Стив Берри - Третий Храм Колумба
Теперь он посмотрел на могилу отца.
Вдалеке закричала птица. «Плакальщица» – так называл ее один его дядя из-за голоса, который напоминал рыдающего человека.
Когда Том приходил сюда в прошлый раз, камня не было. Элли отлично справилась со своей задачей: надгробие было высоким и массивным, как и человек, лежавший под ним. Саган наклонился, чтобы разглядеть его поверхность, и провел пальцами по двум изящным буквам наверху.
«Po nikbar» — «Здесь лежит».
Ниже Том заметил рисунок.
Перевернутый кувшин, словно кто-то выливает из него воду.
А под этим рисунком была еще одна надпись: «10 шагов».
К журналисту вернулись старые наставления отца.
Упавшее дерево символизирует человека, умершего в юности. Книги указывают на образованного человека. Пила и рубанок – на ремесленника.
Кувшин же говорит о том, что умерший был левитом.
Том и не догадывался о том, что его отец тоже принадлежал к этой ветви.
Согласно Библии, левиты являлись потомками Левия, третьего из двенадцати сыновей Иакова. Моисей и Аарон были левитами. Они пели псалмы на службах во время Первого и Второго Храмов и обслуживали алтари. В Торе говорится, что именно левиты должны защищать Храм для народа Израиля. Однако необходимость в них исчезла, когда Храмы погибли. Из-за того, что в их обязанности, среди прочего, входило мыть раввину руки перед службой, кувшин стал их символом. Том знал, что евреи до сих пор считают себя разделенными на три группы. Коэны, каста священнослужителей, левиты и израилим, все остальные. Обряды и законы коэнов и левитов живы до сих пор. Левиты по-прежнему играли некоторую роль в синагогах, хотя теперь она стала скорее символической.
Тогда почему этот рисунок появился здесь?
Знак признания заслуг Абирама?
Саган посмотрел на надгробный камень на могиле матери.
Он пришел на ее похороны, и Абирам, как и всегда, не сказал ему ни слова. Том стоял на этом же месте и через год, когда поставили камень, но вновь не участвовал в его создании. Надгробие матери украшала менора, символ праведной женщины.
Такой она и была.
Репортер услышал какой-то звук и обернулся.
К тому месту, где он оставил свой автомобиль, в паре сотен ярдов от входа, подъехала машина. Маленький седан с тонированными стеклами.
Однако из него никто не вышел.
Неужели Захария Саймон последовал сюда за Томом?
От отцовского дома до кладбища было всего несколько миль, но за ним никто не ехал.
Однако кто-то здесь все-таки был.
Саган посмотрел в сторону машины и крикнул:
– Чего вы хотите?
Ответа не последовало.
– Я спросил, что вам нужно? – повторил репортер.
Тишина.
Со смелостью человека, который не собирался дожить до этого момента, Том зашагал к стоянке.
Машина развернулась и уехала.
Журналист посмотрел ей вслед.
Что все это значит?
Он повернулся к могиле и подумал об Элли.
– Господи, что ты натворил, старик?
Глава 14
Бене ненавидел Спэниш-Таун. Несмотря на то, что в течение трехсот лет он являлся столицей Ямайки, это произведение архитектурного искусства, расположившееся на западном берегу Рио-Кобре, превратилось в жестокий, наводненный бандами город, население которого составляло почти двести тысяч нищих жителей. Роу редко бывал здесь, потому что его интересы находились к востоку от Кингстона, в горах или на северном берегу.
Он родился и вырос на окраине Спэниш-Тауна, в суровом районе, который контролировала его семья, пока его отец не совершил ошибку, убив американского торговца наркотиками. Соединенные Штаты потребовали правосудия, и правительство Ямайки пошло навстречу, но у отца Бене хватило здравого смысла умереть в тюрьме. Мать тяжело перенесла эту утрату. Бене был ее единственным ребенком – она больше не могла рожать детей, – и она заставила его дать обещание не идти по стопам отца. Сейчас его матери исполнился семьдесят один год. Она оставалась живой и подвижной, но до сих пор не подозревала, что составляет империю ее сына. Он ненавидел, когда ему приходилось ей лгать, но, к счастью, владел множеством вполне законных предприятий – кафе, отели, рудники, на которые мог с гордостью указать и заверить мать, что не является преступником.
Впрочем, Бене и не считал себя преступником.
Более того, он ненавидел бандитов.
