Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков
Неожиданно у Матвея вновь появляется шанс спастись. Караван-баши (начальник проходящего каравана) согласился взять пленника с собой. Через три дня после того, как караван покинет Хиву, казак бежит и догоняет караван уже за границей владений.
…Наступила роковая ночь. Матвей тихо вышел за сады и выбрался на берег арыка. Решив сократить дорогу, стал пробираться в камышах. Неожиданно он столкнулся со старухой, тащившей вязанку камыша. Та подняла истошный крик, и казак, не взвидя света, бросился на нее, сшиб с ног и перегрыз ей горло: свобода, долгожданная свобода ускользала от него из-за воплей старой дуры!
Сарты догнали казака. От страшного удара кистенем Матвей упал, лишившись сознания. В кишлаке собрался суд и вынес приговор: «Повесить убийцу за ноги вниз головой».
Быстро исполнили приговор и стали расходиться, но в этот момент прискакала погоня из прежнего кишлака и началась перебранка: чей пленник, кто кому за него платить будет? Наконец, судья решил: за убийство старухи сто плетей и возвратить раба прежнему хозяину.
А на прежнем месте – расплата за побег. Пытали Матвея изощренно, надеялись, не выдержит, повинится. В большом деревянном корыте растворили пуд соли в горячей воде, дали остыть. Матвея опутали волосяным арканом, между зубов вложили палку и, запрокинув затылком в корыто, лили соленую воду в рот. «От сево мучения через день многие умирают, потому что соль живот весь переедает, – рассказывал Матвей свою жуткую историю. – Мне апосля кажного мучения, продолжавшегося с час, давали пить топленово овечьево сала по три больших чашки. Кое сало всю соль вбирает в себя и очищает верхом и низом живот; потом кладут пшеничной муки в котел, и, поджарив оную, мешают с водою и овечьим топленым салом и варят жидко и сею саламатою[25] кормили меня, решив, видно, оставить в живых. Я таким образом был мучим по три дня, и после кажного мучения давали пить сала по объявленной мере».
После этой пытки пленнику во второй раз подрезали кожу на пятках и снова всыпали мелко изрезанный конский волос, перемешав его с порохом и солью, чтобы сильнее разъедало.
Больше Матвей бежать не пытался. Вскоре его продали другому хозяину, у которого он проработал еще пять лет. Затем он был подарен как лучший примерный раб другу хозяина – богатому купцу. Но пленнику снова не повезло. На дом купца напали грабители, и Матвей попадает из одной неволи в другую: его покупает богатый сарт, у которого Сычев прожил пять лет. Работал он садовником, и гости хозяина часто благодарили его за отменно выращенные фрукты: кто денег даст, кто ткань на рубаху, а чаще халаты давали. Матвей продавал подарки и копил деньги для своего выкупа.
Но случилось так, что его заметил наследник хивинского хана Джантюрей. Богатырский рост Матвея и его недюжинная сила понравились султану, и вскоре он был бесцеремонно отобран у хозяина и переведен в ханский дворец.
Жизнь при дворце была похожа на рай. Впервые за все время, проведенное в рабстве, Матвея не заставляли работать, очень хорошо кормили и не применяли в отношении его ни пыток, ни истязаний. Казак не сомневался, что его к чему-то готовят. Пятнадцать лет рабства научили его трезво оценивать любую ситуацию. Ни один хивинец не будет так ублажать своего раба, не преследуя какой-то цели. Тем более наследник Джантюрей, про которого ходила дурная слава в ханских владениях как о самом жестоком человеке. И вот день тот пришел. Джантюрей явился в каморку Матвея и, присев на табурет, спросил:
– Ты хочешь домой, батыр?
– Д-да, – прошептал Матвей, не веря своим ушам.
– Я отпущу тебя домой, но при одном условии. – Наследник хитро прищурился и замолчал, ожидая вопроса казака.
– Како условие? – с трудом сглотнув слюну, спросил Матвей, все еще не веря в происходящее.
– Ты должен побороть казака, который без труда одними руками душит медведей!
Какой-никакой, но это был шанс. Но разве можно доверять хивинцам, а особливо Джантюрею? Но более всего было странно то, что сам наследник предлагает ему выбор, что не принято в Хиве. Раб для хивинца – все равно что животное бессловесное, с которым можно поступать так, как заблагорассудится хозяину. Матвей также хорошо понимал, что если он даже посмеет отказаться от поединка, то будет немедленно наказан и на бой все равно выставлен.
И он согласился.
Поединок не заставил себя ждать. Матвея вывели на небольшую арену и поставили лицом к лицу с молодым крепким гигантом. Противник казака не был азиатом, что сразу бросилось в глаза. Сычев был выше его и, казалось бы, сильнее. Но схватка показала, как глубоко он в том ошибался. Противнику стоило большого труда справиться с Матвеем, но он сумел сделать это. А когда потерпевшего жестокое поражение Сычева в цепях отправили в темницу, он окончательно понял, что мест родных не видать ему никогда.
Дальше – хуже. Хивинский хан решил подарить Матвея бухарскому эмиру, и в сопровождении десятка воинов он был отправлен в Бухару. Но по пути улучил момент, когда на сопровождающих воинов напала дремота. Он передушил всех, кто ехал с ним рядом в повозке. Придерживая цепи и не давая им звякнуть, казак осторожно выскользнул из-под навеса и спрыгнул на дорогу. Дремлющие в седлах всадники, к счастью, так ни разу и не обернулись назад.
Блаженный покой охватил Матвея и вызвал желание крикнуть во весь голос: «Хвала тебе, Хосподи!» Но душа его была лишена небесного покоя, в ней горел не праздничный огонь, а полыхало адское пламя, и взывала она не к Богу, а к сатане! Как безумный, бежал по горам и долинам казак, подавленный, оборванный, измученный, со скованными цепями руками и ногами, увязая по колени в снегу, а порой проваливаясь до пояса. Лицо горело от мороза, руки были в крови, он едва дышал. Он хватался за колючие ветви, карабкался в гору, потом, свернувшись калачиком, скатывался вниз, ударяясь головой о скрытые под снегом пни и придорожные камни. Беглец обронил шапку, он продолжал мчаться без оглядки, точно за ним гнались злые духи. Матвей убегал от ханских владений все дальше и дальше. Вот он спустился в овражек под отвесной скалой. С трудом перевел
