Юрий Герман - Россия молодая. Книга вторая
Рябов неторопливой, валкой походкой поднялся на шканцы, плечом оттер матроса от штурвала, сказал Пустовойтову:
— Покуда постою здесь, господин капитан.
Пустовойтов кивнул, взглядом следя за фитильными, которые бегом понесли к орудиям горящие фитили в совках. Комендоры пригнулись к пушкам, фитильные застыли, ожидая команды. С торжественно взволнованными лицами неподвижно стояли навигаторы, у каждого в руке был тесак для абордажного сражения. С ними вместе ждал начала боя молодой Рябов, сжимая в ладони эфес шпаги.
Еще раз ударили барабаны на «Гаврииле», и наступила полная тишина. Русские корабли приготовились к бою.
Между тем английская эскадра, описав широкую циркуляцию, легла на параллельный курс и теперь приблизилась настолько, что Сильвестр Петрович простым глазом прочитал обращение Норриса к своим морякам: «Уничтожить русские корабли!»
Иевлев покачал головой: «Ну, друзья!»
— Чего они? — спросил Долгоруков, подсыпая пороху на полку пистолета.
Сильвестр Петрович не ответил, вновь впился взглядом в сигнальные флаги, как бы нехотя ползущие по брам-стеньге английского флагманского корабля.
— Чего они? — опять спросил Долгоруков, вглядываясь в бледное лицо Иевлева.
— А того, — медленно произнес Сильвестр Петрович, — того, что они вдруг пишут…
— Да что, что пишут?
— Пишут — счастливого плавания.
— Нам счастливого плавания?
— Ну да, нам, русской эскадре…
— Не верь, господин вице-адмирал, врут, воры, знаю я их, сколь годов знаю.
— Нынче им иначе не сделать! — спокойно, с гневной усмешкой оглядывая море в трубу, объявил Иевлев. — Никак им не сделать иначе, Василий Лукич. Погляди вот!
И он протянул Долгорукову свою зрительную трубу.
Василий Лукич посмотрел в том направлении, куда указывал Иевлев, и навалился всем телом на гакаборт: на горизонте, за кораблями эскадры Норриса четко рисовалась другая, огромная эскадра, не эскадра — флот. Это был тот самый Балтийский флот, который Долгоруков давеча видел близ Аландских островов, он узнал флагманский стопушечный корабль, где держал свой флаг генерал-адмирал Апраксин.
— Наши! — счастливым голосом говорил Пустовойтов. — Наши идут! И сила, ну силища какова! Я Балтийский флот вот эдак впервой вижу.
Сильвестр Петрович приказал бить отбой.
На «Гаврииле» опять ударили барабаны. Английская эскадра Норриса, поставив паруса, увалила под ветер и стала быстро уходить на восток.
— Ну, молодцы! — сказал Рябов. — Ну, соколы! Ты гляди, как побежали. Теперь надолго, теперь напужались крепко…
Он захохотал, пристукнул каблуком по палубе, крикнул сыну:
— Иван Иванович, зришь?
— Смотрим! — снизу ответил лейтенант.
В это время на флагманском корабле Балтийского флота весело, басом рявкнула пушка и тотчас же взвился сигнал: «Следовать за мною, быть в строе кильватера!»
Пустовойтов ответил: «Ясно вижу!»
— Федор Матвеевич сам, — с удовольствием сказал Иевлев. — Его вымпел! Ну, умница генерал-адмирал, знает, где ходить…
И, повернувшись к Пустовойтову, велел:
— Командуй, господин капитан, делай маневр, пойдем за ними.
— Господа офицеры, по мачтам! — осипшим на ветру, грубым и радостным голосом загремел Пустовойтов. — Отдать гитовы фок и грот! К повороту на фордевинд! Пошел брасы!
Паруса наполнились ветром, «Гавриил», описав широкий полукруг, слегка кренясь, в сопровождении двух других кораблей, оставляя за собою белый пенный след, пошел на сближение с Балтийским флотом. А на шкафуте в это время, сгрудившись у правого борта, молодые навигаторы, возбужденные только что пережитым, чувствуя себя уже почти что понюхавшими пороха, распознавали знакомые корабли и звонкими юношескими голосами спорили:
— «Гангут»!
— Нет, «Астрахань»!
— А вот — «Нарва»!
— «Нарва» шестой идет, а это «Москва»!
— Верно, «Москва»!
— Замыкающим «Новый Кроншлот»!
— Нет, «Волга»…
Молодой Рябов послушал, как спорят навигаторы, показал с точностью, где какой корабль, потом пошел на ют. Здесь, опираясь на трость, рядом с Иваном Савватеевичем стоял вице-адмирал Иевлев, и оба они молча любовались величием и мощью идущего под всеми парусами, расцвеченного флагами — Балтийского флота. Корабли и фрегаты, галиоты и яхты кренились под свежим тугим ветром, пенные валы вздымались над морем, ослепительный свет солнечного дня весело играл в самых мельчайших водяных брызгах, на вымпелах и флагах, на меди боевых орудий, на парусах, казавшихся вылитыми из чистого серебра.
Архангельск — Полярное — Ленинград
1944–1954
Примечания
1
Кто идет? (нем.).
2
Назад! (англ.).
3
Что? (нем.).
