Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана
Трое пленных, оказавшихся булгарами, упорно молчали. Тогда Субудей отдал их китайскому палачу, приказав не убивать, но сделать всё, чтобы они заговорили.
И один не выдержал изощренных пыток. Он объяснил, что для стрельбы из этих луков, нужно ложиться на спину, брать тетиву двумя руками и, вставив её в стрелу, упираясь ногами в середину лука, оттянуть тетиву, и стрелять.
– Как далеко летят стрелы? – спросил Чиркудай у стонущего, и прижимающего к груди раздробленные пальцы булгара.
Один из бродников перевел вопрос пленному.
– На версту… – со слезами на глазах ответил булгар, едва слышно добавив: – А если стрелок силён, то и дальше…
Чиркудай подивился дальнобойности оружия и, повернувшись к китайцу, допрашивавшего пленников, поинтересовался:
– Они сказали, где ещё его племя устроит нам засаду?
– Да, – подтвердил кидань. – Здесь. Недалеко. Около слияния Камы и Волги, накопилось много булгарских воинов. Они нас ждут.
Чиркудай понимающе кивнул головой и, посмотрев на друзей, сказал:
– Боя не будет. Пойдем вниз по реке, а не к слиянию Волги с Камой, и, со всеми предосторожностями.
– Согласен, – ответил Субудей.
– А я возьму немного правее, – предложил Тохучар: – Прочешу окрестные леса на две-три версты.
– Правильно, – поддержал его Чиркудай, молча, взяв команду туменами в свои руки. Взглянув на трясущихся от страха искалеченных булгар, с надеждой пожирающих его глазами, он кратко бросил:
– Удавить!
Его приказ был тут же исполнен.
Два дня все три тумена спускались вдоль Волги вниз по течению, пока не остановились у, приглянувшегося им, неширокого места. Тохучар согнал к берегу несколько сот рыбаков, умеющих соединять большие лодки борт к борту, и стелить на них доски. А потом эти огромные настилы на лодках медленно преодолевали широкую реку. Взбрыкивающих от страха коней приходилось силой затаскивать на помосты. Но во время переправы животные иногда прыгали в воду, и некоторые тонули, запутавшись ногами в веревках.
Подумав, Чиркудай приказал не заводить коней на доски, а заставлять их плыть самих, привязывая за узду к парому. А воины с поклажей должны находиться на пароме.
Так и стали переправляться. Первым на левый берег Волги перебрался тумен Субудея, за ним пошёл тумен Чиркудая, а тумен Тохучара, разбросав по дуге в две версты воинов, охранял переправу. И когда почти половина тумена Чиркудая оказалась на том берегу, на них совершили нападение булгары, в пешем строю с саблями, топорами и копьями. Навалились сразу на двух берегах.
Тохучар бросил на одетых в льняные одежды длинноволосых воинов свои тысячи, которые мастерски владели кистенями, чем сразу же остановил наступление лесных людей и даже обратил в бегство. А на левом берегу, ещё не пришедшие в себя после переправы воины Субудея, лишь сдерживали выскакивающие из леса толпы вооруженных людей. Две трети нукеров Чиркудая были на паромах, и помочь ничем не могли.
Субудей остановил страшный натиск булгар, озверело кричавших и подступивших почти вплотную к наполовину пешим нукерам Субудея – кони после переправы разбрелись в разные стороны, и их приходилось ловить. Переправа тумена Чиркудая пошла кувырком: несколько десятков паромов оторвались от толстого волосяного каната, протянутого поперек реки, и поплыли вниз. Позже, когда весь тумен переправился, а Тохучар решил не рисковать и идти на юг вдоль реки по правому берегу, искать хорошее место для другой переправы, подальше от булгар, Чиркудай вдруг обнаружил, что паром, на котором находились Сочигель и Анвар – исчез.
Он разослал гонцов далеко вниз по реке. Разведчики обнаружили пустые и даже не разбитые паромы и лодки. Нашли и привели за собой несколько сотен нукеров, спустившихся на оторванных паромах вниз по реке. Но, ни Сочигель, ни Анвара среди них не было.
Разозлившись, а скорее рассвирепев, Чиркудай бросил своих воинов на булгар вверх по течению реки, и сам принял участие в их уничтожении. Рядом с его нукерами страшно рубились воины Субудея. А на правом берегу Тохучар полностью уничтожил войско противника. Там их было меньше. Об этом доложил, приплывший на лодке, гонец. Но никто не нашел Сочигель и Анвара. И ни один пленный их не видел.
Некстати, пропали куда-то бродники. Очевидно, испугались.
Чиркудай заявил Субудею, что будет стоять на этом месте до тех пор, пока не найдут его женщину и сына – живых, или мертвых. Субудей согласился с ним. Свое согласие расширить зону поиска прислал и Тохучар, который разослал своих разведчиков во все сторон на правом берегу Волги.
