Виктор Квашин - Последняя крепость империи. Легко сокрушить великана
Огромное войско, которое на самом деле было лишь частью войск Великого хана пришло в движение. Послышалось множество команд, быстро поскакали вперёд лёгкие отряды разведки и передовые охранные подразделения, походным строем пошли основные конные сотни, закричали погонщики, заржали кони, взревели буйволы, нещадно понукаемые острыми пиками, заскрипели арбы и повозки, поплыли словно большие лодки по волнам верблюды, засеменили навьюченные сверх меры ослы и мулы, потопали нестройными колоннами пешие ратники. Вся эта масса людей и животных, невообразимым образом подчинённая замыслу одного лишь человека, постепенно вытянулась в несколько широких параллельных колонн и медленно, но неуклонно поползла по бескрайней степи к неведомой большинству идущих цели, на пути к которой почти гарантированно ожидались мучения и как большая вероятность – боль или даже смерть. Но почти никто из составляющих гигантскую армию людей и животных не сомневался в нужности и правильности этого всеобщего движения.
Войска шли на юг.
6
В первый день на марше к Сиантоли подъехал сотник Жаргал.
– Эй, Сиантоли, быстро растёшь! Не успел я к семье съездить, ты уже сотником стал. Станешь тысячником, меня не забывай, помни, кто тебя сделал десятником в великой армии монголов! – он протянул бурдюк с кумысом. – На-ка, попробуй, какой кумыс приготовила мне в дальний путь жена.
Сиантоли отпил пару глотков действительно хмельного напитка.
– Крепкий. Хороший кумыс готовит твоя жена. Тот, что нам выдают38, совсем не такой.
Странно, но в душе Сиантоли даже обрадовался встрече с Жаргалом, вроде как старому другу. А ведь по сути они враги, тем более теперь.
– Как тебе наши степи? – спросил Жаргал, показывая широким жестом вокруг.
Вокруг, сколько было видно, ехали люди на лошадях. Сиантоли подъехал ближе. Они шли стремя в стремя.
– Красивые степи. Просторно. Мне нравится. Только леса не хватает, я к лесу привык, и чтобы на горах.
– Скоро будет тебе и лес, и горы. Только степь лучше. На, хлебни ещё. А как тебе наше синее небо? Где такое увидишь?
– У нас тоже зимой так, небо всю зиму синее, – ответил Сиантоли, закусывая кумыс каменно-твердым хурутом39 из седельной сумки. Здесь речек быстрых не хватает. Знаешь, как красиво река течёт под скалами! А как рыбу в быстрой речке ловить знаешь?
– Нет, не пробовал. Научишь?
– Научу, когда речка будет.
– Всё у нас с тобой будет, Сиантоли! – Жаргал явно захмелел, ему хотелось говорить. – А у нас степная охота! Ты с соколом охотился?
– Нет, у нас это не принято. Дай ещё глотнуть. Зато у нас море недалеко. Ты видел море, Жаргал? Оно синее-синее и нет ему края. А если ветер и тучи, то чёрное и страшное!
– Я хочу море посмотреть. Никогда не видел. Слышал только. Покажешь мне море?
– Нет, Жаргал, море далеко, очень далеко. Туда не доехать.
– Доедем, Сиантоли, доедем, вот посмотришь! С нашим ханом все моря нашими будут! Главное, голову донести! Ха-ха-ха!
Эта болтовня выпившего сотника надолго выбила Сиантоли из равновесия. Ведь они, монголы действительно идут воевать и готовы идти за своим ханом хоть до моря. Его, Сиантоли любимого моря с сопками и быстрыми реками. Ну пусть попробуют, пусть узнают, как воюют настоящие чжурчжэни! Это им не тангутов по пустыне гонять. Ещё не было равных чжурчжэням воинов на просторах от ханских степей до самого Восточного моря!
«Но я-то среди них!» – это угнетало, и сознание всё время, даже когда он был занят делами, искало выход из несправедливой западни. За что ему это? Почему духи так с ним поступили? Сиантоли взывал к духам природы, тёр и гладил пальцами своего духа Предков на поясе, но те будто не слышали. Чего они хотят? Чтобы погиб? За что?
Слуга-оруженосец Гончар был не только старательным помощником в личных делах сотника, но и добрым собеседником. В тяжёлые для Сиантоли моменты пожилой Гончар умел найти такие слова, от которых становилось и вправду легче. Слуга не пытался опровергать или поучать, он успокаивал разговорами о каких-то несущественных сейчас мелочах, но говорил с такой добротой, что Сиантоли иногда вспоминалась мать, которая гладила его маленького по головке и что-то приговаривала – неважно что, главное, становилось хорошо и спокойно.
