Владимир Андриенко - Фараон Эйе

— Я все предам, господин! Но не пора ли прекратить деятельность этих преступников вообще?

— Это пытались сделать многие фараоны и чати уже больше тысячи лет. Жрецы еще со времен Древнего царства запугивали грабителей страшными заклятиями и гневом богов. Их ловили и казнили страшными казнями в назидание иным. Но меньше их не стало. Можешь мне ответить почему?

— Кто может сказать такое, господин? — не нашел ответа Нехези.

— Да потому что пока в стране есть те, у кого имеются и большие имения, и дворцы, и дома, и сотни рабов и слуг; и пока есть те, у кого нет ничего и кто должен день и ночь гнуть спину и получать палки, такое будет продолжаться. Бороться с этим можно и нужно, но победить это зло нельзя. Но зато можно сделать вид, что я стал побеждать его и благодаря этому получить признание многих. Ладно, Нехези. Хватит об этом. Иди. И пусть сюда зайдет Тутмос. Я хочу с ним говорить. Он прибыл во дворец?

— Да, господин. Он ждет твоего повеления в приемной.

1337 год до новой эры. Междуцарствие. Дворец фараона в Мемфисе

Придворные офицеры ливийской гвардии замерли пред царицей.

Па-Баста младший, начальник стражи царицы, сын того самого командира ливийской гвардии Эхнатона с обожанием смотрел на повелительницу.

Она сегодня оделась особенно торжественно, чего не делала уже давно со времени смерти своего царственного супруга.

На Анхесенамон была тонкая рубашка поверх белого гофрированного платья. Рукава с бахромой не закрывали красивых рук женщины, и браслеты с драгоценностями сплошь блистали на её запястьях. Локоны черного парика прикрывали голову и плечи, а венчала парик золотая диадема изящной работы фиванских ювелиров, украшенной изумрудами и лазуритом.

— Ты удвоил стражу у моих покоев? — спросила она Па-Баста.

— Как ты и приказала, госпожа. Без твоего приказа мои гвардейцы не пропустят к тебе никого.

— Это хорошо. А то мой дед Эйе уже порывался прийти ко мне со своими фальшивыми соболезнованиями.

— Его не пустили к тебе, ибо ты приказала, что не желаешь его видеть.

— Я бы желала вообще выгнать его из дворца прочь! — гневно вымолвила царица.

— Тебе стоит только приказать, о, госпожа. И к вечеру его здесь уже не будет. Мои гвардейцы верны только тебе. И ты можешь на них положиться. У Эйе здесь много людей, но мало воинов и мало стражи. Мы легко справимся с ними.

— Нет, нет, — поспешно сказала она. — Это вызовет ненужные сплетни в столице. Эйе все еще верховный чати Верхнего и Нижнего Египта. И у него в покоях жрецы из Фив. И он может заявить им, что его жизни угрожает опасность быстро сбежать из Мемфиса. А в Фивах он станет еще опаснее. Мне нужно посоветоваться.

— С кем госпожа желает говорить?

— Пригласи ко мне жреца Ра. Ведь он ждет моего приема?

— Ждет, великая госпожа!

— Пусть войдет! Я жду его!

Царица величественно подошла к трону и села на него. Её окружили изысканно одетые женщины, из числа придворных дам, и чиновники-придворные что носили титулы носителей опахала, которые стали медленно опускаться и подниматься над головой повелительницы Верхнего и Нижнего Египта.

В помещение с колонами, расписанными сценами из семейной жизни царственной четы, и статуями, изображающими умершего фараона Тутанхамона, вошли жрецы храма Ра в Гелиополе. Их было трое, и все были одеты в белоснежные жреческие одежды с золотыми украшениями с избраниями фигуры солнечного бога Ра. В руках они держали посохи и на их лысых головах блестели капли пота. Видно было, что жрецы волновались.

Харибра, верховный жрец храма Ра, низко склонился пред троном царицы, а его товарищи пали ниц. Царица повела им подняться.

— Говорите, почтенные жрецы, с чем вы пришли ко мне, бедной вдове, потерявшей любимого мужа?

— В тебе, государыня, течет кровь великого Яхмоса. Кровь величайшей династии в истории страны Кемет! И ты не можешь об этом забыть.

— Я и не забывала об этом, почтенный Харибра. И я помню свой долг перед богами, перед страной и перед народом.

— Но тогда мы должны предложить тебе стать во главе Египта и править страной твердой рукой.

