Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка
На следующий день, ничего не сказав Эрмин, Тошан изготовил некое подобие навеса, обтянутого промасленной шкурой карибу, и укрепил его над спинкой саней. Этот навес должен был защитить Эрмин и ребенка от ветра, снега и солнца. Покончив с этим, он проверил собачью упряжь и состояние полозьев.
Близилась ночь. Придя в спальню, Тошан увидел, что Эрмин уже в кровати. Она кормила Жослина.
— Мин, когда сын насытится, вставай и собирай вещи. Завтра на рассвете мы выезжаем.
— Но куда? — с тревогой спросила молодая женщина. Она даже не улыбнулась.
— Туда, где вихрем кружит вода, к Уиатшуану!
Эрмин какое-то время не могла поверить своему счастью. Она приподняла ребенка и села. Тошан видел, как расцвело ее милое личико, как засияли прекрасные голубые глаза. Она улыбалась так, словно его слова возвратили ее к жизни.
— Спасибо, любовь моя, спасибо! Как я счастлива!
* * *Валь-Жальбер, 22 декабря 1932 года
Лора без всякого энтузиазма заканчивала наряжать рождественскую елку. Она делала это для Бетти, ставшей для нее прекрасной подругой, для маленького Эда и особенно для Шарлотты, к которой частично вернулось зрение после операции, проведенной знаменитым хирургом из Монреаля. Девочка получит самый прекрасный подарок — наконец-то увидит, как сверкают на елке серебристые гирлянды и миниатюрные разноцветные лампочки.
«Эрмин не будет здесь, с нами, — с горечью подумала Лора. — А ведь она так обрадовалась бы, узнав, что ее обожаемая малышка Шарлотта почти выздоровела! И что пятнадцатого августа, в праздник Успения Богородицы, Элизабет родила дочку, прелестную крошку Мари…»
В гостиную вошла Мирей. Мягкий мужской голос поблагодарил ее за чай и кексы. Лора обернулась, услышав запах кленового сиропа.
— Ханс, ты привез из Роберваля выпечку! Мирей, я ведь говорила, чтобы ты ничего не пекла!
— Нет ничего лучше доброй горки домашних кексов, мадам!
— И кто их станет есть? Бетти с детьми придут только завтра. Арману пришлось вместе с отцом уехать в Шамбор. Мальчик обожает твою выпечку, но, к сожалению, его не будет.
— Лора, дорогая, не сердись, — вмешался Ханс. — Я могу сходить и пригласить Бетти прийти сегодня. Эдмону понравятся эклеры с кофейным кремом, которые я привез.
Пианист встал, взял ладонь молодой женщины в свои руки и стал целовать ее пальчики, коснувшись губами и кольца, аквамарина в серебряной оправе.
— Моя нежная суженая, отсутствие нашего соловья омрачит этот праздник, — сказал он. — Даже я хотел бы снова увидеть ее и объяснить, как изменились мои чувства. Я шел ложным путем. Я любовался ею, я ее обожал, но ты и только ты была мне необходима!
Лора расплакалась и бросилась к нему в объятия.
— Мы не можем пожениться, пока моя дочь живет в лесу, в настоящей глуши! Ее длинное письмо меня успокоило, но я не могу перестать сердиться. Она уже родила ребенка, но я не увижу его до следующего лета. Я даже не знаю, мальчик это или девочка. Это недопустимо! Увидь я этого Тошана, я бы оттаскала его за черный чуб!
Ханс рассмеялся.
— Вам, мадам, под горячую руку лучше не попадаться! — воскликнул он шутливо. — Смотри, идет снег, но еще не очень холодно. А елка в этом году еще красивее, чем в прошлом. В каждой семье есть любимые люди, которые живут далеко, и расставание с ними мы переносим болезненно. Эрмин вернется, нужно только терпеливо ждать. Ты совершила прекрасный поступок, оплатив операцию для Шарлотты, и радость твоей дочери станет тебе наградой.
— Да, ты прав, — со вздохом откликнулась Лора. — Мне не следует жаловаться. Сходи и приведи с собой Бетти. Вместе с детьми мы слепим снеговика.
Надев пальто и шарф, Ханс ушел, размахивая руками, как большой ребенок. Лора закуталась в шаль и стала ждать его возвращения. Она с упреком смотрела на монастырскую школу, где прошли первые годы ее любимой девочки. Где-то вдалеке лаяли собаки.
— Наверняка это псы фермера Буланже, — тихо сказала она себе.
Лай разрывал в клочья тишину, повисшую над почти пустым поселком. Лора спустилась с крыльца и стала вглядываться в белоснежную северную даль.
* * *Эрмин застегнула шерстяную кофту. Жослин досыта напился молока. Движение саней ничуть ему не мешало. Создавалось впечатление, что мальчику понравился долгий путь от реки Перибонки до водопада Уиатшуан, чье неистовое ворчание доносил до них ветер.
— Тошан! — позвала Эрмин. — Мы приехали! Еще немного, и я увижу колокольню монастырской школы! Но почему не видно церковной колокольни?[78] Впрочем, аббат Деганьон говорил, что ее собираются снести. Какая жалость! И у кого только поднялась на это рука?
