Семен Скляренко - Святослав
— Лучше идти в горах по бездорожью и не видеть врага, — сердито возразил император, — чем по торной дороге, которую преградят русы и болгары; лучше переходить через многоводные потоки, чем через потоки собственной крови; лучше нам воевать с русскими воями и кучкой болгар сейчас, чем с русами и всей Болгарией, которая только и ждет весны…
— Но, великий василевс, — пришел на помощь Склиру начальник метательных машин Иоанн Куркуас, который раз в жизни дал удачный совет императору и теперь при каждом удобном случае хвастался этим, — близится праздник Христова воскресения!
— День Христова воскресения близок, — согласился император, — и в этот день нам надлежит, как христианам, надеть светлые одежды, есть, пить, веселиться. И почему бы нам не встретить этот праздник в Преславе?
Это был второй случай, когда Иоанн Куркуас помог императору, но все полководцы проклинали Куркуаса.
В ту же ночь по широкой дороге, которая вела из Адрианополя в Филиппополь и дальше, в горные теснины, цокали копыта множества коней — это Иоанн Цимисхий вел свое войско на перевалы.
Одновременно двинулись турмы[260] фем из Агатополя, Совополя и Месемврии — Иоанн хотел вступить в Болгарию со стороны моря; шли также турмы из Солуни, чтобы подкрасться к Преславе с запада; одновременно в Понте спешили к гирлу Дуная корабли империи со страшным греческим огнем.
Император Иоанн действовал как всегда: где-то в городах и селах Болгарии вершили свое черное дело лазутчики и поджигатели, а сам он, окруженный бессмертными, ехал под стягом империи впереди, и следом за ним скакали закованные в броню всадники, тысячи оплитов тащили пороки и тараны.
Начальником всего обоза Иоанн назначил проэдра Василия: император не хотел, чтобы проэдр во время войны оставался в Константинополе. Он предпочитал, чтобы проэдр находился возле него.
2
В Преславе во главе дружины, охранявшей город и дворец, стоял воевода Свенельд. Гонцы с гор, едва лишь войска ромеев вошли в ущелья, уведомили его о вероломстве Иоанна, и горькая усмешка собрала морщины на лице старого воеводы. Император ромеев шел не так, как русские вой, он не посылал впереди себя гонца с черной стрелой, не говорил: «Иду на вы!»
Но сейчас не время было думать о том, почему так поступал василевс империи. Сейчас, и как можно скорей, Свенельду нужно было решать, что делать ему и его дружине.
У него были три пути: идти вперед, к ущельям, и там встретить войско Иоанна; отступать назад, чтобы соединиться со Святославом, и, наконец, на месте принять бой с войсками императора ромеев.
Свенельд решил сообщить обо всем Святославу и двинуться навстречу Иоанну, но вслед за гонцами из ущелий явились гонцы с других перевалов, которые сообщили, что ромейские войска идут с нескольких сторон. И Свенельд понял, что идти вперед — значит попасть в ловушку, которую ему готовит Иоанн.
Отступить — такая мысль мелькнула в голове Свенельда лишь раз, но он тотчас отбросил ее, — никогда еще в жизни он не отступал перед врагом, не отступит и перед Иоанном.
Поэтому Свенельд решил стоять в Преславе и ждать Иоанна. Не теряя ни часа, он послал в ближайшие города и села гонцов, чтобы собирали болгар, осмотрел валы и рвы перед Преславой, отдал наказ укреплять их, оглядел стены Преславы, побывал в Вышнем граде, где жил кесарь Борис.
В палате кесаря Свенельд застал нескольких боляр, они поклонились ему и быстро вышли.
— У меня есть сведения, — сказал Свенельд, — что император Иоанн с войском движется к Преславе.
— Как? Император Иоанн нарушил мир, не сдержал слова?! — притворяясь искренне удивленным, воскликнул кесарь Борис.
Темные тени легли на лицо Свенельда.
— Не сдержал слова, — подтвердил он — и несет великие беды болгарам и русам. Может, тебе, кесарь, лучше не оставаться здесь, а выехать на Дунай, к князю Святославу?
— Что скажут болгары, — возмущенно промолвил кесарь, — если я покину Преславу в эту тяжкую годину?! Спасибо тебе, воевода, что печешься обо мне и болгарах, но я останусь здесь и буду стоять рядом с вами.
— Нет, кесарь, стоять тебе рядом с нами в Преславе не следует. Преславу мы защитим, а ромеи попадут сюда, в Вышний град, только через наши тела. Прощай, кесарь!
