Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918
Таким образом, несмотря на потери последних двенадцати месяцев, было неудивительно, что атмосфера в Шантильи 15 ноября была «сдержанно-оптимистической». Жоффр и Хейг были едины в своем убеждении, что война будет выиграна на Западном фронте, где при некоторой удаче и правильном расчете танки давали им в руки средства взламывать немецкие фортификационные сооружения и гарантировали англо-французским армиям долгожданный прорыв в 1917 году.
Численность британских сил во Франции достигала теперь 1 500 000 человек в составе 5 кавалерийских и 56 пехотных дивизий. Эти дивизии были организованы в пять армий, имевших номера с 1-й по 5-ю. Планы развертывания и действий этих сил в 1917 году готовились, как обычно, совместно с французами и, как обычно, начались с того, что англичане заняли большую часть французского фронта. Войска Хейга держали всю линию к северу от Соммы 12 декабря, расширив фронт 4-й армии Роулинсона почти на 16 км. На конференции в Шантильи было также решено, что британская армия продолжит операции и зимой, там, и когда это окажется возможно. Это было разумное решение, поскольку было чрезвычайно важно не дать германской армии времени пополниться резервами на Сомме и под Верденом.
План весенней кампании, предложенный Жоффром, включал наступление на двух участках фронта, английского — на сорокакилометровом участке между Бапумом и Вими, причем главный удар должен был направляться на гребень Вими, и французского — между Уазой и Соммой. При этом между участками двух наступлений оставался зазор в восемь миль, приблизительно от Бапума до Перона, на этом участке фронта англичане должны были держать оборону. Этот план был согласован союзниками без лишних споров, и была установлена предварительная дата наступления ранней весной. Однако англичане держали про запас дополнительный план — морской десант на побережье Бельгии для нейтрализации баз немецких подводных лодок, а затем продвижение в глубь территории Брюгге с целью овладеть выходами из каналов Остенда и Зеебрюгге, через которые подводные лодки выходили в Северное море. Этот проект — или другие очень похожие — выдвигался регулярно на протяжении всей войны. Из всех военных операций, однако, морской десант — самая трудновыполнимая, и, возможно, к счастью, что этот план, часто выдвигавшийся, так никогда и не был принят,[52] хотя десант был бы полезен армиям Хейга в операциях 1917 году.
В Париже 17 ноября Жоффр и Фош, вместе с премьер-министром Франции Аристидом Брианом и другими членами французского правительства встречали Асквита, тогда еще премьер-министра, и военного министра Ллойд Джорджа. Жоффр ознакомил политиков с результатами переговоров в Шантильи, а Ллойд Джордж поднял вопрос о поддержке англо-французских сил в районе Салоник, но главный результат этой встречи заключался в одобрении предложений, выдвинутых в Шантильи. После состоявшейся затем встречи командующих Британского военно-морского флота с армейскими командующими в Лондоне 22 ноября тем не менее Жоффру было отправлено письмо от генерала начальника Имперского Генштаба сэра Уильяма Робертсона, в котором настаивалось на том, чтобы в планах союзников на 1917 год было зафиксировано прибытие подводных лодок для поддержки предстоящего наступления сухопутных войск во Фландрии. А спустя всего лишь несколько недель после этих плодотворных встреч все опять пошло наперекосяк.
7 декабря Дэвид Ллойд Джордж сменил Асквита на посту премьер-министра и главы Коалиционного правительства. Через пять дней генерал Жоффр был снят с поста главнокомандующего французской армией, даже несмотря на то что Хейг лично обращался к премьер-министру Бриану, настаивая на том, что Жоффр незаменим при взаимодействии сил союзников.
Увольнение Жоффра объяснялось катастрофическими потерями, которые понесла французская армия в сражении при Вердене. В качестве меры по сохранению amour-propre Жоффра произвели в маршалы Франции, а затем отстранили от оперативной деятельности, переведя его на самый высокий почтенный пост президента Высшего военного совета (сначала ему был предложен пост военного советника во французском правительстве, от которого он отказался). Хейг был потрясен этой отставкой, которая, хотя и опосредованно, привела к одной из катастроф союзников в войне. Жоффр снискал благодарность французского народа за упорное сопротивление на Марне в 1914 году, а британские военачальники, которые с ним с тех пор сотрудничали, относились к нему с большим уважением и поэтому весьма сожалели по поводу его ухода. Жоффра сменил генерал Робер Нивель, герой Вердена, на которого политическая верхушка сделала ставку как на человека, от которого ожидали великих побед и повседневных решений. Генерал Нивель был офицером артиллерии. За один 1914 год пятидесятивосьмилетний Нивель сделал стремительную карьеру от командующего артиллерийским соединением до командующего армейским корпусом. Его стратегия была основана на использовании мощной поддержки артиллерии, которая неожиданно наносила сокрушительный удар по неприятельской артиллерии и обороне, а затем следовал перемещающийся на большую глубину огневой вал, что позволяло пехоте разрушить всю фортификационную систему «в один день, включая батареи противника» (другими словами, это означало прорыв в немецкий тыл). Успешность предприятия вынудила бы немцев отступить и означала бы действительный прорыв. Нивель утверждал, что именно так и было при Вердене: штурм форта Дюомон был тщательно спланирован и обеспечен артиллерийской поддержкой, благодаря чему объекты были взяты за несколько часов.