— Но разве пока я была в великом горе, страной не управляли? Разве великий чати моего мужа Эйе не управляет страной как и ранее? Еще мой отец доверял Эйе и мой муж полностью полагался на него. Что же вам еще нужно?

— Эйе не устраивает многих верных подданных фараона, великая госпожа обеих земель. И ты уже знаешь, что мы предлагали тебе взять власть в свои руки при жизни твоего мужа Тутанхамона. Но твой муж умер. Боги призвали его к себе. И теперь тебе стоит взять себе нового мужа и дать Египту нового фараона.

— И вы конечно уже выбрали мне мужа? — царица начала гневаться.

— Нет, о, госпожа обеих земель, выбирать мужа можешь только ты. Как могу я ничтожный слуга Ра советовать той, кто равна богам? Мужа ты выберешь себе сама. А я могу только дать тебе совет, если ты, о, великая госпожа обеих земель, захочешь получить этот совет.

— Считай, что я хочу его получить. Кого же ты советуешь мне взять в мужья? — царица несколько успокоилась.

— Никто из египтян не может быть равным по крови великому Яхмосу, и потому мы советуем искать царственного принца за рубежами страны.

— Иностранного принца? Это ты хотел сказать, жрец?

— Именно это. Но решение принимать тебе, о, госпожа.

— Иностранца? Это хороший совет, но какого иностранца?

— Чтобы не уронить достоинства страны, нужен принц из великого царства. И для этого подходит сын великого царя хеттов Суппилулиумаса. У него есть несколько сыновей и один из них вполне может стать фараоном Египта.

— Хеттский царевич? Но не уронит ли это чести Египта?

— Нисколько, госпожа. Он будет только фараоном, и твоим мужем, но править станешь ты. Зато ваши наследники упрочат великую 18-ю династию великих фараонов. Ведь ты возьмешь в мужья не своего подданного, не своего слугу, но представителя великого царского дома. И это помимо всего прочего упрочит союз между государствами. Также это поможет тебе отстранить Эйе от управления страной. Он ведь уже вообразил себя пожизненным чати страны Кемет.

— Вот как? Пожизненным? Ну, это мой почтенный дед поторопился. Я сумею ему доказать, что он не так уж и не заменим. Я доверяю тебе, жрец Харибра, составить письмо к хеттскому царю.

— Значит, ты согласна с моим предложением? — с радостью спросил жрец.

— Да. Это мне подходит. Но я еще подумаю, пока ты будешь составлять послание…

Харибра приказал своему писцу начать составлять предварительный документ.

— Я готов записать твои слова, великий господин, — произнес писец приготовившись.

"В первый год царствования, великой царицы Верхнего и Нижнего Египта, божественной Анхесенамон, дано в священном городе Мемфис в третий месяц Перет в 12 день.

Великому царю государства хеттов Суппилулиумасу.

Меня постигло великое горе о котором ты уже несомненно слышал. Мой муж великий фараон Верхнего и Нижнего Египта Тутанхамон умер. А ты знаешь, что сына у меня нет и некому предать трон великой страны.

Ты знаешь, что я по крови принадлежу к великой династии божественных фараонов и хочу, чтобы эта династия продолжилась. Я знаю, что у тебя, великий царь, есть много сыновей. И я прошу тебя, великий, дать мне одного из своих сыновей в мужья, с тем, чтобы он мог стать моим мужем и фараоном Верхнего и Нижнего Египта.

Сам понимаешь, великий царь, что мне негоже брать себе в мужья одного из своих слуг, и я желаю взять мужем сына такого великого государя как ты. Ведь мой муж фараон Тутанхамон был по крови близок великой династии великого божественного фараона Египта Яхмоса.

Пришли мне своего царевича, и он станет фараоном и связи между Египтом и царством Хеттов упрочатся по воле всемогущих богов на многие века. И вместе мы сокрушим всех наших врагов и станем править в мире и согласии по воле богов. И дружба эта продлиться и далее при наших наследниках и наследниках наших наследников".

— Я все записал, великий господин, — писец отложил стил.

— И как ты находишь стиль послания?

— Ты сказал хорошо, великий господин. Это настоящее послание одного великого государя к другому равному ему по силе государю. Ты можешь отлично руководить всеми внешними отношениями нашей страны, не хуже чем это делает Эйе и его части.

— Я давно это знаю. Знаю, но пока сделать ничего не могу. Пока. Мне нужно время в верные люди.

— Я готов сделать все, что прикажет господин.

— Ты? Нет, друг мой. Послание повезешь не ты. Ты нужен мне здесь. Да и не твое это дело письма отвозить.