Вальтер Кирхнер - Альба Железный герцог Испании
Сомнительно, чтобы герцог Альба при введении различных мер полностью отдавал себе отчет в их фундаментальном значении. Действительно, в некоторых отношениях он действовал скорее в русле старых воззрений, не соответствовавших духу времени. Выступал за усиление центральной власти вместо феодальной раздробленности. Пытался ограничить права дворянства, основанные на традиционных привилегиях и препятствующие энергичному управлению государством. Его усилия были направлены на то, чтобы создать крепкую законную и финансовую основу для осуществления управления. Для этого было необходимо заменить налоги и службу (в духе средневековых отношений между королем и вассалом), которые осуществлялись добровольно и постоянно заново согласовывались, на установленные властителем твердые платежи, которые обязан был производить подданный (в духе современных конституций государств).
Давление, оказанное на все слои населения, привело к эмиграции в больших масштабах. Поток эмигрантов устремился из тринадцати провинций в соседние страны, где началась подготовка сопротивления режиму, установленному Аль-бои. Принц Оранский, поклонник Макиавелли, взяв дело в свою руки, сумел направить их волю в единое русло. Его связи доходили до тайного кабинета короля Филиппа, из карманов которого агенты Оранского похищали письма герцога и правительницы Маргариты. В борьбе против него Альбе пришлось вступить на путь, который все больше отдалял от поставленных целей. Его положение ухудшилось, уважение к нему падало. Даже подвластные ему территории и народ начали чувствовать по изданным распоряжениям и действиям испанцев, что их уверенность уменьшилась. Бедность порождала ожесточение. Денег опять не хватало, двухмиллионный доход из Нидерландов в королевскую казну не поступил, солдаты начали роптать. Чем жестче меры, тем решительнее становилось сопротивление. Казалось, все рушится, а герцог «был вне себя от ярости». Участились, причем в самые решающие моменты, приступы лихорадки, а из-за подагры он испытывал длительные боли.
Хотя Альба вновь просил об отставке, Филипп тянул с решением несколько месяцев. Наконец назначил преемника — герцога Медину-Сели, но напрасно Альба ждал его прибытия. В 1571 году он ежемесячно повторял свою просьбу, опять же напрасно, хотя ему казалось, что с середины года в письмах Филиппа сквозит недовольство его правлением.
Дело вновь затянулось, когда Мадридский двор выработал с неким Ридольфи план убийства английской королевы Елизаветы, и Ридольфи сам прибыл к герцогу с его изложением. Хотя папская анафема создавала правовую основу для этого, Альба не спешил давать согласие, поскольку считал Ридольфи непригодным, а английских соучастников под руководством герцога Норфолка неспособными. Он был против любого хода Испании, пока план не приведен в действие. Однако до этого не дошло, поскольку Елизавета получила сведения о заговоре и приказала арестовать Норфолка.
Теперь королю Филиппу хотелось больше всего, чтобы Альба со своим войском погрузился на суда и открыто напал на Англию. Однако герцог считал опасность поражения и его последствия для Испании слишком значительными. Возможно, он также недооценивал перспективы Англии на будущее, которые улучшались в той мере, в какой падало промышленное и финансовое значение Нидерландов. Альба гораздо больше заботился о том, чтобы поддерживать официальные отношения с Англией. Ему даже удалось уладить давний спор, возникший из-за испанских судов с деньгами, которые захватили англичане.
В сентябре 1571 года у герцога вновь случился тяжелый приступ подагры, и он опять напомнил о Медине-Сели. Однако тот не прибыл и через полгода. А герцога ожидало множество новых обязанностей. Он вел откровенную переписку о состоянии университетов и церкви во Фландрии с ученым-мыслителем Ариасом Монтано. Филипп постоянно пользовался его советами во внешнеполитических вопросах. Он также переписывался с доном Хуаном Австрийским, который был назначен главнокомандующим флотом против турок. Альба, очень обрадованный этим назначением, послал ему подробные советы, которые внесли вклад в великую победу на море у греческого побережья при Лепанто. Альба сходился с доном Хуаном во мнении, что, учитывая основательные резервы Османской империи и ненадежность собственных союзников, момент для нападения на столицу турок, которого все ждали, еще не пришел.
