Давид Малкин - Король Давид
Из самых богатых городов мира, Вавилона и Ниневии, везли в Эйн-Геди одежду из тонкой ткани, ковры, расшитые бисером платки, курильницы, драгоценные камни, сбруи для мулов, золотые и серебряные гребни, вазы, кубки, кинжалы с рукоятями в виде козлиных и львиных голов, пряности, благоухающие масла, изящно вырезанные трости с набалдашниками, покрытыми письменами, серьги, амулеты, медные зеркала, пояса, сандалии с модными алыми завязками.
Лежащая на Ниле великая страна Египет предлагала для продажи льняные и шерстяные ткани, и самую дорогую – нежно-золотистый виссон. У купцов из Египта можно было купить медную посуду, тушь для письма, музыкальные инструменты, сделанные из редких пород дерева, привлекавшие не только звучанием, но и красотой форм, папирусы – чистые или с текстами молитв и поучительных историй, сети, верёвки, украшения для погребения, колесницы, повозки, носилки, ароматические смолы и базальтовые статуэтки божков и идолов.
От Вавилона и Египта старались не отставать и города Финикии. Оттуда купцы везли сушёную рыбу, слитки меди, кедровые доски, красный аметист, бусы из слоновой кости и кораллов. Кнаанеи продавали в Эйн-Геди виноградное вино, пряности, фимиам для богослужения и пёстрые ткани с вытканными на них цветами. Они пригнали на базар для продажи ослов и мулов, принесли овечий сыр, шерсть и кожу, а также бальзам с плантаций в окрестностях Иерихона.
Продавались здесь и рабы со всего света – от чёрных эфиопов, которых привозили их же купцы, до диких кочевников, выменянных на бронзовые ножи караванщиками по пути в Эйн-Геди. Высоко ценились невольники из Дамаска и Хамата: мужчины славились, как повара и садовники, женщины – как парикмахерши и певицы. Дорого стоили образованные рабы-вавилоняне – врачи и астрологи.
Давиду и Ире бен-Икешу удалось найти знакомого купца-биньяминита из-за Иордана, который рассказал им, что в окружении короля Эшбаала – паника. Купец слышал, будто Авнер бен-Нер поссорился с Эшбаалом из-за наложницы Рицпы и ушёл из Маханаима. Куда и зачем никто не знал, но через неделю после его ухода на собрании старейшин было произнесено слово: «предатель».
– Может, Авнер ушёл к тебе в Хеврон? – спрашивал купец, заглядывая Давиду в глаза.
Давид покачал головой. На лице купца было сомнение.
– Сам подумай,– вмешался Ира бен-Икеш, – как может Авнер жить в одном городе с Цруями, ведь они поклялись, что отомстят ему за смерть своего брата Асаэля!
– Это так,– согласился купец. – Но тогда скажи, куда он мог деваться?
Давид и Ира бен-Икеш в задумчивости шли к кустам, где были привязаны их мулы.
– А вот и сам «король»! – раздалось рядом, и на Давида навалилось несколько мужчин.
Они вцепились ему в шею, в плечи, обхватили со спины, били по ногам, стараясь повалить на землю. Давид кусался, отталкивал нападавших локтями, извивался всем телом, стараясь устоять на ногах. С него сорвали пояс с ножом, выкручивали руки. Давид узнал того, кто отдавал приказы: Рехавам бен-Римон! Это он подбивал биньяминитов на поход на Хеврон.
Вдруг Рехавам бен-Римон замер и просипел:
– Оставьте его!
Захватившие Давида воины отпрянули и, по-видимому, кинулись на помощь Рехаваму бен-Римону. Давид пронёсся мимо расступившихся торговцев к краю ущелья, вскочил на спину Надёжного, подтянул к себе за повод второго мула, вернулся на базар и, крутя головой, искал Иру.
Тот появился внезапно, подбежал к своему мулу, что-то выкрикивая Давиду. Слов разобрать было нельзя, и только потом стало известно, что он сунул Рехаваму бен-Римону под самый подбородок острие дротика и приказал освободить Давида.
Одной рукой Давид помогал Ире взобраться на мула, а другой погонял Надёжного. Оба мула с седоками ринулись по каменистой тропе вниз.
На краю обрыва в ущелье Рехавам бен-Римон растопырил руки, задержав своих запыхавшихся воинов.
– Погоня не понадобится, – сказал он, указывая окровавленным подбородком вниз. – Им теперь и так конец!
Рехавам бен-Римон не знал, на что способен мул по имени Надёжный.
***
Глава 11. Цадок – юноша доблестный
Селение Бейт-Гала на северном берегу Солёного моря располагалось на краю пустыни. По разделу земли Йеѓошуа бин-Нуном оно принадлежало племени Биньямина, и бейт-гальцы гордились тем, что из их родни вышел первый король иврим – Шауль.
