Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918
Главное положение Свинтона заключалось в том, чтобы танки не были привязаны к пехоте. Это вызывает удивление, особенно если учесть, что эти машины создавались как оружие поддержки пехоты. В своих «Тактических инструкциях» он также настаивал на том, чтобы это новое оружие не вводилось в бой небольшими группами, а применялось массированно, в виде крупных соединений, как одна из составляющих крупной войсковой операции с участием пехоты, артиллерии и военно-воздушных сил, в которой можно будет использовать как фактор внезапности, обеспечиваемый танками, так и их скорость, необходимую для развития достигнутого успеха. Для обеспечения внезапности большую роль играло соблюдение требований секретности, но что касается скорости, то для первого танка, что пошел в бой, это была вещь невозможная. В условиях бездорожья сильно вооруженные бронированные машины оказались до крайности медленными а, преодолевая траншеи и воронки от снарядов, они были далеко не такими проворными, как надеялись энтузиасты. В этом нашли отражение возможности техники того времени; если говорить о двигателях и трансмиссиях, то в 1916 году первые не имели мощности, а те и другие — к тому же и надежности, необходимой для того, чтобы такая тяжелая машина могла передвигаться по бездорожью.
За месяцы, прошедшие после назначения Свинтона, были построены танки, и стал принимать реальные очертания организм будущего Танкового корпуса. Последний начал свою жизнь как «Подразделение бронированных машин Пулеметного корпуса», которое, в свою очередь, позднее получило не менее неуклюжее наименование «Пулеметный корпус. Служба тяжелых машин». В это новое формирование набирали или переводили людей, имеющих способности к технике; многие приходили сюда из ВС ВМС или из Пулеметного корпуса. В первый раз они вместе со своими танками участвовали в бою 15 сентября 1916 года в сражении у деревень Флер и Курселет.
Прежде чем приступить к подробному анализу этого сражения, нам следует вернуться к вопросу об условиях применения оружия, к фактору, который важен для всех видов оружия. Даже если техническое задание на разработку было составлено великолепно и созданное оружие в полной мере отвечает заложенным требованиям, все равно ни одно подобное изделие не продемонстрирует всех своих возможностей, если те, кто пользуется им, не имеют надлежащей подготовки, а те, кто командуют, не имеют каких-то представлений о боевых характеристиках данного вида оружия, а также о его применении в сочетании с другими видами вооружения. Сочетание этих факторов объединено в одном термине — «тактическое применение оружия».[49]
С появлением на свет нового, даже революционного, оружия вопросы его тактического применения становятся предметом ожесточенных споров. В случае танка такая полемика началась с попытки дать точное определение, к какому виду оружия относится эта машина. Следовало ли видеть в нем подвижное долговременное огневое сооружение, предназначенное для поддержки наступающей пехоты? Или, быть может, в случае массированного применения танков они фактически являлись закованной в броню кавалерией, способной с громом и молниями пронестись сквозь оборону противника и выйти на оперативный простор, воскрешая тем самым методы маневренной войны? В данном случае британские специалисты по действиям танка в бою (не следует удивляться, что их было немного в 1916 году) сошлись во мнении, что танк — это оружие поддержки пехоты, и этому решению суждено было иметь весьма далекие последствия.
Данная полемика носила далеко не академический характер. В зависимости от принятого решения будет меняться тактика применения, равно как будут изменяться и требования к новым моделям танков или к новым модификациям уже существующих машин бронетанковых сил во всем, что касается их скорости, толщины брони, вооружения, радиуса действия, численности команды и применяемых тактических построений. Военным специалистам по тактике применения танков, в свою очередь, придется размышлять над тем, еде и в какой роли могут быть успешно использованы танки, а также условия какой местности будут наиболее благоприятны для их применения. На первый взгляд очевидность ответов на два последних вопроса может показаться лежащей совершенно на поверхности. Однако во всех спорах о новом и революционном оружии главными были базовые вопросы о том, как следует развертывать танки, о том, следует ли их посылать группами в две или три машины для поддержки действий пехоты или же применять массированно, создавая бронированный клин, чтобы взломать фронт неприятеля, выйти на оперативный простор и вернуть маневренность на поле боя.
