Николай Черкашин - Тайны погибших кораблей (От Императрицы Марии до Курска)
Вот и версия столкновения пополнилась еще одним фактом. Как сообщили хорошо осведомленные источники, во втором отсеке затонувшей атомарины найдена задняя крышка торпедного аппарата, выбитая при взрыве торпеды с такой силой, что она прошибла прочную межотсечную переборку. При «нештатной ситуации» в трубе торпедного аппарата в первую очередь должна была бы вылететь передняя крышка. Но она была, по всей вероятности, прижата навалом другого «подводного объекта», так что «выстрел», точнее выброс взорвавшейся торпеды произошел внутрь отсека.
Можно спорить о типе поврежденной торпеды, о том, носом или кормовым стабилизатором иностранной субмарины был задет «Курск», но общий ход катастрофы предстает весьма реалистично.
Еще одно мнение весьма сведущего подводника, бывшего флагманского специалиста по живучести — капитана 1-го ранга Михаила Тужикова:
«Как могла уцелеть чужая подлодка, отправив на дно „Курск“ водоизмещением в 24 тысячи тонн? На мой взгляд, помогли два обстоятельства. Во-первых, балластные цистерны у „чужой“ были полностью заполнены и, следовательно, она находилась в более устойчивом положении, чем „Курск“. Наверняка и она порвала себе носовые цистерны. Но у нее они все равно были заполнены водой, так как чужая и не собиралась всплывать. В результате удара у нее мог быть затоплен и первый отсек, вполне допускаю. Но в нормально устойчивом положении под водой подлодка сохраняет живучесть и при одном затопленном отсеке.
Во-вторых, чужая лодка шла выше „Курска“. И ударила его, скорее всего, днищем, то есть килевой выгородкой. Это наименее уязвимая часть подлодки, куда для остойчивости кладут чугунные балластные болванки еще при постройке. Конечно, и „иностранке“ мало не показалось после удара. Возможно, и там сработала аварийная защита реактора. Но лодка не ударилась о грунт, „оклемалась“ и смогла покинуть район катастрофы. Даже на дизелях на время, пока наши искали „Курск“, 4-узловым ходом можно было уйти на 250 километров».
Характерно, что многие американцы, не склонные доверять официальным сообщениям Пентагона, развернули свой собственный поиск атомарины-убийцы. В интернете были созданы свои независимые комиссии по расследованию обстоятельств гибели «Курска». На сороковой день после трагедии русского флота в редакцию «Российской газеты» пришел факс из США. «Ищите лодку с характерными повреждениями в базе британских ВМС Рингс-Пойнт, расположенной в Шотландии. В ее гавань, окруженную скалами, возможен скрытый заход субмарин в подводном положении…»
Последняя информация из более надежных источников: после трехнедельного ремонта «Мемфис» вышел из Фаслейна на родину. Однако конгрессмены США подняли скандал, требуя от Пентагона доказательств неучастия американских подводных лодок в трагедии русского подводного крейсера «Курск». «Мемфис» был развернут с полпути и возвращен в один из портов Англии… Там конгрессмены до него не доберутся?
Официальный представитель Пентагона Крэг Куигли спустя шесть дней после катастрофы заявил, что нет никаких свидетельств того, что какая-либо из американских субмарин могла быть вовлечена в инцидент с «Курском». При этом он произнес классическую фразу: «Мы не обсуждаем операции наших субмарин».
Как бы там ни было, но однажды обсуждать если не операции, то отдельные маневры субмарин придется. Вот и печальный случай с японским траулером говорит о том, что назрело законодательное решение проблем безопасности подводного плавания в открытых водах. Необходим международный кодекс, подобный уже существующему международному своду правил по предупреждению столкновений надводных кораблей.
Глава пятнадцатая. Последний командир «Курска»
Колесниковы… Эта простая русская фамилия трижды занесена в мартиролог послевоенного подводного флота страны. Старший матрос Колесников погиб в 1970 году в первой нашей катастрофе на атомной подводной лодке К-8. Мичман Колесников погиб спустя тринадцать лет на атомном подводном крейсере К-429. И вот теперь капитан-лейтенант Колесников. Невезучая фамилия? Нет, я бы сказал — героическая, ибо влекло же всех этих Колесниковых на рисковый подводный флот, и все они до конца оставались верными своему кораблю, своему моряцкому долгу.
Дмитрия нашли в числе первых. Произошло это так. В шесть утра российские водолазы-глубоководники прорезали «окно» в крыше восьмого отсека. Затем промыли отсек мощной струей из гидромонитора, чтобы удалить оттуда всю взвесь, которая забивает видимость. Обработали острые края проема, чтобы водолазы-эвакуаторы не порвали свои комбинезоны. Наконец, запустили внутрь бокс с телекамерой, через которую на «Регалии» осмотрели коридор верхней палубы. Вместе со специалистами вглядывались в экраны и жены погибших офицеров — Ирина Шубина и Оксана Силогава, хотя обе прекрасно знали, что их мужья остались во втором отсеке.