Как же давно это было! Вспомнилось, как он всхлипывал под шубой на тёплом кане40: играли в войну, и его не взяли командиром, сказали, что ему всю жизнь быть рядовым конным лучником потому что он из простой семьи. «Не слушай никого, сын. Я-то знаю, ты будешь очень большим начальником, тысячи людей будут выполнять твои приказы, а ты будешь в блестящих стальных латах гордый сидеть на красивом коне и всем указывать, и все будут тебе кланяться…» Сиантоли горько усмехнулся: «Сбываются пророчества матери?»
Да, дома Сиантоли не был почти четыре года, с того самого времени, когда с должности десятника перешёл в помощники сотника Дзэвэ. Это почти как сейчас Котёл у него самого. Но тогда Сиантоли гордился повышением, да и друг Дзэвэ очень уж уговаривал. Дзэвэ на самом деле был не простым сотником, он каким-то образом приблизился к высокому чиновнику министерства Военных Дел и теперь со своим помощником и специальной сотней выполнял непосредственно указания этого чиновника. И в Тангутские земли два года назад они прибыли по заданию министерства. Интересно, кем заменил Дзэвэ своего пропавшего слугу?
Сиантоли смотрел на Гончара совсем не так, как смотрят те, кто сам слугой никогда не был. Он понимал все действия и ощущения человека в этом положении и оттого ещё больше ценил его искреннюю чуткость и желание именно помочь, а не просто обслужить по обязанности.
Гончар был родом из северной приграничной области. Он попал в долги, не смог расплатиться и вынужден был продать себя в рабство. Пока он работал на хозяина гончарной мастерской, жена умерла при родах, и он подался в бега. Беглый раб – это каторга в случае поимки, потому он и оказался в монгольских землях, и чтобы тут снова не угодить в рабство, вступил в воинский отряд.
7
Войско остановилось, не доходя до цзиньской территории трёх дней пути. Вперед ушли отдельные разведочные тысячи. Снова закипела лагерная жизнь, но это был совсем другой лагерь, временный. И жизнь в нём протекала в готовности выступить в поход в любой час. Лишь через неделю подошли отставшие пешие ханьцы, запылённые и усталые.
Ещё через несколько дней большая часть войск ушла на юго-восток. Говорили, что этим туменом командует большой нойон Джэбэ41. Наконец, пошли и остальные войска. Теперь все воины были в доспехах и с полным вооружением. Чжурчжэньская сотня Сиантоли была лёгкой конницей, и он был этому рад – ему так было легче и привычнее, хотя, как у командира, у него был пластинчатый железный нагрудник и кожаный шлем с металлическим верхом. Всё-таки, налегке легче и сражаться, и маневрировать.
Но вот пошла тяжёлая конница, и у неё был совсем иной вид, неприступно-устрашающий. Вооруженные кроме луков мечами и пиками всадники и их лошади были одеты в броню из толстой буйволовой кожи. У командиров поверх кожаных панцирей были нашиты железные полоски. Но шли эти тяжёлые конники легко, не уступая в скорости лёгкой кавалерии.
Двигались в направлении на юго-запад. У Сиантоли было отвратительное настроение. Подъехал как всегда беззаботный Жаргал.
– Веселей, Драчун! Скоро приедем к морю!
Сиантоли не стал выяснять, откуда монгол знает перевод его имени. Он спросил первое, что пришло в голову:
– Откуда Большой хан знает, какой тропой вести войско? Заблудимся, не дойдём до моря.
– Великий хан мудрый! Но ему не нужно знать каждую тропу. У него есть хорошие помощники.
– А помощники откуда знают?
– А помощники – местные. Ты разве не слышал, что онгуты уже не дружат с вашим императором, они теперь подданные Чингисхана, добровольно, имей в виду! Они и ведут наши тумены лучшими дорогами.
– Предатели! – вырвалось у Сиантоли.
– Не надо укорять других в том, что делаешь сам. Перестань. Их вождь просто умный человек: зачем губить свой народ, когда он может счастливо жить, просто платя дань другому государю!
– А ты так сможешь?
– Что?
– Ну, если Чингисхан проиграет войну с Цзинь, станешь служить чжурчжэням?
– Не-ет, я – монгол! Я лучше умру в бою. Да и не будет такого с нашим ханом, потому что никто его не предаст. Ты же не предашь? Ха-ха-ха!
Сиантоли не смог выдавить из себя положительный ответ, а отрицательный произносить было нельзя. Он промолчал.
– Смотри! – погрозил плёткой Жаргал. – Я за тебя слово давал! – и ускакал к своей сотне.
Вошли на территорию Цзинь. Стали попадаться разорённые деревни совершенно без жителей. Позже Сиантоли увидел сбитых в толпу, подгоняемых всадниками чжурчжэней. Они шли в том же направлении.