Через пять дней, к угрюмому Чиркудаю, подошел расстроенный Белобров, зная, что в порыве гнева, Джебе может одним махом клинка, сделать из него двух. Русич снял шапку, помялся и сказал:
– Выслушай меня спокойно, – неторопливо начал Белобров, посматривая на Субудея и тысячников, сидевших в стороне, у тлеющих красными угольками костров. – Если бы они погибли, то мы бы их нашли. Здесь, не принято хоронить чужих. А раз так, значит они живые. Но, у кого-то в руках. Возможно, в добрых руках. Сам по себе народ на Руси не злобливый. Так что они живы.
Чиркудай сидел у потухшего костра, резкими, злыми жестами отгоняя нукеров, пытавшихся подкинуть в огонь дрова. Обхватив колени руками, он ни с кем не разговаривал, даже с Субудеем.
Все ждали, чем кончится для Белоброва его смелая выходка.
Ожидание затянулось надолго. Но Белобров был упрям и не трус. Он не отходил от закостеневшего в беде туменного. Наконец Чиркудай пошевелился и охрипшим голосом спросил:
– Что ты хочешь?
– Нужно идти дальше… – не спеша, ответил Белобров.
Чиркудай отрицательно мотнул головой и повторил:
– Что ты хочешь?.. – спросил резко и, с неприязнью, добавил: – Ты что-то недоговариваешь.
Белобров крякнул, потрогал усы, потеребил сивую бороду, и рассудительно сказал:
– Я хочу остаться здесь.
– Один? – поинтересовался Чиркудай.
– Нет. Со своей тысячей. А вернее, со мной хотят остаться семь сотен воинов. Там есть монголы, киргизы, меркиты и русичи…
– Зачем? – коротко бросил Чиркудай.
Белобров вздохнул, покосился на Субудея, и тихо сказал:
– Я хотел бы поговорить об этом с вами обоими, и отдельно.
Чиркудай полоснул его взглядом. Но Белобров выдержал, вновь, исподтишка зыркнув в сторону Субудея.
С хрустом, разогнув застывшие от неподвижности руки и ноги, Чиркудай пошевелился, и с усилием встал на ноги. Постоял, подумал и медленно направился в сторону от костров, к невысоким кустам, пригласив кивком головы за собой Субудея. Белобров пошёл за ним сам.
Бесшумно накатывался тихий вечер с розовым закатом на западной стороне реки. За далекими деревьями пряталось солнце.
Джебе спустился немного вниз, с круглой и голой, как оскальпированный череп, горы, на которой они обосновались. Подошёл к белой проплешине, спускающейся до самой воды. На этой лысой горе, без деревьев, с торчащим кое-где редким и чахлым кустарником, больше ничего не хотело расти. Гора была словно бельмо, среди океана непролазных лесов.
Остановился у белого, слоями осыпающегося, камня. Присел на корточки, задумчиво уставившись, на подкрашенную алым небом воду широкой Волги. На другом берегу, в полумраке, медленно разъезжали караульные дозоры тумена Тохучара. Субудей примостился рядом, а напротив их присел Белобров.
– Говори, – коротко приказал Чиркудай.
Белобров глубоко вздохнул, и словно прыгая в холодную воду, начал:
– После того, что я скажу, вы меня можете зарубить. Но, сначала выслушайте полностью, и подумайте.
Чиркудай помедлил, и кивнул головой. Субудей никак не отреагировал на слова русича.
– Я уже не тот русич, что был раньше. На половину – монгол. Ведь монголы – это не племя, а весь ваш народ, как я понял, разговаривая со стариками в Монголии. Это придумал Чингизхан, – Белобров внимательно посмотрел на туменных, но, не заметив с их стороны никакой реакции, продолжил смелее:
– Я тоже имею уши, и слышал, что Великий хан очень болен. Он не вечен. А все его сыновья смотрят в разные стороны. Краем уха я слышал, что западный улус, который пролегает от Каменного пояса до южной части Хорезма, и северные земли, до границ с Русью, он отдал своему старшему сыну Джучи. Я знаю, что вы не долго будете в Монголии. Вернетесь сюда, как только Великий хан уйдет к предкам…
Субудей поднял на Белоброва хищно сверкнувший глаз:
– Не слишком ли ты рано заговорил о кончине Темуджина?
– Может быть и рано, – согласился Белобров: – Но это всё равно произойдет – ведь он не бессмертный! И тогда вам придется выбирать: участвовать в распрях между его сыновьями, или уйти в улус к Джучи.
– Он прав, – негромко бросил Чиркудай.
Субудей посмотрел на темнеющую воду реки и согласно склонил голову.
– А когда вы придёте сюда, вернее к Джучи, то вы обязательно постараетесь отомстить за убитых послов в Киеве, князю из Козельска, который сам рубил этих послов, и булгарам. Что будет дальше, я не знаю. Возможно, Джучи захочет завоевать всю Русь, или только её часть. Ему виднее. Но для этого мы можем быть его опорой здесь.