К политическим и военным обязанностям добавлялись и другие. Более месяца занял прием Анны, дочери Максимилиана II, когда она задержалась в Нидерландах по пути в Испанию для бракосочетания с Филиппом. Герцог надеялся сопровождать ее в Испанию и тем самым завершить свою деятельность. Вместо этого он получил приказ остаться, и Анну сопровождал его сын Фердинанд, так что герцог потерял свою самую надежную опору.
Много времени и энергии он потратил на Барбару Бломберг, бывшую возлюбленную императора Карла и мать Хуана Австрийского. Тщетно Альба пытался отправить Барбару, завалившую его бесчисленными жалобами и претензиями, в Испанию. Говорили, что бесстрашный Альба «как огня боялся» Барбару Бломберг и она стоила ему больших нервов, чем политические события в Нидерландах.
1 апреля 1572 года маленькая гавань Бриль на побережье была захвачена теми, кто называл себя морскими гёзами.[1] Этот внезапный удар внес новый элемент в развитие событий — войну на море. Он вызвал перелом в военной ситуации, поскольку тем самым англичанам был открыт путь к постоянной поддержке Нидерландов, в то время как Альба ничего не мог противопоставить морякам.
На этот раз восставших быстро поддержали. Роттердам, Флиссинген, Энкхейзен, Валансьенн, Монс отпали от испанцев, с трудом удалось избежать утраты Миддельбурга. В это время принц Оранский начал новое наступление. Личная непопулярность Альбы, амнистия и налоговые законы стали причиной кризиса, которого он опасался и пытался избежать, передав власть более мягкому преемнику.
Французские гугеноты также были готовы к действию. Под руководством адмирала Колиньи и Жанны д'Альбре, матери будущего короля Генриха IV, им удалось после заключения перемирия с католической партией создать боеспособный фронт и заручиться поддержкой Англии. После этого они, с одобрения католиков и французской Короны, занялись тем, что стали вредить Испании в Нидерландах. Альба узнал об их намерениях, когда к нему в руки попало письмо короля Карла IX принцу Оранскому. С его стороны требовались срочные меры. Тем временем прибыл наконец Медина-Сели, однако командование осталось в руках Альбы, а Медина-Сели получил приказ исполнять его распоряжения. Это вскоре привело к напряженности в отношениях, тем более Медина-Сели знал, что после отъезда Альбы, по совету герцога, предусматривается ограничение его полномочий.
Нападение принца Оранского началось в середине 1572 года. На этот раз его поддержало население страны, суровое правление Альбы возродило дух свободы и любовь к родине. Сразу же целый ряд городов примкнул к нему. Вскоре вся северная часть страны перешла под его руководство. Власти, поставленные Альбой, были смещены, и только для проформы принц Оранский сохранил господство Филиппа.
В этот критический момент к герцогу Альбе пришло спасение, как уже не раз бывало в его жизни. Громом среди ясного неба прогремела весть о Варфоломеевской ночи в Париже. Французская партия гугенотов была разгромлена ужасным образом, Франции предстояла новая внутренняя борьба, и принцу Оранскому неоткуда стало ждать помощи. Предоставленный самому себе принц был разбит под Жемаппе. Армия его брата, окруженная сыном Альбы Фадрике, вынуждена была сдаться. Армия принца Оранского рассеялась. От двадцати пяти тысяч человек, с которыми выступил принц Вильгельм, осталось семьдесят всадников, которые возвратились с ним.
Несмотря на успех, герцог не питал иллюзий относительно истинного положения вещей. Он прекрасно понимал, что ему помог случай, на который он не имел влияния. Альба знал также, что даже после отступления принц Оранский имеет сильную поддержку в северных провинциях, что принц теперь — совершенно не тот, что прежде. Тяжелая жизнь выработала в нем целеустремленность, стойкость и терпение, которые далеко опережали время. Он понял тенденции будущего, был «спокоен в штормящем море». Альба вновь писал в Мадрид: «Ненависть, которую все питают ко мне, есть результат суровых наказаний, кои я вынужден был применять, и она делает напрасными все мои усилия. Преемнику было бы легче».
Однако преемник, Медина-Сели, отбыл, выдержав в Нидерландах менее полугода. Правление было вновь поручено Альбе, поскольку Филипп, как и прежде, считал его единственным, кто сможет преодолеть трудности. Филипп не услышал, как тот взывал к нему за два дня до Рождества 1572 года: «Я умираю от голода, я истратил все, что имел мне больше не на что жить. Отзовите меня!»