Так и уехал воевода Свенельд из Вышнего града. А когда он скрылся на своем коне за воротами, к кесарю снова явились боляре, и он сказал им:
— Я должен остаться здесь, а вы поезжайте в Преславу и сделайте все, чтобы император Иоанн как можно скорее попал сюда, в Вышний град.
А еще через день, в темную весеннюю ночь, войско императора Иоанна подошло к Преславе и стало в поле. Едва забрезжило — затрубили трубачи, загремели литавры, загудели бубны. Подняв знамена, войско ромеев двинулось с трех сторон на Преславу.
Но император Иоанн напрасно надеялся, что ему удастся одним ударом взять Преславу. Когда стало светать и на розовом небе зачернели ее башни, ромеи увидели, что вдоль стен против легионов Иоанна стоят русские вой — щит к щиту, наставив копья, а со стен города навстречу уже летели тысячи стрел.
Во главе воев и небольшой старшей дружины на коне с мечом и щитом в руках сидел воевода Свенельд. Он оглядывал свое войско, оборонявшее Преславу и Вышний град. У стен города больше, чем русских воев, собралось селян и париков, пришедших сюда со всех концов на клич Свенельда. Это была уже большая, хорошая дружина.
Правда, Свенельд знал, что враг стоит не только перед ним, но и за спиной — кесарь Борис, боилы, боляре. Потому заранее велел русским и болгарским воям не только вглядываться внимательно вперед, но и слушать, что делается позади. А разве у императора ромеев, который идет на Преславу, враг — только Свенельд с дружиной? У него враги кругом, даже горы!
Бой разгорался все сильнее и сильнее.
Русские вой не только защищались. Покуда лучники гнали впереди них тучу стрел, а пращники и метальники кидали со стен острые камни, другие вой, держа перед собой высокие щиты, с грозным, устрашающим кличем, уже хорошо знакомым врагам, двинулись вперед и сразу врезались в колонны растерявшихся ромеев.
Иоанн Цимисхий, наблюдавший издали, с высокого холма, за ходом сражения, дал приказ полководцам двинуть войска вперед и как можно быстрее отбить наступление русских воев. Но не ромеи, а вой Руси продвигались все дальше и дальше вперед, и на зеленом поле перед стенами Преславы чернело множество тел. Русские вой издавали победный клич, а ромеи кричали от ужаса.
Несколько долгих, очень напряженных, страшных часов бились русские вой с ромеями… Поле боя оглашалось криками, бряцанием щитов, звоном секир, свистом стрел. Ромеи отступали.
Иоанн бесновался.
— Их гораздо больше, чем докладывали наши лазутчики, — говорил император, стоя на холме с Вардом Склиром.
— Наши лазутчики не приняли в расчет болгар, — ответил склир. — Их гораздо больше, чем русов, и все они бьются не на живот, а на смерть.
— Но о чем думают боляре?! — неистовствовал Цимисхий. — Наступил решительный час, сейчас они могли бы ударить с тыла.
— Я полагаю, что русские вой бьются не только здесь, на поле, ной в городе…
— Тогда пошли бессмертных.
По приказу Иоанна с левого фланга на русских воев налетели закованные в броню, вооруженные длинными копьями бессмертные.
Услыхав лошадиный топот, русские вой разгадали замысел ромеев, но не отступили и на этот раз, а набросали на пути бессмертных бороны, воткнули в землю множество копий, и взбесившиеся кони понесли всадников куда глаза глядят.
Это был страшный конец Преславской сечи. В этот день на поле полегло много русских воев. Но гораздо больше того потерял император Иоанн, так и не взяв, как рассчитывал, с первого удара Преславу. Русские вой не были побеждены. Только когда стало темнеть, они отошли за стены, подняли мосты и заперли ворота.
Несколько дней Иоанн Цимисхий тщетно пытался взять Преславу. К ромеям с перевалов подходили все новые и новые легионы. Много раз Иоанн повелевал брать город копьем; к стенам Преславы подвели пороки и тараны. Иоанн* Куркуас установил машины, которые поливали город огнем, и катапульты, бросающие камни…
Защитники Преславы теперь уже не отворяли ворот. Стоя на стенах, они гасили пожары, бросали на ромеев камни, лили кипящую смолу, осыпали их стрелами.
Случалось и по-другому: несколько раз во время боя под стенами Преславы в стане ромеев поднималась тревога — то начинали гореть метательные машины, то стрелы летели воинам в спины. Ночью ромеи боялись удаляться от стана — кто-то неведомый совсем близко скрывался среди скал.
Наконец разгневанный Иоанн объявил Варду Склиру и Иоанну Куркуасу:
— Пасху я должен встретить в Преславе! Если вы этого не сделаете, я сам поведу войска, а вас прикажу повесить.
