Виктор Поротников - Спартанский лев
Желание познакомиться с царём Леонидом всё сильнее овладевало Симонидом, буквально лишая его сна и покоя. Знатные спартанцы, с которыми Мегистий знакомил своего друга, казались ему пустыми и неинтересными в сравнении с тем, кто должен был стать избранником Судьбы.
Мегистий всё это видел и понимал. Прорицатель объяснял своим спартанским друзьям замкнутость и неразговорчивость Симонида тем, что того на время покинуло вдохновение, без которого невозможно сочинить ни строчки.
Наконец, в Спарту пришло известие, что война на Крите закончилась и войско возвращается домой.
НРАВЫ ЛАКЕДЕМОНЯН
— Как долго ты намерен разыгрывать из себя недотрогу, братец? — В голосе Дафны звучали одновременно издёвка и раздражение. — Или ты ждёшь, что Горго сама станет вешаться тебе на шею?
Леарх взглянул на сестру с недоумением.
— Ты же сказала мне, чтобы я не смел давать волю рукам. Ты предупреждала, что Горго не выносит грубых мужчин. Или забыла?
— Ничего я не забыла, — в том же раздражении проговорила Дафна и плотнее притворила за собой дверь.
Леарх только что встал с постели. Он совсем не ожидал увидеть в своей спальне сестру, да ещё такую рассерженную.
— Что случилось, Дафна? Объясни.
— В твои годы, братец, пора быть решительнее в общении с женщинами, — сказала Дафна сердито. — Ты что, не видишь, какие взгляды бросает на тебя Горго?
I Гё замечаешь, как она печально вздыхает, всякий раз расставаясь с тобой? В таком случае, братец, ты или слепец, или глупец! Я велела тебе держаться скромно при первых встречах с Горго, чтобы у неё сложилось о тебе благоприятное впечатление. Ты же, как видно, решил, что любовное свидание — это что-то вроде беседы по душам. По-твоему, она желает встречаться с тобой, чтобы наслаждаться твоим остроумием. Так, что ли?
— Не кричи, — предостерёг Леарх, — а то мать услышит.
Дафна и впрямь говорила слишком громко, возмущение переполняло её.
— Тебе Горго неприятна, что ли? — Дафна упёрла руки в бока. — Ты же сам восхищался как-то при мне её попкой, грудью и волосами. Вспомни, это было сразу после второй или третьей встречи. Я уж подумала, что ты вознамерился наконец-то повести себя решительнее, перейти к поцелуям и так далее... Я оставляла тебя наедине с Горго, а сама в это время слонялась во дворике. А ты, братец, так ни на что и не решился!
— По-твоему, это просто — тащить царицу в постель! — обиженно воскликнул Леарх. — Ты думаешь, это легко — приставать к ней с поцелуями?
— А что тут сложного? — Дафна пожала плечами. — Горго такая же женщина, хоть и царица.
— Не могу я так... — пробурчал Леарх, смущённый взглядом сестры.
— Как так?
— Вот так, сразу.... — Леарх заходил по комнате. — В конце концов, надо, чтобы она привыкла ко мне, а я — к ней.
— Ты с ума сошёл, братец! — Дафна схватила Леарха за руку. — Куда ещё тянуть?! Леонид и мой муж вот-вот вернутся в Спарту! Если сегодня же вечером ты не уложишь Горго в постель, я не знаю, что с тобой сделаю!
Этот разговор вогнал Леарха в печаль. Он-то втайне надеялся, что с Горго не дойдёт до интимной близости, что к возвращению царя они расстанутся не любовниками, а добрыми друзьями. Леарх мог позволить себе в мечтах подхватить Горго на руки и перенести на ложе. На деле же при встречах вся решимость куда-то испарялась от одного взгляда царицы. Таких дивных и обезоруживающих глаз Леарх не видел ни у одной из женщин в Лакедемоне.
Быть может, истомлённый плотским желанием Леарх и отважился бы как-нибудь увидеть Горго без одежд и в полной своей власти, но благодаря частым встречам с Меланфо кипение страсти неизменно находило выход. С Меланфо было гораздо проще, несмотря на большую разницу в возрасте. Она не отвлекалась на разговоры и обычно сама первая начинала раздеваться. По своей наивности Леарх полагал, что имеет полную власть над Меланфо, на самом же деле это она покорила его своей страстностью.
Меланфо жила теперь в доме Эвридама, а собственный её дом стал местом свиданий.
Уходя, Дафна ещё раз повторила брату, что нынче вечером Горго должна очутиться в его объятиях.
