра медная личина, прикрывавшая замочную скважину. Тогда Сарычев взял еще одну отмычку и начал ковыряться в замке. Наконец удалось нащупать нужный выступ и повернуть отмычку. Помогая себе второй отмычкой, Павел отпер замок и открыл секретную защелку, удерживающую дверцу. Поворот ручек – и сейф распахнулся.
