Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Франции, 987–1498 гг. - Александра Маринина
Французским войскам удалось отстоять свои земли, и в этих сражениях как раз участвовал принц Людовик. Правда, в трудах хронистов нет единства в оценке воинских достоинств юноши. Один пишет, что принц командовал обороной и доблестно сражался, другой – что в силу нежного возраста не мог принимать полноценного участия в битвах.
Но как бы там ни было, а в качестве соправителя обществу был явлен не малолетний несмышленыш, а вполне себе достойный рыцарь (посвящен в 1097 году). И тут у его мачехи Бертрады от злости буквально крышу снесло. Она, видимо, полагала, что раз Филипп женился на ней не по принуждению и не по воле родителей, а по собственному выбору и страстной любви, то их общие дети априори заслуживают больше заботы и имеют больше прав, чем дети, рожденные в первом королевском браке. В конце концов, у Юдифи же получилось с Людовиком Благочестивым, наложнице (даже не жене!) удалось пропихнуть в первые ряды своего сына, так почему у нее, Бертрады, не получится? (Про любовную историю Людовика Благочестивого и Юдифи вы сможете прочитать сами, если станет интересно. Это было еще до Капетингов.) И завертелся клубок интриг.
Бертрада в непризнанном Церковью браке родила королю Филиппу четверых детей: двух мальчиков и двух девочек. Старший, которого назвали тоже Филиппом, родился в 1093-м или 1094 году, и Бертраде ужасно хотелось видеть его на троне. Какие аргументы у нее были – мне не известно, но они должны были быть очень сильными, чтобы объяснить, почему Людовика, первого сына от первого и совершенно законного брака, нужно подвинуть. Понятно, что материнская любовь ни в каких аргументах не нуждается, кровиночка – она и есть кровиночка, лучше и дороже всех на свете, но в объяснениях с королем все же следует иметь на руках хоть какие-то доводы.
Похоже, насчет аргументов и доводов Бертрада решила не запариваться. А дальше начался Шекспир в чистом виде. Молодого Людовика отправили в Англию ко двору нового короля Генриха Первого Английского, надевшего корону после того, как его старший брат Вильгельм Рыжий внезапно погиб на охоте от несчастного случая (ой! Какая неожиданность!). И вслед за Людовиком отправился некий человек, имевший при себе письмо с печатью короля Филиппа, адресованное английскому королю. В письме содержалась просьба французского монарха своему английскому коллеге: схватить Людовика, запереть в тюрягу и продержать его там до конца дней. Теперь мы знаем, откуда Шекспир взял сюжетную линию Розенкранца и Гильденстерна для своего бессмертного «Гамлета». Уж какими хитрыми путями Бертрада умудрилась поставить на свое письмо королевскую печать – можно только догадываться, но вряд ли это было слишком сложно, учитывая безграничную любовь и абсолютное доверие Филиппа к своей «незаконной» супруге.
Генрих Английский прочитал, изрядно удивился, обсудил содержание письма с приближенными баронами, и все пришли к общему мнению, что поручение является абсурдным и невыполнимым. В переводе с дипломатического языка на простой бытовой – дурацким и преступным. Так что просьба якобы короля Филиппа, а на самом деле Бертрады де Монфор была отклонена и оставлена без внимания. Именно так излагает события хронист Ордерик Виталий (Виталь).
Через некоторое время Людовик вернулся во Францию, и Бертрада предприняла новую попытку убрать с дороги будущего короля, чтобы освободить место для собственного сына. Она подослала к принцу наемных убийц. Деталей не знаю, но только у них ничего не вышло. Неугомонная мачеха взяла дело в свои руки. Не зря же говорят: хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай это сам. Ни на Генриха Английского, ни на киллеров полагаться нельзя, надо самой действовать. Ну, действовала Бертрада совершенно по-женски, отравила Людовика, сыпанула ему яду. Однако ж, слава богу, нашелся искусный врач (некий бородач из варварской страны, как пишет Ордерик Виталий), выходил бедолагу-принца, который в течение трех суток находился между жизнью и смертью. Здесь стоит заметить, что история с попытками извести принца известна со слов только одного хрониста, Ордерика Виталия, поэтому сравнивать не с чем и приходится полагаться на его тексты. Сугерий, автор подробнейшего жизнеописания Людовика Шестого, в тот период находился в монастырской школе Сен-Дени, и в его замкнутый мирок информация извне почти не проникала, поэтому в хрониках Сугерия мы не найдем его точки зрения на события, связанные с покушениями на жизнь Людовика.
Случилось все это безобразие в 1101 году. Крайне интересна позиция короля Филиппа, насчет которой сведения, к сожалению, весьма скудны. Известно только, что после неудачного отравления он умолял сына простить Бертраду и не предавать ее суду. Людовик пошел навстречу просьбам отца и простил мачеху, но отношения между ними в дальнейшем оставались холодными. Так вот, у меня вопрос: а Генрих Английский что-нибудь ответил Филиппу Первому на просьбу, скрепленную его королевской печатью? Может, письмецо накатал? Или на словах велел передать? Когда и при каких обстоятельствах Филипп узнал о том, что сделала Бертрада? И узнал ли вообще? Далее: как насчет киллеров? Стало Филиппу известно о том, что его драгоценная женушка нанимала убийц (целых трех!), чтобы разделаться с наследником престола? Если стало, то как он отреагировал? Если не стало, то почему? Очевидно одно: после отравления сына Филипп уже не мог молчать и делать вид, что ничего не происходит. Вполне можно сделать вывод, что Бертрада попалась с поличным, поэтому-то ей и не сошла с рук третья попытка, в отличие от первых двух. Ох, впору браться за перо и писать роман, не иначе.
