Николай Абин - Прыжок самурая
– Вы… Вы… – с ненавистью произнес Каймадо, собрался с силами и плюнул кровавой слюной в сторону следователя.
Последнее, что он запомнил, – огромная волосатая лапища Козлова, вцепившаяся ему в горло.
– Отставить, капитан, – осадил Медведев младшего по званию. – Уберите гада! – Это уже адресовалось конвою. – Только смотрите, чтоб эта сволочь не сдохла!
В камере два дюжих конвоира окатили Каймадо ведром холодной воды. Прошла минута, другая, и сознание стало постепенно возвращаться.
– Ёхраный бабай, живуч как кошка! – поразился один из конвоиров.
– Да-а! Быстро оклемался… – присвистнул второй.
– Заткнитесь оба! – цыкнул на них доктор и принялся обрабатывать раны.
Потом они ушли. Каймадо лежал без движения. Сильнее боли его терзала мысль о том позоре, который покроет род Каймадо. Закованный в кандалы, он был бессилен что-либо предпринять.
«Я не вынесу… Я не смогу…»
«Не сдавайся, держись!» – говорил ему внутренний голос.
«Что я могу? Я не могу даже сделать сеппуку, как подобает настоящему самураю, и с достоинством уйти к предкам!»
«Сеппуку не выход. Взрезать живот всегда успеешь. Не спеши! Думай! Думай!»
«О чем?!»
«Как повести с ними игру…»
«Игру? О чем ты говоришь?!»
«Да, игру, и это твой единственный шанс! Надо втянуть Медведева в игру, и тогда…»
«Что я могу? Вся агентура провалена… Они – отработанный материал…»
«Нет! Тебя может спасти важная информация!»
«Какая?!»
«Генерал Янагита… Ниумуру… В конце концов, это они подставили тебя».
«А что я про них знаю?»
«Информация может быть и другой. Ты думай, думай!» – гнул свое внутренний голос.
«А если…»
Каймадо похолодел.
«Нет, нет и еще раз нет!»
«Но почему? Русские ждут наступления, и если…»
«Но это же…»
«Нет, это не измена! Они ведь не знают когда и где оно начнется».
«Ты хочешь сказать?..»
«Да! Да!»
Неожиданное решение вернуло Каймадо к жизни. Его острый ум принялся перемещать по карте полки и дивизии Квантунской армии в направлениях ее будущих ударов. Русские бросят туда все свои силы, но нападение состоится совсем в другом месте. И потом уже будет неважно, что с ним сделает Медведев. Его, как и остальных большевиков, сметет с лица земли армия Божественного микадо. И он, капитан Каймадо, потомок великих самураев, с честью пройдет Путь Меча.
Каймадо нашел в себе силы улыбнуться. Его изуродованные пальцы уже не могли нанести врагу разящий удар цуки, но это не так уж и важно. Дух истинного самурая невозможно сломить. Каймадо был готов к своему последнему поединку.
* * *
На следующий день, после допроса разоблаченного японского резидента Каймадо, в Москву ушло срочное сообщение.
ВЧ
Совершенно секретно
Начальнику управления Особых отделов НКВД СССР комиссару госбезопасности 2 ранга товарищу Абакумову
СПЕЦСООБЩЕНИЕ
В ходе разработки двойного резидента Разведывательного управления Красной армии (Пак, он же Де До Сун, он же Ситров) установлено его настоящее имя и звание – резидент японской военной разведки на Дальнем Востоке капитан Каймадо. На связи имел девять агентов, в том числе четверых из числа красноармейцев. Все они арестованы и дают признательные показания.
При допросе Каймадо получена заслуживающая серьезного оперативного внимания разведывательная информация. В частности, ссылаясь на руководителя японской военной миссии в Маньчжурии генерала Янагиту и начальника Второго (разведывательного) отдела штаба Квантунской армии подполковника Ниумуру, он показал, что в ближайшие дни возможно крупномасштабное нападение японской военщины и банд белогвардейцев на северо-восточном участке советско-китайской границы.
Планом наступления «Кантокуэн» (Особые маневры Квантунской армии) предусматривается:
на первом этапе нанесение удара на Уссурийском направлении с целью захвата опорной базы советского Тихоокеанского флота – Владивостока и последующей оккупацией Хабаровска;
на втором этапе силами двух военных группировок планируется наступление в северном и западном направлениях с целю блокирования Транссибирской железнодорожной магистрали.
Одновременно с этим группировкой войск, размещенной на Южном Сахалине и острове Хоккайдо, будет предпринята попытка захвата Северного Сахалина и Петропавловска-на-Камчатке.
В целях подтверждения этой информации будут задействованы закордонные агенты: … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …., резидентура Северной Маньчжурии. Работа с разоблаченным японским резидентом Каймадо продолжается в направлении уточнения полученной от него информации, а также возможной перевербовки и задействования в дезинформировании противника.
Начальник ОО НКВД СССР Дальневосточного фронта Мельников
Глава 4
Докладная и протокол допроса японского шпиона Каймадо жгли руки недавно назначенному на должность начальника Управления Особых отделов НКВД СССР комиссара госбезопасности второго ранга Виктора Абакумова. Это была настоящая информационная бомба – нападение Квантунской армии на советский Дальний Восток могло радикально изменить военно-политическую обстановку на театре боевых действий и поставить Красную армию в тяжелейшее положение.
Абакумов еще раз внимательно перечитал документы. Показания Каймадо вряд ли были дезинформацией, разменивать резидента такого уровня, как он, японская разведка вряд ли бы стала. То, что она через него не вела свою игру, подтверждалось и оперативными источниками особистов в Маньчжурии. Поступавшие от них материалы перекликалась с тем, что рассказал Каймадо.