Они прилетели на платформу вместе с адмиралом Куроедовым на вертолете и привезли российским и норвежским водолазам домашние пироги. Потом бросили в штормовую кипящую воду красные гвоздики…
«Добро» на вход водолазов в восьмой отсек дал сам главком. Он предупредил их: если продвижение по отсеку станет невозможным, опасным — немедленно на выход. Первым вошел в царство мертвых водолаз-глубоководник Сергей Шмыгин. Преодолев первые пять метров, он остановился перед резким сужением прохода. К тому же воздушный шланг оказался слишком короток для того, чтобы идти дальше. Никаких тел на своем пути он не обнаружил. Тем временем ему нарастили шланг и он смог добраться до переборки между восьмым и девятым отсеками, отдраил круглую дверь и заглянул внутрь — никого.
Тогда Шмыгин с напарником вернулись в восьмой и спустились на палубу ниже. Вот здесь-то они и наткнулись на тела четырех моряков. Стараясь не смотреть им в лица, водолазы вытащили их к проему, где трупы были облачены в специальные баллоны-контейнеры. В них и были подняты на платформу. Самым рослым и тяжелым оказался он — капитан-лейтенант Дмитрий Колесников… В нагрудном кармане его куртки РБ, прикрытым ладонью, и обнаружили обгоревший по краям листок из служебной записной книжки. Из скупых неровных строчек узнали, что все, кто уцелел от взрыва за реакторным отсеком, собрались в кормовых отсеках — восьмом и девятом. И хотя там было еще четыре офицера, возглавил подводников командир седьмого — турбинного — отсека капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. Почему именно он?
— Дима всегда в любой ситуации брал ответственность на себя, — говорит его бывший однокашник капитан-лейтенант Валерий Андреев. — Даже при грозном окрике училищного начальства «Кто тут старший?» из группы проштрафившихся курсантов всегда выходил Колесников и говорил — «Я».
Рослый — под два метра — рыжеголовый Дмитрий Колесников был весьма приметной личностью еще со школьных времен. Сын моряка-подводника капитана 1-го ранга Романа Дмитриевича Колесникова, он был сполна наделен волевыми командирскими качествами. К тому же веселый жизнерадостный нрав делал его душой любой компании.
— В классе мы звали Митю — «Солнышко», — рассказывает преподавательница 66-й школы Наталья Дмитриевна. — От него всегда веяло теплом и уютом. Крепкий от природы, он никогда не злоупотреблял своей силой. Нравился девочкам, к нему, романтику по натуре, тянулись и ребята. С ним было надежно и спокойно.
В наш разговор вступает учительница литературы Галина Аширова:
— Он не был отличником. Но сочинения всегда писал сам, никогда не списывал. Правда, физику любил больше, чем литературу.
— В каждый свой отпуск он приходил в школу, — продолжала Наталья Дмитриевна. — Я его спрашивала: «Но ведь вам же не платят. Может, найдешь себя в гражданской жизни?» Он отвечал: «Служить сейчас очень трудно. Но это — мое!»
Да, это было его дело, его призвание, его судьба… Только такой человек, как он, смог вывести во тьме подводной могилы эти скупые мужественные строки: «12.08.45. Писать здесь темно, но попробую на ощупь. Шансов, похоже, нет — 10–20 %. Хочется надеяться, что кто-нибудь прочитает. Здесь в списке личный состав отсеков, которые находятся в 8 и 9 и будут пытаться выйти. Всем привет. Отчаиваться не надо. Колесников». (См. фото на вклейке.)
И дальше на обороте подробный список подводников с указанием боевых номеров матросов, с отметками о проведенной перекличке.
— Когда мы нашли записку Димы Колесникова (пусть земля ему будет пухом!), — говорит командир отряда водолазов Герой России Анатолий Храмов, — она нам очень помогла, сузила район поисков, и мы пошли не в шестой и седьмой отсеки, как вначале собирались, а сосредоточились на девятом. Оказалось, не зря — достали больше половины тех, кто там находился…
Капитан-лейтенант Дмитрий Колесников совершил подвиг особого свойства — подвиг веры. В своем безнадежном, преотчаянном положении он уверовал в то, что к ним пробьются спасатели, что живым или мертвым, он обязательно предстанет перед своими однофлотцами и они прочтут то, что он им написал. И Оля, жена, тоже прочтет: «Оля, я тебя люблю; не сильно переживай. Привет Г.В. (Галине Васильевне, теще. — Н. Ч.) Привет моим».
