Эдвард Радзинский - Сталин. Жизнь и смерть
Шахматная партия развивается: благодаря делу ЕАК уже можно сделать следующий ход – арестовать жену Молотова Полину Жемчужину.
Молотов рассказывал: «Когда на заседании Политбюро Сталин прочитал материал, который ему чекисты доставили на Полину, у меня коленки задрожали… Ее обвиняли в связях с сионистскими организациями, с послом Израиля Голдой Меир; в том, что хотели сделать Крым еврейской республикой… Были у нее хорошие отношения с Михоэлсом… Конечно, ей надо было быть разборчивее в связях. Ее сняли с работы, но какое-то время не арестовывали… Сталин мне сказал: «Тебе надо разойтись с женой».
Впрочем, точнее фраза должна бы звучать так: перед тем как ее арестовать , Сталин сказал: «Тебе надо разойтись с женой».
Полина конечно же все поняла.
Молотов: «Она мне сказала: «Если так нужно для партии, разойдусь». В конце 1948-го мы разошлись, а в 1949-м ее арестовали».
И опять Молотов не рассказывает до конца…
В Архиве президента я нашел необходимое дополнение к его рассказу. Оказалось, на Политбюро, когда его ни в чем не повинную жену исключали из партии, Молотов героически… воздержался от голосования.
Но уже вскоре он покорно написал Хозяину: «20 января 1949 года. Совершенно секретно. Тов. Сталину. При голосовании в ЦК предложения об исключении из партии П. С. Жемчужиной я воздержался, что признаю политически неверным. Заявляю, что, продумав этот вопрос, я голосую за это решение ЦК, которое отвечает интересам партии и государства и учит правильному пониманию коммунистической партийности. Кроме того, я признаю свою тяжелую вину, что вовремя не удержал близкого мне человека от ложных шагов и связей с антисоветскими националистами вроде Михоэлса. Молотов».
Чтобы остаться на свободе, он обязан был предать жену.
Молотов соблюдал правила.В это время его жену ломали на следствии. Три папки допросов и очных ставок Жемчужины до сих пор хранятся в архиве бывшего КГБ.
Ее обвиняли в давних связях с еврейскими националистами, и имя Молотова замелькало в «еврейском деле». Но она все отрицала, даже свои посещения синагоги.
Из протокола очной ставки между Жемчужиной и Слуцким:
«Слуцкий: Я являюсь членом двадцатки московской синагоги, отвечающей за ее деятельность.
Следователь: Вами сделано заявление, что 14 марта 1945 года, когда было моление в синагоге, там присутствовала Жемчужина?
Слуцкий: Да, такое заявление я сделал и его подтверждаю… У нас в синагоге такой порядок: мужчины находятся внизу в зале, а женщины на втором этаже. Для нее мы решили сделать исключение и посадить ее на особо почетное место в зале.
Жемчужина: В синагоге я не была, все это неправда».
Отрицала она и показания свидетелей о ее активном участии в идее «Калифорнии в Крыму». Она отрицала все. Почему?
Думаю, что была правда, которую она не имела права объяснять следователю. Полина всегда была достойной женой своего мужа. О ее связях с ЕАК конечно же знал муж и, следовательно, знал Вождь. Присутствовать в синагоге и быть «дочерью еврейского народа», вероятнее всего, было для нее лишь партийным заданием.
Но этого она сказать не смела. Так что ей оставалось одно – все отрицать.Хозяин ограничился ее высылкой. В его шахматной партии Полине еще предстояло вступить в игру – в скором будущем. А пока она жила в далекой Кустанайской области и именовалась «Объект 12». Приставленные к ней стукачи аккуратно передавали в центр ее разговоры. Но ни одного крамольного высказывания стойкая Полина не допустила.
В том же 1949 году Молотов теряет пост министра иностранных дел. Хозяин перестает звать его на дачу.
Опытный Молотов начинает ждать своего часа…
Партийная тюрьма
Тем временем Хозяин раскручивает дело Вознесенского и Кузнецова.
В феврале 1949 года он посылает Маленкова в Ленинград. Тот быстро добивается от арестованных партийных секретарей нужных признаний: в городе существовала тайная антипартийная группировка. Секретарь горкома Капустин сознался, что он английский шпион. 2000 партийных работников было арестовано в Ленинграде.
Как показал потом Маленков: «Все время заделом наблюдал сам Сталин».