Не решаясь держать такую «бомбу» на своем столе, Абакумов поднял трубку ВЧ-связи.
После короткого шуршания лишенный интонаций голос произнес:
– Я вас слушаю, товарищ комиссар.
– Мне товарища Поскребышева! – попросил Абакумов.
Поездки в Кремль и встречи с Вождем для него, недавно вознесенного в высшие круги, были не меньшим испытанием, чем ходить под огнем противника на передовой.
– Есть! – коротко ответил дежурный, и в кабинете главного военного контрразведчика страны зазвучал глуховатый голос секретаря Сталина.
– Поскребышев слушает.
– Здравствуйте! Это Абакумов…
– Здравствуйте, Виктор Семенович, – доброжелательно ответил Поскребышев.
Абакумов поразился его памяти. С Поскребышевым в приемной Сталина он встречался не более двух раз, неужели запомнил, как его зовут? Приободрившись, он сказал:
– Александр Николаевич, военной контрразведкой получена важная информация, касающаяся замыслов японской военщины.
– Вот как… – Поскребышев помолчал. – Насколько она серьезна?
– Более чем!
– Хорошо, я доложу товарищу Сталину. Ждите моего звонка!
Абакумов вспотевшей рукой положил трубку на аппарат, поднялся из кресла и взволнованно зашагал по кабинету. Предыдущие его доклады Вождю о разоблаченных агентах и предательстве отдельных командиров на фронтах на общую обстановку существенно не влияли, но то, что сейчас лежало на его столе, – это настоящая сенсация. Такая информация либо возвысит его в глазах Вождя, либо, в случае ошибки, низвергнет в бездну. Абакумов нахмурился, вспомнив судьбу своего предшественника бригадного комиссара Анатолия Михеева, нашедшего смерть под пулями фашистов на ЮгоЗападном фронте. Михеев сам попросился на фронт, так как был замешан в возбуждении уголовного дела против командующего Западным фронтов Дмитрия Павлова, расстрелянного на днях. Темная это история…
Изменчивая судьба и до этого не один раз испытывала Виктора Абакумова. В неполных тридцать четыре года он успел сполна хлебнуть горя, и своего, и чужого. Его отец был рабочим на фабрике по производству лекарств, но потом жизнь повернулась так, что ему пришлось стать истопником, а еще позже – уборщиком в больнице; мать стирала чужое белье.
Абакумов Виктор Семёнович
Из личного дела В. Абакумова
Абакумов, Виктор Семенович (1908, Москва – 1954, Ленинград). Родился в семье рабочего фармацевтической фабрики, мать – прачка. Член ВЛКСМ с 1927 г., член ВКП (б) с 1930 г. В 1921–1923 гг. рядовой 2-й Московской особой бригады ЧОН; затем разнорабочий; в 1925–1926 гг. упаковщик Московского промышленного союза; в 1927–1928 гг. стрелок военизированной охраны ВСНХ; в 1928–1930 гг. упаковщик на складах Центрального союза потребительских обществ; в январе – сентябре 1930 г. заместитель заведующего АО торгово-посылочной конторы Наркомата внутренней торговли РСФСР, секретарь комсомольской организации; с октября 1930 г. по 1931 г. – секретарь комитета ВЛКСМ штамповочного завода «Пресс», Москва; в 1931–1932 гг. член бюро, заведующий военным отделом Замоскворецкого райкома МГК.
Работа в органах ОГПУ – НКВД – МГБ: в 1932–1933 гг. уполномоченный ЭКО ПП ОГПУ по Московской области; с 1933 г. по июль 1934 г. уполномоченный ЭКУ ОГПУ СССР; с июля по август 1934 г. уполномоченный 1-го отделения ЭКО ГУГБ НКВД СССР; с августа 1934 г. по 16 августа 1935 г. уполномоченный 3-го отделения ГУЛАГ НКВД СССР; с августа 1935 г. по 15 апреля 1937 г. оперативный уполномоченный 3-го отделения Отдела охраны ГУЛАГ НКВД СССР; с апреля 1937 г. по март 1938 г. оперативный уполномоченный отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР; с марта 1938 г. по 29 сентября 1938 г. помощник начальника отделения 4-го отдела I Управления НКВД СССР; с 29 сентября 1938 г. по 1 ноября 1938 г. помощник начальника отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР; с ноября по декабрь 1938 г. начальник 2-го отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР; с 5 декабря 1938 г. по 27 апреля 1939 г. временно исполняющий должность начальника УНКВД Ростовской обл.; с 27 апреля 1939 г. по 25 февраля 1941 г. начальник УНКВД Ростовской обл.; с 25 февраля 1941 г. по 19 апреля 1941 г. заместитель наркома внутренних дел СССР; с 19 июля 1941 г. по 14 апреля 1943 г. начальник Управления Особых отделов НКВД СССР; с 19 апреля 1943 г. по 20 мая 1943 г. заместитель наркома обороны СССР; с 19 апреля 1943 г. по 27 апреля 1946 г. начальник ГУКР СМЕРШ НКО СССР; с 11 января 1945 г. по 4 июля 1945 г. уполномоченный НКВД СССР по 3-му Белорусскому фронту; с 27 апреля 1946 г. по 4 мая 1946 г. начальник ГУКР СМЕРШ МВС СССР; с 4 мая 1946 г. по 4 июля 1951 г. министр ГБ СССР; с 18 мая 1946 г. по 4 июля 1951 г. член Комиссии Политбюро ЦК ВКП (б) по судебным делам; с декабря 1950 г. по 4 июля 1951 г. председатель Коллегии МГБ СССР.