Решение экспертов, согласно которому танк считался «орудием поддержки пехоты», оказывало свое влияние на проекты английских танков до середины Второй мировой войны. Когда началась эта война, основным боевым танком Великобритании являлась «Матильда», которая имела мощную броневую защиту и слабое вооружение; максимальная скорость этого танка составляла около 8 миль в час (12,8 км/час). Такая скорость была, конечно, невысокой, но ее было вполне достаточно для того, чтобы сопровождать пехоту. Немцы, которые во время Первой мировой войны уделяли танкам очень мало внимания, встали на другую точку зрения и пришли к выводу, что танки фактически являются «бронированной кавалерией»; на первом этапе войны их танки (Panzer) — быстрые машины с мощным вооружением — явились ударной силой стремительных немецких блицкригов во Франции и в России. А те танки, которые в 1916 году вступили в бой у деревень Флер и Курселет, имели слабое вооружение, недостаточную броневую защиту и не обладали должной надежностью. Экипажи английских танков Второй мировой войны, которые в 1941–1942 годах воевали в пустынях Северо-Западной Африки, нашли бы слишком хорошо знакомым этот перечень хронических недостатков.
Пока танки секретно доставлялись во Францию, пока их экипажи учились управлять своими машинами, бои на всех участках фронта на Сомме не прекращались. Пусть медленно и ценою больших потерь, но под ударами англичан линия фронта отходила на восток. К 14 сентября она начиналась от места стыка с французской армией у леса Люз немного западнее Комбле, а далее она шла вдоль северной опушки леса Девилль к дороге Альбер — Бапум. Сразу же за немецкой линией обороны и справа от этой дороги находилась деревня Мартинпюйш; еще одна деревня, Курселет, была расположена на левой стороне дороги и в 700 м от нее. Деревня Флер, оказавшаяся на удалении 1350 м в глубину немецкой обороны, была расположена севернее леса Девилль. Танки впервые участвовали в бою на расположенном между этими двумя деревнями открытом пространстве к востоку от Позьере.
Потребность в танках была рождена острой необходимостью — этой матерью всех инноваций. Безотлагательность проблемы не позволяла полностью проверить надежность этой машины до того, как она будет поставлена на вооружение. Танк принадлежал к тем видам боевой техники, экипажи которой учились управлять ею и вести бой с ее помощью не на учениях, а сразу на поле боя. Поэтому не приходится удивляться, что первые машины не имели достаточной надежности, или тому, что допускались ошибки при их использовании. Когда речь заходит о том, как использовались танки, генерала Хейга чаше всего критикуют за то, что он не посчитался с мнением экспертов, не воспользовался главным преимуществом танков, а именно — неожиданностью появления, и слишком поспешил послать их в бой, рассеяв мелкими группами среди батальонов наступающей пехоты и в не подходящих для этих машин условиях. Оба обвинения совершенно справедливы, но ответьте на следующий вопрос: если эти ошибки столь очевидны, то почему же тогда Хейг совершил их?
Ответ нужно искать в том положении, в котором оказались Хейг и его командующие армиями к середине сентября 1916 года. Сражение при Сомме длилось уже два с половиной месяца. За это время, хотя и большой ценой, но были достигнуты определенные успехи. Однако на многих участках фронта, например на линии фронта вдоль Анкра, противника не удалось оттеснить более чем на 50 м. Наступила осень, приближалась зима, потери были огромными, и было очень нужно сделать что-то такое, что компенсировало бы затраты, понесенные при этом наступлении. Так или иначе необходимо было прорвать линию немецкой обороны.
Теперь в его руках была эта новинка — танк, оружие, которое в силах осуществить прорыв, разрушить проволочные заграждения, которое не боится огня пулеметов и которое станет ударной силой атакующей пехоты. «Специалисты» в области танкового боя советовали Хейгу подождать, но они также говорили ему, что успешность применения их машин находится в огромной зависимости от состояния грунта, по которому они передвигаются… и, если Хейг будет ждать, последующие артиллерийские обстрелы и осенние дожди, несомненно, сделают грунт еще более плохим. «Специалисты» также говорили, что секретность операции, к которой они так стремились, вряд ли может быть сохранена в течение более длительного периода времени, так что, если танк вообще будет применяться в боях 1916 года, его нужно применять как можно быстрее. Поиски решения, которое в равной степени отвечало бы взаимоисключающим требованиям, — всегда непростое дело, но помимо всего упомянутого Хейгу приходилось помнить об еще одном обстоятельстве.
