От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин
* * *
Возвращение было очень сложным. Из воспоминаний А.П. Федченко: «Как мы могли идти на несколько дней в пустынную местность, не имея запасов ни фуража, ни провианта! Того, что было с нами, не хватило и на обратный путь из Алая: мы два дня голодали». В Андижане Федченко заболел малярией и месяц лечился в Ташкенте, прежде чем смог вернуться в Москву.
Между тем собранный супругами Федченко материал о строении поверхности пространства к югу от Ферганской долины оказался чрезвычайно важным как в научном плане, так и в военно-политическом. Экспедиция Федченко окончательно опровергла гипотеза Александра фон Гумбольдта о существовании Болорской горной системы, которая присутствовала на европейских картах того времени. Кроме того, Федченко доказал, что Алайский и Заалайский горные гряды расположены не меридионально, как считалось в Европе, а широтно.
Федченко проник в труднодоступные и еще не посещенные учеными горные цепи Алая, занимающие промежуточное положение между Тянь-Шанем и Памиром. В истоках реки Джептык, в соединении трех хребтов (Туркестанского, Алайского и Зеравшанского), он открыл крупный ледник и назвал его именем русского ботаника, президента Московского общества любителей естествознания Г.Е. Щуровского. Федченко пересек Алайский хребет, воспользовавшись перевалом Тенгизбай, и спустился в Алайскую долину. Он выяснил орографию горной страны, лежащей к югу от Ферганской долины, впервые описал геологическое строение и геоморфологию горных цепей и массивных нагорий, гидрографию, распределение флоры и фауны на этой территории. Собранные Федченко материалы, основанные на данных глазомерной съемки и многочисленных расспросных сведениях, позволили ему составить карту Кокандского ханства и Памира, явившуюся значительным шагом вперед в деле картографического отображения северной части этой горной страны. Федченко определил основные черты орографии этих районов, открыл Заалайский хребет, правильно определил высоту отдельных его вершин, дал гидрографическую характеристику территории, представив общее начертание всего бассейна Амударьи. И современники, и сегодняшние ученые высоко оценивают его труды, считая, что именно Федченко принадлежит честь открытия Алая и его знаменитых хребтов. Именно составленная им карта послужила основой для всех будущих карт этого региона.
На встрече с Кауфманом Федченко высказал свое видении нашей новой границы:
– Удобная государственная граница не может проходить по реке с незаселенными берегами, как не может проходить и по степи с кочевым населением.
– Ах, Алексей Павлович, я с вами совершенно согласен, – покачал головой генерал-губернатор Туркестана. – Но то, что очевидно нам с вами здесь, совсем не очевидно в Петербурге!
Перед расставанием Кауфман спросил:
– Планируете ли вы еще к нам вернуться?
– Всенепременно! – твердо ответил Федченко. – Я только систематизирую собранные материалы и снова приеду, чтобы изучить горы Памира.
– Будем ждать! – пожал на прощание руку путешественнику генерал-губернатор.
Увы, больше они уже никогда не увидятся.
Глава седьмая
В ноябре 1871 года супруги Федченко вернулись в Москву, где занимались обработкой собранной коллекции, а также читали доклады о своих исследованиях в Туркестане. Итоги экспедиции были весьма значительны и привлекали внимание научных и общественных кругов. В мае 1872 года на Всероссийской политехнической выставке в Москве Федченко с большим успехом экспонировал свой раздел, посвященный Туркестану.
В сентябре 1872 года супруги Федченко выехали в Париж, а затем в Лейпциг, где путешественнику предложили поработать в лаборатории городского университета. Лето 1873 года супруги Федченко с новорожденным сыном провели в Гейдельберге и Люцерне.
Для того чтобы подготовиться к новой экспедиции на Памир, Федченко решил изучить опыт горных восхождений в Альпах, для чего 31 августа 1873 года приехал в деревню Шамони, расположенную у подножия Монблана. Местный натуралист Пайо посоветовал двух проводников – молодых людей, которые вызвались сопровождать его при восхождении. Во время восхождения, когда Федченко и проводники были на леднике Коль-дю-Жеань, резко ухудшилась погода. Что произошло дальше, можно судить лишь по рассказам проводников. По их словам, неожиданно Федченко стало плохо и путешественника пришлось тащить на себе. Когда проводники выбились из сил, они оставили Федченко на склоне горы, а сами спустились вниз за помощью. Когда пришла помощь, Федченко был уже мертв. По другой версии, он был еще жив и умер на руках спасателей, когда те оказывали медицинскую помощь. По третьей версии, медицинской помощи ему вообще никто не оказывал и пришедшие просто наблюдали за агонией русского путешественника.
Двадцатидевятилетний Алексей Федченко был похоронен в деревне Шамони недалеко от места своей гибели. Над его могилой был установлен гранитный камень со вставленной мраморной доской, на которой написано: «Ты спишь, но труды твои не будут забыты».
В 1875 году была опубликована ставшая известной книга А.П. Федченко «Путешествие в Туркестан члена-основателя общества А.П. Федченко, совершенное от императорского Общества любителей естествознания по поручению туркестанского генерал-губернатора К.П. Фон-Кауфмана».
* * *
Впоследствии вдова Федченко утверждала, что фактически произошло убийство ее мужа. Но о том, что было причиной убийства и кто его организовал, промолчала.
Кто мог стоять за смертью Федченко? Если это действительно было убийство, то заинтересованы в устранении ученого могли быть только англичане. Они были в курсе всех планов талантливого русского разведчика. Что касается англичан, то Федченко они взяли на контроль уже после его первой поездки в Туркестан.
Кроме того, и Федченко и его жена состояли в переписке с рядом членов Лондонского географического общества. Поэтому английская разведка прекрасно знала обо всех планах наивного Федченко.
Из письма А.П. Федченко: «Долго Памир и вообще страна в верховьях Оксуса (Амударьи) оставаться неисследованными не могут: либо русские, либо англичане, но раскроют ее тайны… Я, впрочем, больше верю (по крайней мере, желал бы), что русские сделают это и еще раз впишут свое имя в географическую летопись, которая, по общему признанию, обязана им уже так многим».
Крайне любопытно, что часть наработанных Федченко материалов были отправлены его вдовой начальнику Большой тригонометрической съемки Индии полковника Джеймсу Уолкеру. При этом Ольга Федченко сама нанесла на карту мужа его маршрут по Памиру, надписала географические названия в английской транскрипции и пояснения. В ответ Уолкер прислал карту Центральной Азии и заметки к ней. Насколько ценная была данная карта, нам неизвестно.
А планы у молодого ученого были грандиозные – проникновение во внутренние районы Памира. А это представляло уже непосредственную угрозу Англии, у которой были свои