Тошан, который не ждал ничего хорошего от встречи с семьей Маруа и Лорой Шарден, ответил с беспокойством:
— Надеюсь, твоя мать все еще живет в поселке. Редко из какой трубы идет дым. Твой Валь-Жальбер все больше и больше становится похож на поселок-призрак!
— Не говори так, Тошан! Это мой поселок!
Она потеплее укутала Жослина, чьи большие черные глаза, окруженные золотистыми ресницами, смотрели на небо и медленно падающие снежинки. Его волосики все еще были золотистыми, но кожа — намного темнее, чем у матери.
— Тише, Дюк, тише! — приказал Тошан вожаку упряжки.
Эрмин наклонилась вперед, всматриваясь в силуэты вязов на улице Сен-Жорж и светлую массу фабричных построек.
— Водопад! — смеясь, воскликнула она. — Вода шумит, я ее слышу! Тошан, я слышу мой водопад, где вихрем кружит вода! Жослин, мальчик мой, ты познакомишься со своей бабушкой Лорой!
Опьяневшая от счастья, она прижала ребенка к себе. Путешествие по просторам, готовящимся к долгому зимнему сну, стало для нее новым медовым месяцем.
— Мукки вел себя очень хорошо, — неожиданно сказал Тошан, как если бы смог прочесть ее мысли.
— О да, наш Мукки — маленький ангелочек!
Молодой человек остановил сани и указал Эрмин на фигуру, которая бежала им навстречу. Он взял ребенка из рук жены.
— Мама! — закричала молодая женщина. — Мамочка!
Лора потеряла по дороге свою шаль, позабыла о том, что на ногах кожаные тапочки. Влажный снег намочил ее чулки, но она со всей возможной для нее быстротой бежала к своей дорогой девочке, плача и смеясь.
— Эрмин! Спасибо, Господи, спасибо! Это Рождество!
Они встретились на полпути и обнялись. Потеряв голову от нежности, они вдыхали запах друг друга. Лора оторвалась первой и склонилась над ребенком, которого Тошан держал на руках.
— Это твой внук, мама. Я назвала его Жослин. А его индейское имя — Мукки.
— Господи, какой же он красивый! — в восхищении воскликнула Лора. — Я так хотела поскорее его увидеть! Спасибо, Тошан, что не испугались снега и поехали в такую даль! Благодаря вам у меня будет чудесное Рождество, ведь Эрмин и ваш прекрасный малыш со мной! Подставляйте щеку, я хочу вас поцеловать!
Встав на цыпочки, она звонко чмокнула зятя в щеку. Тошан выглядел смущенным, но в душе радовался, что его так хорошо приняли.
Издалека донеслись крики. К саням шел, широко улыбаясь, Ханс. Следом за ним — Бетти с младенцем на руках, маленький Эд и десятилетняя девочка, темноволосая и быстрая в движениях.
Это была Шарлотта. Скоро она всех обогнала.
— Мимин, какая ты красивая! — закричала она. — Румяная, золотоволосая, и глаза голубые, как небо!
Лора тихонько подтолкнула Эрмин вперед. Та бросилась к девочке, плача от радости.
— Моя Лолотта! Ты меня видишь? Господи, это чудо!
— Да. Я тебя вижу! И ты такая хорошенькая!
Эрмин подняла Шарлотту и закружила над землей. Девочка крепко обняла ее.
— Как ты выросла! Но как случилось, что ты выздоровела? Я хотела отвезти тебя в чудотворный грот при пустыни Святого Антония. Но теперь это и не нужно…
— Мы все тебе расскажем. А пока познакомься с Мари, моей доченькой, которую я родила этим летом, — с гордостью сказала Элизабет.
Эрмин полюбовалась малышкой. Потом наклонилась к державшемуся в сторонке Эдмону. Было видно, что мальчик робеет.
— Мой маленький Эд, ты не поздороваешься со мной? Ты тоже очень вырос!
— Ты стала дамой, — сказал мальчик.
Смеясь, Эрмин его поцеловала. Эд бросился ей на шею.
— Ну где ты видел такую растрепанную даму? Да еще с покрасневшим носом?
Настала очередь подойти и Хансу. Эрмин была удивлена, когда он с радостью пожал ей руку. Но у нее не было времени об этом задумываться, потому что Лора пригласила всех в дом отведать кексов Мирей.
Найдя дом пустым, экономка тоже вышла на крыльцо. Она увидела целую толпу, которая смеялась и громко переговаривалась, потому что у каждого было что рассказать. Следом ехали сани, запряженные тремя большими серыми собаками. Мирей увидела Эрмин, которая шла, прижимая к груди ребенка.
— Милостивый Боже! — воскликнула экономка, и слезы радости побежали у нее по щекам. — Уж не сон ли это? Иди скорее, я тебя поцелую, моя крошка! И твоего ребеночка тоже! Какое счастье! Как раз поспели к Рождеству!
