Проклятие Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин
– Господи! Я понял! Я вспомнил! Это…
Годфруа вплотную подъехал к королю, придворные и рыцари охраны повернули головы к Генриху.
– Море! Море! Море! – Кричал король, терзая на своей голове волосы, еще не высохшие от морской воды. – Пророчество моего отца свершилось до конца! Не-е-ет!..
Годфруа успел подхватить тело Генриха, который внезапно потерял сознание и почти упал с коня.
– Быстрее! Сюда! Королю плохо! – Крикнул де Леви придворным. Они бережно сняли Генриха и положили его на телегу, застеленную шкурами. Годфруа ехал рядом с бесчувственным королем Англии, терзаясь от мыслей, что именно он был и останется главным виновником всех смертей и то, что никакая судьба не может управлять никем в этом мире, кроме самих людей. Просто, одним, кажется, что они могут играть роль судьбы, а другие безропотно верят в эти сказки…
Они приехали в Руан в полночь. Де Леви пересел на свежего коня и уехал в Париж…
XVI Я умер для этой жизни
.
Париж. Королевский дворец. 28 июля 1120 года.
Годфруа бросил поводья конюшему и вбежал по витой лестнице на второй этаж королевского дворца, где находился маленький кабинет Сугерия. Он шумно распахнул двери и вошел к Сугерию. Министр беседовал о чем-то с королем Людовиком, оживленно жестикулируя и расхаживая по комнате, король сидел в кресле, подавшись на спинку своим грузным телом, и слушал его. Сугерий услышал шум открывшейся двери и замолчал, уставившись на де Леви, словно это был не он, а оживший призрак:
– Ба! Мессир де Леви… – открыв от изумления рот, произнес Сугерий. – Слава Господу…
Людовик повернул голову и тут же вскочил с кресла, обрадовавшись приезду Годфруа:
– Дружище! Наконец-то! Мы, право, извелись тут сидеть и ждать, как бы мягче сказать, у моря погоды!..
Годфруа устало поклонился королю и ответил:
– Истинно говорите, ваше величество. У моря и правда была неважная погода…
– Что так?.. – немного не понял язвительного ответа король. – У какого, черт меня раздери, погода?!
Сугерий заметил, что де Леви измотан дорогой и устал:
– Присядьте, мессир сенешаль. – Произнес он, повернув голову к королю. – Сир, вы позволите?..
– Да-да, конечно… – рассеянно ответил Людовик и кивнул головой де Леви. – Хватай стул и присаживайся к нам!
Годфруа придвинул стул к королю, сел и произнес:
– Сир, пророчество завершилось…
Людовик покосился на него, потом, на Сугерия, удовлетворенно потер руки и ответил:
– А я, признаться, уже и не верил в успех…
Годфруа тяжело выдохнул, поднял голову и, глядя в глаза королю, ответил:
– Разве, сир, вы не слышали о кораблекрушении? Неужели, никто не доложил вам? Мои люди…
Сугерий перебил его:
– Нет. Мы еще ничего не слышали, Годфруа. К нам никто не приезжал…
– Значит, они все погибли… – прошептал де Леви, закрывая лицо руками. – Они все погибли. Погибли. Погибли, погибли…
– Кто погиб? – Переспросил его король.
– Мои люди погибли вместе с кораблем, на котором плыл наследный принц Англии…
– Да ты что?! – Людовик резко вскочил с кресла. – Неужели?! Вот, это новость! Право, я ни ухом, ни слухом не слыхивал об этом!..
Годфруа молча посмотрел на короля, перевел взгляд на Сугерия и продолжил:
– Король Генрих задержал меня и оставил при себе. Он, словно предчувствовал беду, пытался удержать меня рядом с собой, рассчитывая, наверное, что я отведу злой рок от него и его семейства…. Но, видимо, бесполезно. Принц ослушался его приказа и отплыл один, взяв только рыцарей своей свиты. Мои люди были на корабле, обломки которого мы увидели с королем Генрихом возле устья Сены только на следующий день. Никто не спасся и не выжил…
Сугерий подошел и потрепал де Леви за плечо:
– А, что Генрих? Он спасся? Он выжил?..
– Да, его величество был вместе со мной. Он плыл на другом судне…
– Значит, получается так, что король Генрих все еще жив? – Не унимался Сугерий.
– Да! Да! Генрих еще жив! Он прыгнул за борт, ища тело своего сына Гильома! Он чуть было не утонул! Только я спас его, еле вытащив из пучины!..
– Не понимаю, – пожал плечами Сугерий, – зачем это тебе было нужно. Утонул бы, да и Бог с ним…
– Послушайте, вы, монах! – Грозно повысил голос Годфруа. – Или, может, ты, Сугерий, адское отродье какое-то? А?! Что же ты никак не угомонишься, прости меня Господи…
Людовик, который молчал и слушал рассказ де Леви, встал и подошел к рыцарю:
– Успокойся. Все нормально. Ты просто немного неправильно понял слова министра…
Годфруа упал на колени перед королем:
– Сир, умоляю, простите меня и отпустите с Богом…
– Мне уже доложили о смерти твоей жены Луизы де Лузиньян. Поверь, мы все очень скорбим…
Годфруа молча кивнул головой:
– Сир, прошу вас отнять от меня руки свои и позволить мне принять постриг в монахи…
Людовик резко поднял его за плечи, тряхнул и посмотрел в глаза де Леви:
– Ты, что, обалдел?! Какой, к черту, постриг?! Сейчас, когда корона…
Годфруа умоляюще посмотрел на Людовика:
– Я готов, как и прежде, служить вам, сир, но, меч я больше не извлеку из ножен. Я вручаю меч свой вам, если вы прикажете – я готов вручить меч своему старшему сыну Филиппу де Леви…
Людовик умоляюще заглянул в глаза де Леви и прошептал:
– Прошу тебя, не уходи…
– Я никуда не ухожу, сир… – ответил Годфруа. – Я приму постриг у монсеньора Ива Шартрского и буду монахом в его аббатстве под Шартром…. Я все уже решил, ваше величество…
– Хорошо… – грустно ответил король, отпуская рыцаря. – Твоя воля священна для меня. Я не обижаюсь и прошу только одно…
Годфруа молча посмотрел на Людовика.
– Продолжай, также верно служить мне, пожалуйста…
Годфруа молча кивнул и покинул королевский дворец…
Окончание книги.
Рыцарь похоронил свою жену Луизу, передал меч и права на земли старшему сыну Филиппу и принял постриг из рук самого Ива Шартрского, который был потрясен решением рыцаря. Через три года он стал аббатом и, после смерти епископа Ива, занял кафедру в графстве Шартр.
Имя де Леви почиталось и уважалось рыцарями всей Европы, его считали последним «Роландом» своего времени…
Шартр. Дворец епископа. 2 февраля 1160 года.
Епископ