Он повторял свой старый триллер 1937 года – и не от отсутствия воображения. Прежние обвинения тотчас пробуждали и прежний рефлекс: безумный страх.Наступил конец Вознесенского. Вчерашний «выдающийся экономист» был обвинен в том, что «сознательно занижал цифры плана», что его работники «хитрят с правительством». В марте 1949 года он был снят со всех постов. Бывший заместитель Хозяина в правительстве сидел на даче, работал над книгой «Политическая экономия коммунизма» и ждал конца. Неожиданно его вызвали на Ближнюю дачу. Хозяин обнял его, посадил рядом с прежними друзьями – членами Политбюро, во время застолья даже поднял тост за него. После возвращения с дачи счастливого Вознесенского арестовали. Оказалось, это было прощание. Он любил Вознесенского, но… что делать – он менял прежний аппарат.
В последние дни сентября 1950 года в Ленинграде состоялся процесс по делу Вознесенского, Кузнецова и ленинградских партийцев. Они сознались во всех невероятных преступлениях и были приговорены к смерти. Фантастичен был финал судебного заседания: после оглашения приговора охранники набросили на осужденных белые саваны, взвалили на плечи и понесли к выходу через весь зал. В тот же день все были расстреляны.
В Москве на улице Матросская Тишина спешно создавалась особая партийная тюрьма (Кузнецов и Вознесенский были ее узниками). Тюрьме было уготовано большое будущее. После отставки Маленкова у его помощника Суханова были изъяты заранее написанные конспекты допросов будущих высокопоставленных узников. Они еще находились на свободе, а их допросы уже существовали!
Элитарная тюрьма была рассчитана на 40–50 человек – на всю избранную верхушку. Там были особые следователи и аппарат правительственной связи с Хозяином. Он готовился лично руководить постановкой будущего грандиозного процесса.
Он с самого начала предупредил Маленкова: тюрьма не подчиняется Берии.
Что означало: Берии тоже крышка.А пока за всей кремлевской верхушкой шло непрерывное наблюдение. 58 томов подслушанных разговоров – таков результат наблюдения органов за маршалами Буденным, Тимошенко, Жуковым, Ворошиловым и другими предполагавшимися узниками особой тюрьмы. Эти тома были изъяты из личного сейфа Маленкова после его падения. На пленуме ЦК в 1957 году Маленков оправдывался: «Я сам тоже прослушивался – это была общая практика».
И возник забавный спор – сцена из театра абсурда:
Хрущев: «Товарищ Маленков, ты не прослушивался. Мы жили с тобой в одном доме. Ты на четвертом, я на пятом этаже… Установленная аппаратура была под моей квартирой».
Маленков: «Нет, через мою квартиру прослушивались Буденный и твоя квартира. Вспомни, когда мы шли с тобой арестовывать Берию, ты пришел ко мне. Но мы опасались разговаривать, потому что подслушивали всех нас».
Маленков все-таки был прав. Прослушивали их всех – кого Хозяин приговорил окончить свои дни в новой тюрьме. Просто Маленкова он назначил исполнять роль Ежова – с тем же финалом…К 1949 году контуры будущего невиданного процесса проглядывали ясно: через «еврейское дело» в него вводится Молотов как американо-сионистский агент. Через его показания наступает очередь остальных членов Политбюро. В конце, как и в прежних чистках, – на закуску – пойдут военные… И переплавленное в огне этой чистки единое общество, вновь сцементированное страхом, он поведет к третьей, последней мировой войне. К Великой мечте – Мировой Советской Республике.
Глава 24 Несостоявшийся апокалипсис
«Солнце нашей планеты»
Как всегда, перед решающим прыжком последовало кажущееся ослабление безудержной идеологической кампании, его любимая пауза – затишье перед бурей. На сей раз – перед мировой бурей.
В конце года Хозяин переключил страну на празднование своего юбилея.
Весь 1949 год, одновременно с идеологическими погромами, страна готовилась к величайшему празднику – 70-летию Вождя (отсчет шел от выдуманного им самим года его рождения). В преддверии юбилея Берия развлек его письмом от другого императора, захваченного его войсками, последнего императора Маньчжурии Пу И. Оно осталось в «Особой папке» – иероглифы, написанные Пу И, и перевод письма:
«Для меня высшая честь писать Вам настоящее письмо… Я пользуюсь вниманием и великодушием властей и сотрудников лагеря. Здесь я впервые начал читать советские книги и газеты. Впервые за 40 лет жизни я прочел «Вопросы ленинизма», «Краткий курс истории ВКП(б)». Узнал, что СССР – самая демократическая и прогрессивная страна в мире, путеводная звезда малых и угнетенных народов… Ваше гениальное предвидение в книге об Отечественной войне о неизбежном крахе фашистской Германии… В прошлом я просил об оставлении меня в СССР, но до сего времени нет ответа. У меня одинаковые интересы с советскими людьми, я хочу работать и трудиться также, как советские люди, дабы тем отблагодарить за Ваше благодеяние».
