Ши Най-ань - Речные заводи (том 2)
– Все, что вы говорите, господин тунпань, очень резонно, – сказал на это начальник Цай. – Я немедленно отправлю к батюшке гонца с письмом и напишу также о ваших, господин тунпань, заслугах и попрошу отца, чтобы он лично доложил о вас императору. Тогда вы в самом недалеком будущем получите высокое и почетное назначение и сможете наслаждаться славой и почестями.
– Вся моя жизнь зависит от вас, ваша милость, – сказал, низко кланяясь, Хуан Вэпь-бин. – За вашу доброту я буду вечно обязан вам.
Хуан Вэнь-бин поторопил начальника области написать письмо и приложить печать, а потом спросил:
– С кем же вы пошлете это письмо? Есть у вас доверенный человек?
– Я пошлю начальника тюрем Дай Цзуна, – сказал Цай Цзю. – С помощью какого-то волшебства он может пройти в день восемьсот ли. Завтра же он отправится с письмом в столицу и в каких-нибудь десять дней проделает путь туда и обратно.
– Ну, если он сможет так быстро доставить это письмо, то лучшего, конечно, и желать нельзя, – ответил на это Хуан Вэнь-бин.
В этот день начальник Цай Цзю устроил во внутренних покоях угощение в честь Хуан Вэнь-бина, и лишь на другой день тот распрощался и вернулся к себе в Увэйцзюнь.
Далее следует сказать о том, что начальник области Цай Цзю уложил драгоценные украшения в две корзиночки и опечатал их. На следующее утро он вызвал к себе на дом Дай Цзуна и сказал:
– Я приготовил подарки и письмо, которые хочу отправить в Восточную столицу советнику императора – моему отцу. Пятнадцатого числа шестого месяца день его рождения. Времени осталось мало, и только ты один можешь доставить посылку к сроку. Так что, будь любезен, не откажи взять на себя этот труд. Дождись ответа и сейчас же возвращайся обратно. Я щедро награжу тебя. По дороге нигде не задерживайся, чтобы не вышло каких-нибудь неприятностей.
Дай Цзун не мог не выполнить этого приказания. Ему оставалось только взять письмо и посылки. Поклонившись начальнику области, он пошел домой и, приготовившись в путь, заглянул в тюрьму попрощаться с Сун Цзяном и успокоить его.
– Дорогой брат, – сказал он, – начальник области посылает меня в столицу, но через десять дней я вернусь обратно. В доме советника императора я постараюсь познакомиться с нужными людьми, чтобы спасти вас от беды. В мое отсутствие у вас не будет недостатка в пище, так как я велел Ли Кую готовить и приносить вам еду. Уж потерпите несколько дней.
– Я не теряю надежды, дорогой брат, что вы спасете меня, – промолвил Сун Цзян.
Тут Дай Цзун вызвал Ли Куя и в присутствии Сун Цзяна обратился к нему с такими словами:
– Наш уважаемый брат по неосторожности написал мятежные стихи, и за это его посадили в тюрьму. Чем все это кончится, еще неизвестно. Сейчас меня посылают в Восточную столицу, но я скоро возвращусь. А пока поручаю тебе каждый день приносить еду нашему почтенному брату.
– А что же особенного в том, что он написал мятежные стихи? – удивился Ли Kyй. – Мало ли было случаев, когда мятежники становились сановниками! Будьте спокойны и отправляйтесь в Восточную столицу. А здесь, в тюрьме, пусть только кто-нибудь попробует тронуть его! Будут к нему относиться хорошо – все будет в порядке, а если нет, я рассеку его обидчика надвое своей секирой.
– Смотри же, брат, будь осторожен, – повторил перед уходом Дай Цзун, наставляя Ли Куя. – Не пей лишнего и не забывай приносить еду нашему почтенному брату. Напьешься, так он будет сидеть голодным.
– Дорогой брат, – отвечал па это Ли Куй, – вы можете идти со спокойной душой. Если же у вас есть еще хоть какое-то сомнение на этот счет, то даю слово, что с сегодняшнего дня и до самого вашего возвращения в рот не возьму вина! А потом уж наверстаю потерянное; пока буду неотлучно находиться при нашем уважаемом брате Сун Цзяне и во всем прислуживать ему.
– Ну, дорогой друг, если ты так твердо решил заботиться о нашем почтенном брате, то я очень доволен, – сказал Дай Цзун и в тот же день отправился в путь.
А Ли Куй действительно совсем бросил пить и все время находился в тюрьме, ухаживая за Сун Цзяном и ни на шаг не отходя от него.
Однако мы пока больше не будем об этом рассказывать, а вернемся лучше к Дай Цзуну. Придя домой, он сменил обмотки на ногах, надел пеньковые туфли на восьми завязках и желтую, цвета абрикоса, рубашку. Затем подпоясался и вложил в пояс табличку с обозначением своей фамилии и должности. Надев на голову новую повязку, он спрятал в сумку письмо и, завязав ее, взвалил на плечи корзиночки и тронулся в путь. На дороге за городом он вынул четыре бумажки с заклинаниями и привязал по две к каждой ноге, шепча при этом какие-то слова, и в тот же миг очутился далеко от Цзянчжоу.
