Валерий Воронин - Царская копейка. Тайный проект императора

7

Я взял искусно вырезанную из дерева розетку в руки и долго её вертел, то поднося к глазам, стараясь рассмотреть каждую деталь декоративного узора, то вдыхая аромат можжевельника, который до сих пор чувствовался. Вполне возможно, что только эти розетки, части декора кресла-трона и были из можжевела, так сказать для освежения воздуха, сам же трон был изготовлен из другого дерева.

– Ты рассказал необыкновенную историю… – смог сказать я наконец. – Это в самом деле привет из царских времён. Допускаю, что моя история с саженцами и твоя с кипарисами, вернее их остатками – звенья одной цепи. Только мне было известно начало, а ты стал свидетелем её завершения.

– И получил в награду что-то вроде бонуса, вот эту оригинальную штуковину. – добавил Вячеслав.

Я вернул «бонус» Кириллу и заметил:

– Снова проявилась двойственность. Вначале – два подсвечника. Теперь – две розетки от трона. Я не исключаю, что изначально, и этот трон, и эти подсвечники находились вместе. А затем – в силу обстоятельств или по воле людей одно целое было разделено на части.

И сейчас, спустя век, собирается в единое целое. Пусть и не всегда в материальном виде, но уж в информационном – так точно.

– А что для этого понадобилось? – спросил Вячеслав и загадочно посмотрел на Руданского.

– Что же? – не понял писатель.

– Чтобы встретились два Кирилла. Это ли не знак! Ещё один.

– Настоящий ребус! – хмыкнул Руданский. – И мы его решаем вместе, по пути приоткрывая полог тайны над тем, что уже давно знали, но не находили достойного объяснения имеющимся фактам. Недопонимая значимости того, чем владели…

Ольга порывисто встала.

– Ой! Что-то мне снова нехорошо…

Она быстро вышла из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.

– Что с ней? – спросил Кирилл.

Вячеслав разъяснил:

– У неё такая реакция на происходящее. Ольга интуитивно чувствует бездну и, заглядывая в неё, страшится.

– Бездну? – уточнил Кирилл.

– Да. Пусть не бездну – но огромную пропасть. Мы соприкоснулись с чем-то значимым. Но ещё не понимаем этого. Она тоже не понимает. Но её женская интуиция «сканирует» грандиозность того, что скрыто ещё пока от нас. Отсюда и такая реакция.

– Может, ей помощь нужна? – уточнил я.

Но Вячеслав меня успокоил.

– Не нужна. Она сейчас переключится на что-нибудь другое, и её мозги быстро придут в порядок. Я же её знаю.

И действительно, минут через двадцать Ольга вернулась и, как ничего не бывало, спросила:

– Вы чаю хотите?

– Хотим! – за всех ответил Кирилл.

Он подмигнул мне заговорщицки.

– Ольга испекла шарлотку. Вот увидишь, сейчас поставит её на стол.

– А я смотрю, ты сладкое любишь.

– Нет, только пироги, – ответил Руданский, – это моя слабость. Могу есть по три раза в день. И заметь – никогда не надоедает!

Ольга действительно поставила на стол блюдо с шарлоткой, и мы вмиг её умяли. Прав был Руданский. Такую вкуснотищу можно есть вечно.

– Мы тебя, Кир, мало знаем, – сказала хозяйка дома, – ты как будто свалился к нам с неба. И сделал это очень удачно. Если бы тебя не было, то такого человека нам надо было просто выдумать.

– Аналогично, – быстро сказал я.

Кирилл рассмеялся.

– Мы все тут будто свалились друг другу на голову.

Я тоже улыбнулся. Наверное, он прав. В тот же миг я почувствовал, что весь мой запал рассказчика иссяк. У меня уже не было сил вести разговор о Шариде. Может быть, это шарлотка так подействовала на мои мозги? Не знаю…

Извинившись, я пообещал продолжить своё повествование в другой раз. Кирилла мой отказ наконец рассказать о копейке удивил. А вот Ольга восприняла мои слова с пониманием.

Мы с Кириллом пошли работать, замешивать бетон. Надо было продолжать строительство башни. Дело двигалось вперёд не так быстро, как можно было предполагать вначале. А впереди – наступление холода, дожди… Так что надо было торопиться.