В начале декабря 1916 года он снова прибегнул к подобным действиям, стремительно возвратив три бывшие французские позиции близ Вердена и захватив при этом более 10 000 пленников. Хитрость Нивеля заключалась в том, что, избегая фронтальных атак на хорошо укрепленные позиции, он стремился захватить по возможности больше территории, пользуясь произведенным ошеломляющим эффектом, а затем прекратить атаку и укрепиться на завоеванном. В стратегии Нивеля было достаточно здравого смысла, чтобы его рассуждения убедили французских политиков в том, что такие методы сыграют свою роль в крупных операциях на любом участке Западного фронта. Став командующим французской армии, Нивель был убежден, что, получи он контроль над всеми соединениями Западного фронта, британскими и бельгийскими, а не только французскими, он сумел бы на поле сражения обеспечить победу за двое суток без особых потерь, а при неблагоприятном разворачивании событий, если победу нельзя было бы одержать, он бы просто прекратил атаку.
Нивель недолго был главнокомандующим, но он запомнился как обаятельная сильная личность, кроме того, он превосходно владел английским языком, поскольку его мать была англичанкой. Самое главное заключалось в том, что он обещал скорую победу без ощутимых потерь. Одно это расположило к нему Ллойд Джорджа, которому уже были хорошо знакомы начинавшиеся было успешно атаки, которые оказывались безрезультатными и при этом сопровождались огромными людскими потерями. «У нас есть доктрина», — заверил Нивель политиков, и Ллойд Джордж поверил в него.
Дэвид Ллойд Джордж, один из видных деятелей Либеральной партии, впервые стал заметным широкой общественности в 1908 году. Занимая пост министра финансов в течение семи лет, он разработал «народный бюджет» 1909 года, который до сих пор считается важной вехой в достижении социального благосостояния, а также принял такие популярные меры, как пенсия по старости. Родившись в Англии, он воспитывался в Уэльсе и, получив юридическое образование, стал членом парламента от Карнарвона — место, которое он занимал более 50 лет.
Ллойд Джордж был невысоким, эмоциональным человеком, производящим яркое впечатление, блестящим оратором и прозорливым государственным деятелем. В нем, юристе по образованию и политике по призванию, сочетались худшие черты обеих профессий: хитрость, колебания, убедительность и расчетливость в соответствии с ситуацией. Он мог быть чрезмерно требовательным и мстительным, о чем свидетельствует его кампания против генералитета, в частности Хейга. Он появился на Даунинг-стрит в возрасте пятидесяти четырех лет, твердо намереваясь контролировать ведение войны и избавиться от тех генералов, которые хоть и обещают победу, вряд ли могут ее одержать. Ллойд Джордж жаждал выиграть войну в той же мере, как Хейг или Клемансо (который станет премьер-министром Франции в ноябре 1917 года), но в отличие от них — выиграть без потерь. А достичь такой победы он собирался, сев за стол мирных переговоров с главным врагом, при этом, возможно, ведя успешные боевые действия против союзников Германии на Балканах.
Разделение на две группировки относительно взгляда на стратегию — на «запад» (французы, король Георг V, Хейг и начальник Имперского Генштаба Робертсон), которые видели в Германии главного врага, а Западный фронт рассматривали как главный театр военных действий, с одной стороны, и «восток» (Ллойд Джордж, итальянцы и греки), которые считали, что победа достижима где угодно, но не на Западном фронте, — с другой, иначе — на «генералов и сюртуков», как Генри Вильсон называл министров, выбравших сюртук в качестве предпочтительной одежды, — сохранялось до конца войны. Именно эти расхождения во взглядах и привели к глубокому разрыву между Хейгом и Ллойд Джорджем, который и долгие годы после войны служил поводом, позволявшим премьер-министру нападать на репутацию Хейга и прочих ориентированных на Западный фронт генералов, хотя столь глубокая и неутихающая неприязнь должна была, несомненно, объясняться другими, более личными причинами.