Он шел безостановочно до самого вечера и заночевал на постоялом дворе. Здесь он снял с ног бумажки с заклинаниями, потом сжег жертвенные деньги из золоченой бумаги в честь духов дорог и лег спать. На следующее утро он встал, выпил, закусил и, выйдя из постоялого двора, снова подвязал к ногам бумажки с заклинаниями, подхватил корзиночки и пустился в дальнейший путь.
Дай Цзун шел так быстро, что в ушах у него свистел ветер, а ноги едва касались земли. По дороге он еще поел немного овощей и, когда наступил вечер, снова заночевал на постоялом дворе. Поднявшись перед рассветом, во время пятой стражи он с привязанными к ногам бумажками по холодку пошел дальше. Было уже часов десять утра, когда он прошел примерно триста ли, но ему так и не попался по дороге чистый трактирчик. Было начало шестого месяца, и Дай Цзун весь обливался потом от жары. Он уже стал опасаться, как бы с ним не случился солнечный удар. К тому же он сильно проголодался, и его нестерпимо мучила жажда. Но тут, на опушке леса, недалеко от озера, он увидел трактирчик.
Дай Цзун поспешил туда; это оказалось уютное и чистенькое помещение, где стояло штук двадцать красных столиков.
Дай Цзун вошел, опустил свою ношу на пол, развязал пояс, снял оранжевую, цвета абрикоса, рубашку, вспрыснул ее водой и повесил сушить на перила. Затем он расположился за столиком, и к нему подошел слуга.
– Сколько прикажете подать вина, господин служивый? И какого вы желаете мяса – свинину, баранину или говядину?
– Вина много не надо, – ответил Дай Цзун. – Принеси мне хорошую порцию риса.
– У нас есть и вино, и рис, и пампушки, а также лапша, – сказал слуга.
– Скоромного мне ничего не надо, – отказался Дай Цзун – А вот если у вас есть какой-нибудь овощной суп, так подай.
– А не разрешите ли вы принести вам бобового сыру, заправленного маслом и перцем? – спросил слуга.
– Ну что ж, прекрасно! – сказал Дай Цзун.
Слуга ушел и вскоре принес миску с бобовым сыром и две тарелочки с закуской из овощей. Поставив все это на стол, он налил три больших чашки вина. А так как Дай Цзун был очень голоден и измучен жаждой, то одним духом проглотил и сыр и вино. Но только он собрался приняться за рис, как вдруг почувствовал, что у него все завертелось перед глазами, и он повалился на скамью.
– Готов! – закричал слуга, и в тот же миг из внутреннего помещения вышел человек. Это был не кто иной, как один из вожаков стана Ляншаньбо – Чжу Гуй.
– Отнеси корзинки в комнату, – сказал он слуге и обратился к двум своим помощникам: – А вы обыщите этого молодца. Нет ли чего-нибудь при нем.
Те поспешно бросились к Дай Цзуну и обыскали его, но в сумке нашли лишь бумажный сверток, в котором лежало письмо, и передали его Чжу Гую.
Взглянув на конверт, Чжу Гуй увидел, что это семейное письмо. На конверте было написано: «Письмо родным с пожеланием счастья и благополучия. Моему уважаемому отцу, от почтительного и покорного сына Цай Дэ-чжана».
Вскрыв письмо, Чжу Гуй в самом начале прочитал:
«Я сейчас задержал того человека, о котором у вас распевают песни. Он написал мятежные стихи, имя его Сун Цзян из Шаньдуна. Я посадил его в тюрьму и жду ваших распоряжений…»
Прочитав эти слова, Чжу Гуй до того растерялся, что оцепенел и потерял дар речи. Он пришел в себя лишь в тот момент, когда его помощники взвалили на спину Дай Цзуна и потащили на кухню, где обычно свежевали туши. Чжу Гуй заметил свешивающийся со скамейки пояс, в который была вложена яркокрасная табличка. Взяв эту табличку, Чжу Гуй прочитал: «Дай Цзун, начальник двух тюрем в Цзянчжоу».
– Обождите-ка немного, – остановил он своих помощников, а про себя подумал: «Я часто слышал, как наш военный советник У Юн говорил о том, что в Цзянчжоу живет волшебный скороход Дай Цзун и что они с ним большие друзья. Не иначе, как это он и есть. Но как же он может нести письмо, которое должно погубить Сун Цзяна? Само небо послало это письмо в мои руки». – Дайте-ка противоядие, надо привести его в чувство и разузнать, в чем тут дело, – приказал Чжу Гуй.
Один из его помощников тут же развел на воде настойку, и, приподняв Дай Цзуна, они влили эту жидкость ему в рот. У Дай Цзуна сразу же дрогнули веки и раскрылись глаза, он сел, а потом встал на ноги. Увидев в руках Чжу Гуя распечатанное письмо, Дай Цзун закричал:
