Кир-завоеватель - Владимир Максимович Ераносян
Из Преслава за визитом киевской княгини и ее воинственного сына в стольный Царьград наблюдали с опаской. Ольга же приехала креститься. Ее духовник Григорий находился при ней, именно он убедил Ольгу, что не стоит думать о мирском, когда пришли они в лоно матери-Церкви за вечным.
В одной тунике Ольгу подвели к золотой купели и окунули в прохладную воду, освещенную константинопольским патриархом. Он в куколе стоял подле и совершал песнопения в честь новообращенной в сопровождении целого хора певчих. Из всех звонниц доносился бой колоколов, и народ стоял у храма с пальмовыми ветвями, ожидая выхода союзницы империи, княгини русов Ольги, нареченной при крещении Еленой, но больше – традиционного осыпания вельможной особы монетами, кои можно было подобрать, растолкав локтями ближних.
Никого не волновало, что Ольгу уже крестил в водах Днепра бывший патриарх Фотий. Затянутый ритуал был призван показать миру могущество Вселенской церкви и ее предстоятеля. Болгары ведь требовали автономии даже для своей церкви, грозясь отпасть от религиозного верховенства Византии и провозгласить церковный союз с латинянами.
– Ну вот, обряд завершен, мои поздравления, архонтесса Ольга. И все-таки почему вы выбрали имя Елена в крещении? – завел разговор Роман, когда церемония осталась позади и можно было поговорить о важном без лишних ушей.
– Елена… Горящая, как факел. Вы ведь, наверное, слышали о том, как я сожгла целый город? – задумчиво произнесла Ольга. – Надеюсь, Бог оградит меня от подобного впредь.
– Иногда Бог, напротив, вкладывает в наши руки меч или факел, чтобы покарать нашими руками своих хулителей! – отверг самобичевание гостьи Роман Лакапин.
– Это могут знать лишь те, кто уверен, что слышит Бога. Не мы, смертные, кто всего лишь ищет Его… – выразила сомнение княгиня.
– Ну, княгиня, не стоит лукавить, – улыбнулся кесарь. – Вы далеко не простая смертная. Русы повергли в хаос могущественную Хазарию. У вас просит помощи ныне и Византия…
– Византия просит помощи? – удивилась Ольга. – Мы переправляем вам наемников, варягов… Разве этого недостаточно?
– О, это отличные воины, я имел честь командовать ими не в одном сражении, и они до сих пор моя надежная опора внутри империи, но этого недостаточно, когда болгары смеют подвергать сомнению лидерство Византии…
– Разве только болгары? – усмехнулась княгиня.
– Ваш сын, князь Святослав… – вдруг вспомнил о нем Роман, – отчего он покинул Царьград так скоро, не присутствовал на церемонии крещения, не познакомился ни с одной из царевн? Кто знает, какая из знатных семей захочет породниться с будущим царем болгар!
– Разве недостаточно Святославу быть князем Руси? Я перестала пестовать в нем ненасытность, это качество ведет лишь к гибели. К тому же он далек от христианства, как ни пыталась я привить ему любовь к единому Богу… – с сожалением констатировала княгиня. – Он неистовый воин, интересуется лишь походами.
– А может, это и к лучшему! – не скрывая своих чувств, бурно отреагировал кесарь. – Почему бы Святославу не направить всю свою мощь на болгар. Разумеется, при нашей негласной поддержке и нейтралитете печенегов.
– Я пытаюсь оградить сына от войны, а вы предлагаете, чтобы я толкнула его в пекло? Хотя зачем я спрашиваю… Византия всегда действовала чужими руками.
– Это политика, княгиня… – глубокомысленно вздохнул кесарь.
– Я была уверена, что нахожусь здесь, чтобы укрепиться в вере! – сверкнула глазами княгиня.
– Политика и религия – одно и то же… – снисходительно улыбнулся кесарь.
– Я имела в виду веру… Политики не вечны, иерархи тоже смертны. Только вера неистребима.
– И Византия! – поправил кесарь.
– Вы шутите, кесарь, Византия когда-нибудь падет… Все имеет начало и конец. – пророчествовала княгиня, но ее доводы были не услышаны.
После этого разговора ромеи решили действовать напрямую на Святослава. Его честолюбие было более верной мишенью. С его помощью, а также дарами и обещаниями, которые никто не собирался исполнять, решено было натравить князя русов на болгар…
Единственным препятствием, как оказалось, могла стать его глубоко верующая мать! Надо же, кто бы мог подумать! А может, в ней проснулась болгарка, взбурлила кровь и она вознамерилась помешать имперским планам?! Как иначе объяснить, что она пыталась сдержать воинственные устремления отпрыска?
Способ воздействия на княгиню отыскали в арсенале ромейских лекарей. Флакончик с «лекарством» передали Григорию. Тому самому, что подсунул однажды Ольге тлеющий трутовик вместо свеч, тому, что убеждал матушку денно и нощно, что недостаточно быть крещенной в Днепре, а следует явиться в Царьград на поклон к отцу Церкви – Вселенскому владыке, чтобы преклонить колена у святых мощей и намоленных икон, испросить омофора и защиты у отцов-основателей Церкви и приобщиться к величию Византии…
Именно он посоветовал княгине наречься во крещении именем Елена… Отец Григорий давно стоял на штате тайной канцелярии василевса, еще со времен пребывания опального Фотия в Киеве. Тогда он докладывал в Константинополь о каждом шаге строптивого монаха. Теперь же он присматривал за русской княгиней и получил задание извести ее со свету до наступления холодов, чтоб не замерз Днепр и не стал препятствием на пути в Болгарию флота русов…
Глава 40. Марионетки
Бродячий театр разложил за ширмой своих деревянных кукол. Предварительное представление, предвосхищающее основное действо, должно было начаться с минуты на минуту.
Князь Святослав принял приглашение матери нехотя, лишь из сыновнего долга. В бражный зал прибыл и воевода Свенельд. Он, напротив, пришел с любопытством. Не преминули воспользоваться возможностью расширить свой кругозор, приобщившись к завезенному искусству, и славянские бояре.
Актеры, после выставления ширм с тремя рамами и удобной для игры раскладки персонажей, спрятались за ними. Диковинные марионетки, управляемые с помощью палок и ниток, поочередно выскакивали и представлялись, вызывая восторг публики. Бродячая труппа развлекала зрителей смешными миниатюрами на бытовые темы до основного представления. Бояре хохотали, словно дети, от реприз залетных гастролеров, которые коверкали язык и так искусно управляли деревянными и перчаточными куклами, что они казались живыми.
Все ждали Ольгу. Это она устроила выступление заезжих саксонских актеров из Магдебурга, которые из любимцев уличной публики превратились в популярных артистов, коих знали даже при дворе короля Оттона Первого. Ольга, после возвращения из Византии, искала новые союзы…
Княгиня занедужила в последнее время и усердно молилась не только о сыне, но и об исцелении. Постилась перед таинством евхаристии и причащалась у отца Григория, преломляя хлеб как тело Христово и вкушая вино как кровь Его.
Она появилась прямо перед главным представлением, когда персонаж ведущего – искусно вырезанная из дерева марионетка горбуна-весельчака – уже здоровался со зрителями, приоткрывая завесу разворачивающейся трагикомедии.
Все