Да, он контролировал бордели, игорные дома и производство порнографии. Но его клиенты были взрослыми людьми, и он позаботился о том, чтобы дети не имели к его бизнесу никакого отношения. Однажды он застрелил человека в Монтего-Бей, когда тот отказался прекратить поставлять мальчиков туристам. И он знал, что, если потребуется, застрелит и других.
Возможно, Роу нарушал некоторые законы общества.
Но соблюдал свои собственные.
Бене устроился на заднем сиденье «Майбаха 62С», и двое вооруженных телохранителей заняли места впереди. Машина обошлась ему в полмиллиона американских долларов, однако она того стоила. Роу нравилась первоклассная кожаная обивка и тот факт, что заднее сиденье можно опустить почти в горизонтальное положение. Он часто пользовался этим, чтобы поспать в пути. Но больше всего он любил крышу. Одно нажатие кнопки, и стеклянные панели превращались из матовых в прозрачные.
Они миновали несколько кварталов, границы между которыми были известны лишь тем, кто здесь жил.
И ему.
Бене хорошо знал эти места.
Жизнь выливалась из магазинов и домов на улицы, образуя море темных лиц. Раньше здесь всем заправлял его отец, теперь же – союз нескольких банд, которыми руководили люди, называвшие себя донами и боровшиеся друг с другом за контроль над этими районами.
Почему?
Наверное, причина состояла в том, что их жизнь, к несчастью, не приносила им удовлетворения. Наверное, то, что Роу слышал множество раз, соответствовало истине. У Ямайки есть всего понемногу, но ничего вдоволь.
Они проехали сквозь толпы людей, мимо старых зданий высотой в два или три этажа, стоявших так близко друг к другу, что в эти кварталы с трудом попадал свежий воздух. Машина свернула на боковую улицу, и перед ней появились двое мужчин, которые подняли руки, показывая, что машине следует остановиться. У обоих были похожие на веревки волосы и неухоженные бороды. Они встали с двух сторон от машины. Выпущенные наружу полы их рубашек скрывали оружие.
Бене покачал головой.
– Buguyagas, – пробормотал он.
Именно так он и подумал.
«Отвратительные типы».
Затем Роу опустил заднее окно и спросил:
– Вам что-то нужно?
Он сознательно не стал прибегать к диалекту, на котором предпочитали говорить местные жители. Тот из остановивших его мужчин, что стоял рядом с его окном, не знал Бене в лицо и собрался что-то сказать, но второй обежал капот и схватил приятеля за руку, показывая водителю, что он может ехать дальше.
– В чем дело? – спросил Роу. – Вы оба немые?
Незнакомцы обменялись несколькими тихими фразами и убежали.
Бене покачал головой.
Что они собирались сделать? Ограбить его посреди улицы?
– Им повезло, что у нас нет времени, чтобы их пристрелить, – проворчал он и посмотрел на шофера. – Поехали.
Он нашел дом, где жил Фелипе, – лачугу с собранными из кусков дерева и ржавой жести стенами. Четыре отдельные комнаты были закрыты на висячие замки. По углам дома стояли бочки с дождевой водой, что указывало на отсутствие водопровода, подтверждавшееся сильным запахом мочи. Вокруг бродили козы.
– Вышибайте двери, – приказал Бене, и его люди ногами сбили замки.
Самой большой оказалась комната примерно в шесть квадратных метров с кроватью, телевизором, плитой, кухонным столом и корзиной для грязного белья. Восемьдесят процентов населения Спэниш-Тауна жили так же или еще хуже.
Взгляд Роу остановился на кровати. Рядом, как и сказал Фелипе, лежала стопка старых документов. Один из его людей принес их Бене, а другой встал у двери. Оба достали оружие. Двое встречающих уже оповестили местного дона, что приехал Бене Роу, так что им следовало ждать гостей.
Визит вежливости.
И все же…
– Если кто-то нас побеспокоит, – сказал Роу, – уберите их подальше.
Его люди кивнули.
Бене нашел документ 1671 года, написанный на испанском или португальском – точнее он определить не смог, так как чернила давно выцвели. Рядом лежало еще несколько манускриптов. Каждый был цвета серы и коричневый по краям, все очень хрупкие и все написанные на одном языке. Роу сумел прочитать несколько слов, потому что знал испанский.
Он услышал шум снаружи и повернулся, когда на пороге появилась женщина с двумя маленькими детьми. У его людей хватило ума спрятать пистолеты. У женщины была очень черная кожа, а платье ее переливалось желтым, розовым и зеленым. Голые ноги покрывала дорожная пыль.
– Кто вы? – резко спросила она.
– Друг, – ответил Бене.
Незнакомка с вызывающим видом вошла в комнату.