Вместе с тем, такая работа не мешала мне вести диалог с самим собой, думать, вспоминать, строить планы. Я вновь обратился к личности Шариде. Вспомнилось, как однажды мне удалось побывать в юсуповском имении, в той самой соколиной башне, где она жила. Напомню, там стояли на окнах узорчатые решётки, отлитые из бетона. Но настоящих оконных рам со стёклами не было. А как же эта женщинамогла переносить холод, сырость? Я, конечно же, знал, что она была настоящим аскетом. В молодые годы скиталась по городам и весям, ночуя, где придётся. Всё это её, конечно же, закалило. Но…

Смог бы я, мужчина, выдержать такие условия жизни? Не уверен. Здесь надо иметь особую силу воли, дух, настрой и ещё что-то… Подумалось: когда речь заходит о Шариде, шарлотку лучше не вкушать. Вредно для мозгов и тела. Надо переходить на сухарики…

Кирилл несколько раз заговаривал со мной. Я отвечал рассеянно и часто невпопад. Почему-то не удавалось настроиться на моего товарища, что-то мешало. И вдруг, мне вспомнился давний случай из жизни, когда дед Василий впервые подвёл меня к этому дому.

…Мы стояли на снегу, который хрустел под ногами на этой самой бетонной дорожке. Впрочем, из-за снега я её тогда попросту не заметил. Справа от меня был склон, покрытый снегом, с торчащими кое-где камнями подпорной стенки. Именно здесь мы сейчас возводили башню. Но…

Тогда дед Василий мне сказал, что мы стоим на могиле Шариде. Будто бы она захоронена именно здесь, под пешеходной дорожкой. Странно, но я об этом факте почему-то забыл, хотя даже упоминал о нём в своей книге. И как он вылетел у меня из головы? Не понимаю…

Я остановился и посмотрел себе под ноги. Получается, всё это время я хожу по ней? Вся наша стройка проходит через её могилу… Впрочем, я понимал и то, что аскеты, к каковым относилась Шариде, завещали себя хоронить в людных местах так, чтобы прохожие непременно наступали на захоронение. Это тоже своего рода духовный подвиг, называемый «попирание ногами». Таким образом аскетически настроенные люди выражали своё отношение к мирской славе, презирая её полностью, как и человеческое высокомерие и зазнайство. Так было при их жизни, так осталось и после кончины.

Нередко таких аскетов хоронили недалеко от святых мест, алтарей, храмов или монастырей, которые были очень часто посещаемы прихожанами и паломниками. И тогда попирание ногами их могил приобретает особый смысл.

– Ты чего остановился! – обратился ко мне Кирилл. – Случилось что?

– Нет, – быстро ответил я и тут же поправился, – впрочем, случилось.

Я рассказал Кириллу о духовной практике «попирания ногами» и поведал о месте захоронения Шариде.

– А я-то думаю! – воскликнул Кирилл и пояснил. – Время от времени какое-то беспокойство на меня находит. Именно тогда, когда я приближаюсь к этому месту либо стою на нём. И ещё…

Помнишь, я рассказывал тебе, что я вначале здесь траншею рыл под водовод? Так вот мне пришлось пересечь эту бетонную пешеходную дорожку, прорубив в ней узкую щель под трубу. Когда я это делал, то на глубине сорока сантиметров натолкнулся на огромную каменную плиту. Я попытался приподнять её с помощью лома, но у меня ничего не вышло. Выходит, я натолкнулся на плиту, сверху закрывающую могилу Шариде?

– Вполне вероятно…

8

На следующий день я вновь вернулся к «теме Шариде». Мы с Кириллом продолжали возводить башню, продвигаясь всё дальше и дальше. А в нашем случае – всё выше и выше. И целый день приходилось топтаться на могиле этой женщины. Ни объехать, ни обойти это место было невозможно. Так что и не думать о Шариде я не мог.

Получается так, что вход в башню почти примыкал к могиле. У нас уже наметились стены лицевой стороны, чётко определились размеры «двери», а точнее – дверного проёма. И по всему выходило так, что, если входишь в башню, то обязательно вначале наступаешь на усыпальницу Шариде. Фактически она лежала на пороге башни, являясь незримым духовным стражником, пропускавшим внутрь людей.

Я подозвал к себе Кирилла и сказал:

– Смотри! Прежде, чем войти в башню, мы вынужденно наступаем на могилу Шариде, попирая её ногами. Затем проходим дверной проём и оказываемся внутри башни. Прямо перед нами, то есть на противоположной стороне, находится алтарь, который мы с тобой возвели «благодаря» найденному подсвечнику. Так ведь?

– Да, – согласился Кирилл, – я тоже обратил внимание, что могила, вход и алтарь находятся на одной прямой. Но это случайное совпадение, согласись. Так получилось само собой, мы к этому не стремились.

– Я о другом. Просто аскетов часто хоронили рядом с местами, особо почитаемыми паломниками. Мы восстанавливаем древнюю башню, которую тоже можно причислить к таковым. А этот алтарь… Он как будто специально нам явлен именно здесь…

Складывается впечатление, что Шариде захоронена именно здесь не случайно. Самим фактом месторасположения могилы она предсказывала, где должен быть вход в башню.

– Может быть, она просто знала, где была старая башня, остатки которой я обнаружил? – предположил Кирилл.