— Ты что же, намерена подсматривать за нами из-за дверной занавески? — недовольно спросил Леарх. — Если так, сестра, то я вовсе не пойду на свидание.
— Не собираюсь я подсматривать, успокойся! — ответила Дафна. — Однако убедиться в том, что ты наконец-то повёл себя как мужчина, я должна. Ведь я уже сообщила Горго, что в тебе кипит страсть, что ты полон вожделения. Ну, действуй, братец!
Повинуясь строгому распорядку дня, установленному педономами, Леарх, подкрепившись лёгким завтраком, отправился на стадий[75]. Для него наступила пора каждодневных тренировок. Однако грядущее свидание с царицей и то, что на этом свидании ему явно не отделаться дружеской беседой, выбивало Леарха из душевного равновесия. С одной стороны, он был рад, что благодаря решительному настрою Дафны ему волей-неволей придётся разделить с Горго ложе. Таким образом заветная мечта осуществится. Но вместе с тем Леарха охватывала ужасная робость при одной мысли, что ему придётся прикасаться к обнажённому телу царицы с тем вожделением, с каким он прикасался к Меланфо. Горго по сравнению с Меланфо казалась Леарху не только красивее, но гораздо чище и возвышенней из-за своего образа мыслей и манер. Леарх полагал, что обладать Горго вправе лишь тот мужчина, который умеет красиво восхищаться женскими прелестями и владеет самыми утончёнными ласками.
«Если царь Леонид, такой мужественный и достойный человек, не удовлетворяет жену на ложе, то на что тогда годен я?» — не раз спрашивал Леарх самого себя. И не находил Ответа. Вернее, страшился ответа на этот вопрос.
Педономы остались недовольны тем результатом, какой показал Леарх в трёх забегах на разные дистанции, хотя в пару к нему ставили не самых лучших бегунов.
— Время восстановления сил прошло, друг мой, но, как мы видим, оно не пошло тебе на пользу, — сказал Леарху старший педоном. — Уж не болен ли ты?
Леарх признался, что две последние ночи плохо спал, естественно, не сказав, что виной тому были любовные утехи. Однако старший педоном сам обо всём догадался.
— Скажи своей подружке, что отныне и до начала Немейских игр ей придётся обойтись без твоих объятий. — Педоном строго погрозил пальцем Леарху. — Иначе тебе не видать венка на Немейских играх. Можешь мне поверить, дружок, бегуны на Немеях собираются отменные, ничуть не хуже, чем на Олимпийских играх.
И старший педоном заговорил о дюм, что если Леарх полагает без особого труда стать первым в беге на два стадия, то при теперешних его возможностях ему вряд ли удастся прийти хотя бы третьим. В беседу включились младшие педономы, наставляя Леарха на ежедневные упорные тренировки, на отказ от всех излишеств и одновременно советуя, какие изменения нужно внести в распорядок его дня, дабы он поскорее обрёл прежнюю скорость бега и выносливость.
Педономы не скрывали от Леарха, что не только они, но и все спартанские граждане ждут от него только победы.
— Это большая честь для тебя, друг мой. — Старший педоном положил свою тяжёлую руку юноше на плечо. — Я знаю, ты достоин этой чести. Ты доказал это своей победой на Олимпийских играх.
«Знали бы вы, уважаемые, какой чести я удостоюсь сегодня вечером, — думал Леарх, вяло кивая головой на все замечания. — И как мне не уронить себя в этом испытании?»
* * *Все опасения Леарха вечером подтвердились. Его вновь охватил волнительный трепет при виде Горго, такой красивой, что от неё трудно было отвести взгляд.
Царица была одета в сиреневый пеплос. Гибкий стан был стянут двумя поясами: один на талии, другой под грудью. Чёрные волосы были уложены в причёску с завитыми локонами на лбу и висках и ниспадающим сзади пышным длинным хвостом. Благодаря этой причёске Горго выглядела гораздо моложе своих лет.
От волнения у Леарха мысли путались в голове, и беседа никак не завязывалась. А тут ещё Дафна, заметив, что она тут явно лишняя, удалилась из комнаты. Леарх от страшного смущения и вовсе замолк. Ему казалось, что Горго не просто смотрит на него, но явно ожидает, когда же он приступит к тому, ради чего, собственно, и случилась эта встреча. Подойти к Горго и начать её целовать казалось Леарху верхом бестактности. Придумать же какую-то словесную прелюдию бедняга и вовсе был не в состоянии: над ним довлела боязнь показаться царице смешным или неумным.
Затянувшуюся паузу нарушила Горго. Она вдруг сказала:
— Леарх, хочешь, я тебе спою?