Собрание старейшин селения началось после утреннего жертвоприношения с просьбой к Богу о дождях и затянулось за полдень. Высокая стена, под которой сидели, выставив худые смуглые ноги, самые уважаемые люди селения, была сложена из камней и обмазана глиной. Старейшины в головных платках, закрывавших часть лица, по одному поднимались, высказывались и возвращались на место. Некоторое время длилось молчание, чтобы люди могли обдумать каждое слово, потом вставал следующий старейшина. Иногда делали перерыв и пили воду, которую разносил пожилой раб. Он же менял чашки с жареными зёрнами и свежими, спрыснутыми водой стеблями лука.
Неподалёку от старейшин под такой же стеной собрались остальные жители Бейт-Галы. Они то уходили работать в сыродельню или виноградник, то возвращались и, вытянув шеи, прислушивались к мудрым речам.
Со стороны можно было подумать, что степенные биньяминиты обсуждают обычные заботы своего селения, распределяют между семьями налоги или устанавливают, кто сколько получит воды в этот засушливый месяц. Но тот, кто хорошо знал бейт-гальцев, заметил бы на их лицах тревогу и желание держаться вместе, как бывало при затяжных ветрах из пустыни или при налётах саранчи. А ведь и в этой окраине биньяминитского надела люди славились хладнокровием – не зря для битвы на склонах гор Гильбоа командующий Авнер бен-Нер отобрал для первой атаки десять воинов из Бейт-Галы.
Селение без колебаний подчинилось королю Эшбаалу, сыну Шауля, и уже несколько раз собирало ополчение против его врагов – предателей иудеев. Но походы один за другим откладывались, и никто не мог понять, чего ждать завтра. Филистимляне из захваченных ими городов в долине Иордана посылали в биньяминитские селения отряды для сбора дани, а жалобы королю Эшбаалу и призывы выступить на защиту его собственного племени оставались без ответа. Постепенно в Бейт-Гале стали понимать, что ждать защиты от короля не приходится.
Огромный воин Еаш бен-Шмая, командир ополчения Бейт-Галы, сидел возле гладкого белого камня, положив на него обе ладони, молчал и слушал. После полудня теневая сторона камня окрасилась в синий цвет и быстро остывала под руками.
Подошла его очередь говорить. Еаш бен-Шмая снял руки с камня, отряхнул рубаху от белой пыли, выждал положенную минуту, поднялся и сказал:
– Что проку ждать приказа из Маханаима! Предки наши без всякого короля выходили против филистимлян и громили их. Вспомните: Шамгар бен-Анат побил шестьсот филистимлян воловьим рожном и спас Израиль. А наш судья Шимшон бен-Маноах из селения Короля, которого враги прозвали «Самсон-богатырь», не позволил филистимлянам ограбить ни одного селения у себя в наделе Дан.
Приведя ещё несколько примеров, Еаш бен-Шмая предложил собрать ополчение, неожиданно напасть на побережье и разгромить главные филистимские города Яффо и Гат, а если удастся, то и захватить в плен самого басилевса.
В любом другом месте Страны Израиля Еаша бен-Шмаю подняли бы на смех – ведь ополчение Бейт-Галы не составляло и сотой доли от армии Филистии с её боевыми колесницами. Но вокруг него сидели такие же рыжие биньяминиты, как и он, неустрашимые воины, у которых считалось бесчестием справляться о численности врага. Началось серьёзное обсуждение состава обоза, состояния дорог и необходимости оповестить соседей-биньяминитов, чтобы потом не было жалоб, что их не позвали на войну.
Цадок бен-Азария, самый молодой из участников собрания, с нетерпением и страхом ожидал момента, когда ему дадут высказаться и объяснить всё безумие этого замысла. Он молил Господа: Пошли мне слово!
Цадок принадлежал к племени Леви, был обучен в школе коэнов и прибыл в Бейт-Галу пять лет назад для проверки дороги, ведущей к городу-убежищу. Селение должно было поддерживать её в хорошем состоянии, чтобы человек, спасающийся от кровной мести или наказания за непредумышленное убийство, не встретил на пути никаких препятствий.
Когда иврим вошли в обетованную им Богом Страну Израиля, их военный вождь и пророк Йеѓошуа бин Нун поделил землю между двенадцатью племенами и только тринадцатому – племени священнослужителей Леви – надела не дал, но велел выделить левитам из всех остальных наделов участки хорошей земли для строительства жертвенников и для основания специальных городов-убежищ. Если преследуемый человек успевал добежать до такого города, никто не смел его там тронуть.
