Тайные страсти Версаля. Людовик XIV и его фаворитки: обжигающая любовь Короля-Солнца, интриги черной королевы и судьба великой Франции - Ольга Фомина
Лето 1661 года выдалось жаркое, и герцогиня Орлеанская в сопровождении короля и дам ежедневно ездили прогуливаться на лодках.
В один погожий летний день Людовик, присаживаясь рядом с Генриеттой, произнес:
– Вы сегодня само очарование, Мадам. Так же слепите, как солнечные лучи.
– И так же обжигаю? – обольстительно улыбнулась герцогиня.
– Вы разожгли внутри меня нешуточное пламя, – признался король и, взяв руку Генриетты, прижал к своей груди. – Чувствуете, как колотится сердце?
– Да, – откликнулась она, опуская ресницы.
– Как я мечтаю остаться с вами без посторонних глаз. Давайте после катания на лодке оторвемся от всех и затеряемся среди деревьев, – шепнул Людовик.
– Ваша задумка мне нравится, – легкий румянец окрасил щеки Генриетты.
Чуть позже король держал в объятиях кокетливую герцогиню, слушая, как по подлеску раздаются крики придворной толпы, разыскивающей их.
Когда Людовик и Генриетта откликнулись на их крики, то сделали вид, что слегка заплутали в сгущающихся сумерках.
Постепенно Генриетта стала все чаще находиться рядом с Людовиком, и это замечали все вокруг. Филипп злился и устраивал жене сцены.
– Как вы смеете, мадам, с собственным братом обманывать меня? – кричал герцог Орлеанский, когда оставался с Генриеттой наедине.
– Хватит верить глупым слухам! – не оставалась в долгу герцогиня. – Это ваш брат и король. Я просто выражаю ему свое расположение, показываю, что я верная подданная, не более.
– Почему я постоянно слышу, что вы находитесь к нему ближе всех?
– Наверное, потому что я хозяйка этого дома? – парировала Генриетта. – И что вам мешает оторваться от ваших развлечений и находиться с нами?
– Мне неинтересно с вами. Вы же знаете, я предпочитаю другую компанию.
– О, конечно, я знаю, – горько отозвалась Генриетта. – Вы совсем забыли меня, но при этом считаете своей собственностью и ревнуете.
– Пеняйте на себя, если я еще раз услышу, что вы позволяете моему брату лишнее! – выкрикнул Филипп и, хлопнув дверью, удалился.
Мария-Терезия тоже начала замечать повышенное внимание мужа к жене брата и обратилась за помощью к Анне Австрийской. Королева-мать, улучив момент, вызывала к себе Людовика и после приветствий сказала:
– Сын мой, при дворе ходят слухи о вашем увлечении герцогиней Орлеанской. Мне поступили жалобы и от вашей жены, и от вашего брата. Нужно, чтобы все это прекратилось. Вы король и не должны позорить свое имя недостойными отношениями.
– Матушка, вы верно заметили, я король, и я сам решаю, как мне поступить, – рассердился Людовик. Теперь он уже был не мальчик, которого можно отчитывать и воспитывать. – А вы успокойтесь, между мной и герцогиней ничего нет, обычные светские беседы.
Влияние Анны Австрийской на сына сильно ослабло, он почувствовал себя настоящим государем и не нуждался в материнских нотациях. Но все-таки навязчивое внимание матери к времяпровождению с Генриеттой Людовика напрягало. Ситуацию усугубляла ревность Филиппа, обижавшегося на брата.
Тем временем Генриетта сдружилась с Олимпией де Суассон – племянницей кардинала Мазарини, некогда вызывавшей у короля интерес. Она подсказала герцогине способ отогнать подозрения от ее отношений с королем.
– Пусть его величество начнет ухаживать за другой дамой. Нужно придумать, кто станет ширмой и скроет ваши чувства.
– Прекрасно! Вы гениальны, Олимпия! – обрадовалась Генриетта.
Оказавшись рядом с Людовиком, герцогиня прошептала ему:
– Есть идея, как отвлечь от нас подозрения. Если вы сделаете вид, что влюблены в другую женщину, то нас перестанут донимать излишним вниманием и мы сможем спокойно наслаждаться любовью.
Король одобрил план, но затея оказалась провальной, так как ухаживая то за одной хорошенькой барышней, то за другой, Людовик воспылал страстью к милой мадемуазель Луизе де Лавальер.
Увлечение короля Генриеттой было коротким, но для его брата этого оказалось достаточно. К тому же чувство ревности усиливалось тем, что помимо Людовика за Генриеттой ухаживал красавец граф де Гиш.
Филипп придумал, как воздействовать на супругу. Он, невзирая на то что жена не вызывала в нем страсти, постарался, чтобы она ходила постоянно беременной, тем самым отпугнув ее поклонников.
Генриетта с 1661 по 1669 год восемь раз была беременна. Из этих беременностей четыре завершились родами (один раз родилась мертвая девочка), остальные – это выкидыши.
Организм герцогини был истощен, а она и без того не отличалась крепким здоровьем. В 1670 году Генриетта стала чувствовать, что у нее проблемы с пищеварением. Болезнь развивалась стремительно. 30 июня 1670 года молодая женщина почувствовала, что ей совсем плохо. У несчастной были подозрения, что ее отравили. Помочь Генриетте врачи того времени были бессильны, и она умерла. На момент смерти ей было всего двадцать шесть лет.
Провели публичное вскрытие, в ходе которого постановили, что герцогиня Орлеанская скончалась от «холерной болезни», то есть от гастроэнтерита. Известно, что не все из наблюдателей были согласны с заключением. А учитывая, что в те времена процветало «дело версальских отравительниц», то вполне можно допустить, что Генриетта не зря думала, что ее отравили.
Глава 3
Луиза де Лавальер: провокационная идея с «ширмой»
Герцогиня Орлеанская внимательно наблюдала за своей новенькой семнадцатилетней фрейлиной. Луиза имела прекрасный цвет лица, голубые, широко распахнутые глаза, льняные волосы с золотистым отливом и худую фигурку. В ней не было ничего от роковой красавицы, которую следовало остерегаться. Напротив, казалось, что девица – наивный ангелочек, не понимающий, что он делает при раскованном французском дворе. К тому же Луиза имела существенный недостаток – девушка заметно прихрамывала, из-за чего лишалась грациозности, столь ценимой в высшем свете.
– Что с вашей ногой, мадемуазель де Лавальер? – как-то поинтересовалась Генриетта.
– В детстве я очень любила скакать на лошадях. Когда мне было одиннадцать лет, я упала с коня и повредила позвоночник. Мать думала, что я останусь навсегда прикованной к постели, но меня выходили. Осталась лишь хромота.
– Не переживайте, Луиза. В том, как вы подволакиваете ногу, есть что-то трогательное, – насмешливо произнесла Генриетта, думая, что изъян слишком существенный и вряд ли ее фрейлина скоро познает любовь мужчины.
Герцогиня Орлеанская решила, что Луиза – совершенно безобидное создание и можно спокойно вовлечь ее в романтическую интригу. Генриетта подумала, что будет хорошей идеей, если Людовик XIV поухаживает за ее скромной фрейлиной и создаст иллюзию флирта. Она устала от скандалов мужа, ей не нравились неодобрительные взгляды свекрови и обиженное выражение лица молодой королевы.
Мария-Терезия подозревала ее в связи с королем и постоянно плакалась Анне Австрийской. Нужно было срочно отвести от себя подозрения, и малютка Луиза как нельзя лучше подходила для роли «ширмы».
